Высота одиночества

***

— И это все, что Вам сказали?

— Да.

Игорь вскочил с места, но тут же, пригвожденный взглядом тренера, опустился обратно. Они сидели в кабинете Савченко. Николай Петрович расположился за своим широким столом, сам Игорь в кресле напротив, а Рината, практически слившись со стеной и сохраняя молчание, на диване.

Днем они с Ринатой вернулись в Москву, а Николай Петрович, вместе с остальными тренерами, присутствующими на прокатах, отправился на закрытое собрание, где ему недвусмысленно намекнули, что из их затеи ничего не выйдет.

— Нужно что-то делать!

— Мы не успеем, Игорь! — Савченко снял очки, протер линзы и снова водрузил их на нос. — С самого начала эта затея была слишком авантюрной.

— Но Вы её поддержали! И теперь хотите сдаться?! Мы должны что-нибудь придумать! Не может все закончиться, так и не начавшись! — распалялся Игорь, сжимая руки в кулаки.

Савченко удрученно потер переносицу, не в силах смотреть в глаза своему ученику.

Нет, они вовсе не плохо откатались на прокатах. Не считая сорванной поддержки, впечатление от их катания осталось положительное, уже сейчас был виден огромный потенциал пары, но проблема состояла в том, что до Сочи всего полгода. Специалисты сходились во мнении, что вряд ли пара Ипатова-Крылов сможет выйти на один уровень с сильнейшими парами мира за жалкие шесть месяцев. Николай Петрович и сам в глубине души это понимал, но не переставал надеяться на чудо. Однако чуда не произошло. Рината до сих пор с опаской заходит на самую простую поддержку, и выбросы не всегда получаются. Им нужно время. Хотя бы еще один полноценный сезон. Но времени у них как раз и нет.

Тренер вздохнул. Крылов продолжал что-то эмоционально высказывать, шагал из угла в угол по кабинету. А Рината молчала. Просто сидела, сложив руки на коленях, и, застыв, смотрела перед собой. Отчужденная, словно прекрасная ледяная скульптура.

Почувствовав на себе взгляд Савченко, она подняла голову и произнесла:

— Я знаю, что делать.

Остановившись, Игорь удивленно уставился на нее.

— Что?

— Мы должны сделать то, что до нас еще никто не делал, — твердо заявила Рина. — Если не можем усложнять парные элементы, будем выполнять одиночные «ультра-си».

— О чем ты говоришь? — заинтересованно протянул Савченко, хмуря брови.

Рината пожала плечами и спокойно объявила:

— Параллельный тройной аксель. Его-то в парном катании еще никто не исполнял. А мы вставим его в программу, и это станет залогом нашей победы.

— Ты с ума сошла?! — подлетел к ней Крылов. — Мало тебе было одной провальной Олимпиады из-за этого прыжка, так ты опять на те же самые грабли наступить хочешь?! И не дай Бог, травму получить?!

— Игорь, я в здравом уме! Сам должен понимать — других путей у нас нет. И делала я этот чертов аксель в шестнадцать лет! Значит, и в двадцать смогу! Надо только его тренировать.

— Рин…

— Скажи мне, — Ипатова требовательно заглянула ему в глаза, — у тебя этот прыжок стабилен?

— Стабилен.

— Отлично! — улыбнулась она. — В короткой вставим его первым элементом, а в произвольной исполним каскад тройной аксель — тройной тулуп и параллельный лутц. И мы выиграем!

— При условии, что все остальное сделаете, — Савченко не разделял уверенности Рины в успехе этой идеи. — Вы столько сил потратите на этот прыжок, что будет счастьем, если до конца программы вообще доедете. А остальные элементы еще никто не отменял и поддержки, — он сурово глянул на Ринату, — тоже.

— Значит, нужно вплотную заняться общефизической подготовкой, чтобы выносливость подтянуть, — твердо, не сомневаясь в собственных словах, ответила она. — И у нас есть еще время до чемпионата России. Там мы должны быть во всеоружии.

Рината встала со своего места и приблизилась к Игорю. Тот смотрел на неё, сложив руки на груди, и не скрывал недовольства. Она дотронулась до его плеча и прошептала:

— Я смогу. По-другому никак не выиграть.

Крылов продолжал рассматривать её, ничего не говоря, будто обдумывая что-то, а затем произнес:

— А может быть, есть что-то важнее победы?

— Например? — вскинула Рина брови.

— Например, твое здоровье, — раздраженно поджал Игорь губы и вышел из кабинета.

— А он прав, Рин, — поддержал Николай Петрович. — Неужели ты не понимаешь, что это огромный риск? Триксель не все мужчины-то делают, а ты…

— А я смогу! Мы должны выиграть Олимпиаду. Нет, обязаны просто!

— Неужели, если этого не произойдет, земля разверзнется? — развел руками тренер. — Это всего лишь спорт.

— Нет. Это жизнь. Моя жизнь! — воскликнула она и, не попрощавшись, ушла.

— Крылов! Игорь, стой! — Рината догнала Игоря только на улице, у машины.

— Чего тебе? — устало спросил он. Интересно, сколько он еще продержится рядом с ней? Месяц? Два?..

— Послушай меня, я…

— Нет, это ты послушай меня, Рината! — оборвал её Игорь. — Если ты не желаешь прислушиваться к голосу разума, то я не идиот, чтобы совершать такие глупые поступки. Я не буду делать этот прыжок.

— Тогда мы не выиграем, понимаешь ты это?! — выкрикнула она, дергая его за рукав олимпийки.

— Понимаю! — в ответ заорал он. — Но рисковать тобой я не собираюсь!

— Тебе уже не важна победа? — Рина потрясенно смотрела на Игоря.

— Нет! — отрезал он.

Сел в машину, громко захлопнул дверцу и, резко дав по газам, уехал.

А Рината в растерянности осталась стоять на месте. Как это, нет? Как это, НЕТ?! Это же он пришел к ней и уговорил кататься в паре! Это он тренировался три года с одной целью — поехать на Олимпийские игры! Это он делал все, чтобы она смогла выйти на прежний уровень! Это он помог ей преодолеть страх при исполнении поддержек… А теперь говорит, что победа ему не важна?..

«Рисковать он мной не хочет!.. Да какая ему разница?!»

Рината медленно побрела обратно. В отличие от Игоря, она с тренировки уходить не собиралась.

Набрав достаточную скорость, Рина зашла на прыжок, оттолкнулась ото льда, сделала два с половиной оборота и плавно выехала. Двойной аксель она сейчас выполняет с закрытыми глазами, с детства этот прыжок был её любимым, несмотря на свою сложность. Именно поэтому лет пять назад они с Богославской приняли решение осваивать тройной. И получался он у неё. Получался же!..

Ипатова снова сделала круг и была полна решимости прыгнуть на этот раз в три с половиной оборота, но не докрутила прыжок и не смогла приземлиться на опорную ногу. Упала. Встала и сделала новую попытку. Неудача. С каждым новым падением она злилась все больше. Злилась на свое тело, неспособное сгруппироваться так, как того требовал прыжок, на лед, слишком неровный, по её мнению, на недостаточное освещение… На Крылова, в конце концов, который отказывался её поддержать! Они сошлись-то только ради того, чтобы выступить на Олимпиаде, и не просто выступить — выиграть её. Она эти полгода делала все, чтобы стать сильнее, освоить новые элементы, она переступила через себя и позволила Игорю поднимать себя в поддержках, а он… Внутри все кипело от переизбытка эмоций. И Рината вымещала всю злость на себе, не щадя, снова и снова пытаясь прыгнуть аксель, но неизменно оказывалась лежащей на льду.