Высота одиночества

— А я просто так тут прохлаждаюсь! — рыкнул Самойлов, начиная злиться. — Ты, Решетникова, и так не подарок, а после перелетов в настоящую стерву превращаешься, — процедил он и, не прощаясь, развернулся и направился к себе. Испортить настроение? Любим, умеем, практикуем.

***

Решение провести предолимпийский чемпионат России в Сочи, на том самом стадионе, где совсем скоро предстояло развернуться настоящей битве за медали Олимпиады, было логичным. Однако место проведения существенно повлияло на количество проданных на соревнования билетов. Ожидалось, что двенадцатитысячный стадион будет заполнен меньше чем наполовину. Вот только для истинных ценителей этого вида спорта, съехавшихся с разных уголков страны, место проведения было не только не помехой, но и дополнительным стимулом, возможностью увидеть застывший в ожидания начала грандиозного события Олимпийский парк, главный стадион Фишт, площадь, где предстояло расположиться «Медалс плаза» — сосредоточенью эмоций, точке для награждения победителей и призеров. Все это дополняло чемпионат России по фигурному катанию, придавало ему лоска, свежести и новизны. Казалось, в самом воздухе витает предвкушение чего-то огромного, неспособного уместиться в тысячу фраз и в то же время заключающегося в одном слове — «Олимпиада».

Борьба за места в сборной ожидалась нешуточная, а в соревнованиях спортивных пар — и подавно. На три места претендовали по меньшей мере шесть пар, среди которых выделялась лишь одна — действующие чемпионы Мира — Анна Титова и Матвей Князев. Именно они были лицом чемпионата — афиши с их изображением украшали город, и именно на них, как на сильнейшую пару России, делалась ставка. Но не менее интересовало зрителей противостояние Алисы Решетниковой и Ивана Устинова, некогда выступавших вместе, а ныне ставших непримиримыми соперниками. Вишенкой же на торте стали «темные лошадки» соревнований: вторая пара Аллы Богославской. Болельщики сгорали от любопытства, желая собственными глазами увидеть, что смогут показать некогда отличные фигуристы-одиночники, сумеют ли они воплотить в жизнь свою мечту.

Рината ненавидела шумиху вокруг себя, поэтому всячески избегала скопления журналистов. Она понимала, что фигурист — это личность публичная, что чем успешнее ты выступаешь, тем больше от тебя хотят: интервью, съемки телепередач, снова интервью, бесконечные интервью… Но она уже проходила через такую популярность четыре года назад. Тогда за ней по пятам бегала толпа представителей СМИ и просто писак, едва способных отличить прыжок от вращения, федеральный канал снимал каждый её шаг: вот Рината вышла на тренировку, а вот — прыгнула каскад из двух сложнейших прыжков, а вот чисто приземлила тройной аксель. Такое внимание отвлекало, сбивало, не давало сосредоточиться на действительно важном. Ей заранее нацепили корону, но ноша оказалась неподъемной. И теперь Рина была полна решимости сделать все по-другому. Да и она теперь другая… Поэтому, проходя мимо журналистов, на просьбу ответить на пару вопросов она бросила категоричное «нет», и Игорь, было остановившийся дать интервью, вынужден был последовать её примеру. В отличии от Рины, ему наоборот нравилось происходящее вокруг, нравилась та атмосфера праздника, что царила внутри стадиона «Айсберг», нравилось быть неотъемлемой частью всего этого, и конечно же нравилось внимание, которое ему уделяли журналисты.

— Потом покрасуешься, — поддела его Рината, когда они подошли к женской раздевалке.

— Конечно, — с готовностью кивнул он, открывая перед Риной дверь. — Когда буду стоять на вершине пьедестала. Вместе с тобой. Отличная фотография получится, не находишь?

Рината подняла на него взгляд и расплылась в довольной улыбке:

— Согласна.

— А я не была бы столь уверена. — Остановившаяся за их спинами Титова, сложив руки на груди, всем своим видом показывала, как ей неприятно находиться в одном помещении с бывшей подругой-выскочкой. — Золотая ты наша девочка, — её губы скривились в язвительной усмешке.

Рината, проигнорировав Аню, бросила сумку на свое место и принялась снимать куртку, взглядом показав Игорю, что беспокоиться не стоит. Он поймал ее пальцы и сжал, коротко поцеловал Рину в губы, после чего пошел в раздевалку для мужчин.

Рината натянула тренировочные легинсы, любимую майку, положила рядом олимпийку и уселась на скамью в самом тихом углу. Вокруг было полно народа: все суетились, бегали туда-сюда, что-то искали, а она, вставив в уши наушники, включила плеер. Музыка помогала отрешиться от происходящего рядом, расслабиться и выкинуть из головы все мысли, почувствовать собственное тело. Они с Игорем выступали во второй разминке, основные же их соперники, включая и бывшую подружку, в самой последней, четвертой. И хотя Рината привыкла выходить на лед в группе сильнейших, сейчас такой расклад был, возможно, к лучшему. К тому же, в короткой программе номер разминки являлся лишь следствием жеребьевки, а не результатом распределения по рейтингу, так что предвзятости, как к заведомо слабым, ждать не стоило.

Рината закрыла глаза, позволяя музыке проникнуть в себя, наполнить. Такие странные чувства… Это её первый чемпионат за последние четыре года, а ничего не изменилось. Будто бы после Олимпиады в Ванкувере она вышла за дверь какой-то раздевалки за забытой вещью и вернулась спустя пять минут, только уже сюда.

И все же, кое-что поменялось. Она сама стала другой. Более циничной, более холодной и расчетливой. Более взрослой, лишенной детской наивности и веры в чудеса. Она смотрела на людей и не видела в них соперников, только препятствия на пути к поставленной цели. И это пугало ее. Похоже, она действительно превратилась в бесчувственную машину, стала именно такой, какой желал видеть ее так называемый папочка. Но и об этом думать сейчас не стоило. Может быть, потом, после. Рината не сомневалась, что они с Игорем выполнят все запланированные элементы, включая аксель в короткой программе и каскад в произвольной. За прошедшие два дня с момента их приезда в Сочи на тренировках этот элемент не покорился им лишь один раз. Всего один раз из десяти чистых попыток на зависть соперникам, на радость восторженным болельщикам, Богославской, стоящей у борта с затаенным дыханием, и им самим.

Сдернув наушники, Рина сунула их в карман олимпийки, накинула её на плечи и решительно вышла в просторный светлый холл.

Журналисты-таки дорвались до Игоря, а может быть, он дорвался до них — как вернее, сказать было сложно. В любом случае, конечным результатом стало то, что теперь он, стоя неподалеку от мужской раздевалки, давал интервью какому-то телеканалу. Рината остановилась, терпеливо дожидаясь, когда его оставят в покое. Самой в гущу событий соваться не хотелось. Хотя… А что? Может, взять да и выложить правду? Рассказать прямо здесь и сейчас, какие отношения её связывают с президентом? Это будет сенсация, которая однозначно затмит сам чемпионат.

Прислонившись плечом к стене, Рината едко усмехнулась своим мыслям. Для Бердникова репутация всегда стояла на первом месте. А как же иначе? Президент Федерации должен быть примером порядка… А тут незапланированно появившаяся дочь, и не просто дочь, а небезызвестная фигуристка, о которой четыре года назад не говорил только безнадежно-ленивый. Дочь, которую он сразу же после рождения отправил в детский дом, а после, опять же сам, поселил в школе-интернате при катке для того, чтобы слепить то, что ему было нужно. После подобных открытий его, такая успешная и так долго выстраиваемая карьера руководителя, очень может быть, полетит прямиком к чертям собачим.

— Ну как обычно.

Рина даже не удивилась, услышав знакомый голос.

— Что?

Фёдорова кивнула в сторону Крылова:

— Как обычно, отдувается за вас двоих.

— Я не виновата, что он любит светиться в новостях, — скривилась Рината.

— Кто-то же должен отстаивать интересы вашей пары. О вас должны постоянно говорить! Вы должны быть на виду. Это залог успеха.

— Залог успеха — это чисто выполненные программы, — возразила Рината.

Стиснув зубы, она было направилась к партнеру, от которого наконец отстали телевизионщики, однако резко остановилась, услышав звонкий окрик:

— Крылов!

Игорь обернулся на голос и, помахав рукой, улыбнулся. Навстречу ему, улыбаясь в ответ, шла высокая стройная брюнетка, одетая в стильный костюм — черные брюки и короткий жакет, из-под которого выглядывала тонкая водолазка дымчато-голубого цвета.

— Это еще кто такая? — процедила Рината, переменившись в лице.

— Это? А-а-а, так это Марина Самарина, — как ни в чем не бывало, улыбнулась Фёдорова, наслаждаясь реакцией Ипатовой. — Они с Игорьком вместе у Савченко тренировались и… — И чуть не поженились, — закончила за нее Рина, не сводившая пристального взгляда с женщины, которая когда-то была дорога Игорю. Она думала, что когда-нибудь встретится с ней, но что на чемпионате России…

— Да ладно, — Лерка пихнула Рину в бок, выводя из оцепенения. — Они просто друзья!

— А у него все друзья женского пола? — косо глянув на Фёдорову, прошипела Рината. — Ну, кроме Фирсова?

— Что ж поделать, если ему легче найти общий язык с противоположным полом. Ладно, мне пора! — сладко улыбнувшись, Валерия махнула рукой и быстро зацокала каблучками в противоположную от Самариной сторону.

Рината поджала губы, чувствуя, как в душе ее сворачивается что-то агрессивное, готовое вот-вот вырваться наружу. Но допустить этого было нельзя, уж точно не здесь и не сейчас. И не при этой… Марине. Собрав все свое самообладание, Рината вздернула подбородок и медленно пошла к парочке, стоящей от нее в нескольких метрах. Те ее как будто и не видели. А может, видели, но предпочитали делать вид, что не видят.