Высота в милю

А я была идиоткой, которая принимала его обратно. Каждый раз. Он был моей слабостью. Я любила его, и все, чего хотела, это чтобы он хотел меня вернуть, но Бретт не хотел. Не совсем.

Я была нужна ему, чтобы заполнить пустоту. Была теплым телом в его постели, пока он продолжал искать лучшие варианты. Я не осознавала этого в то время, но моя уверенность в себе сильно упала от постоянного ощущения, что меня недостаточно для него, и, конечно, в это же время моя мама начала делать замечания по поводу того, как я выгляжу.

Затем, на последнем курсе, когда Бретт узнал, что ему предложили место в тренировочном лагере профессиональной баскетбольной команды, он бросил меня быстрее, чем вы успеете сказать: «Я использовал тебя в течение трех лет». Что, по сути, он и сказал, не произнося именно этих слов.

Я помню все это ясно, как божий день. Я ждала Райана возле его раздевалки, но не знала, что брат как раз давал интервью на площадке, в то время как остальные его товарищи по команде обсуждали происходящее за тонкой дверью, которая не была звуконепроницаемой.

— А как же Стиви? — спросил один из парней, когда они узнали о новой возможности моего парня.

Что ответил Бретт?

— А что Стиви? Она была рядом, потому что мне было скучно, но я собираюсь стать профессионалом. Знаешь, какого качества женщины будут бросаться на меня? Думаешь, я останусь с сестрой Шея, когда у меня будут варианты получше?

И на этом все закончилось. Это стало последней каплей с моей стороны. За эти годы он несколько раз выходил на связь, особенно после того, как его отчислили во время тренировочного сбора его дебютного сезона, так и не попав в профессиональную команду НБА. Но в тот день за пределами раздевалки все встало на свои места. Я никогда никем для него не была, и с тех пор ношу в себе груз осознания того, что я недостаточно хороша.

Райан не представляет, насколько все было плохо. Бретт — его товарищ по команде в колледже и когда-то был одним из его самых близких друзей. Но из-за моей душевной травмы, мой брат держался на расстоянии от своего старого друга, даже не зная всех подробностей.

Не хочу драматизировать, но Бретт меня уничтожил.

И вот почему, дамы и господа, я больше никогда не буду встречаться со спортсменами. Они поверхностны и заботятся только о трофее у себя под рукой. А я не хочу быть ничьим трофеем.

— Я сказал ему, что это не очень хорошая идея, — добавляет Райан, вырывая меня из прошлого и возвращая в настоящее. — Но чувствую, что, может быть, я должен ему помочь? Связать его с какими-нибудь СМИ? Не знаю. Мне жаль парня.

Райан не чувствовал бы себя плохо, если бы знал, что его бывший товарищ по команде говорил обо мне. На самом деле, он бы, наверное, надрал ему задницу.

— Я скажу ему, чтобы он не приезжал.

— Нет, — я качаю головой. — Он твой товарищ по колледжу, Рай. Все нормально. Но не мог бы ты найти ему другое место для ночлега?

Брат улыбается мне благодарной и понимающей улыбкой.

— Ты когда-нибудь расскажешь мне, что между вами произошло?

— Мы расстались. Все просто.

— Я бы хотел, чтобы однажды ты мне рассказала, — он заходит за диван, встряхивает мои кудри, прежде чем уйти в свою комнату, чтобы собраться на свидание. — Люблю тебя, Ви.

Неприязнь к товарищу Райана по колледжу задерживается у меня во рту, когда я доедаю остатки хот-дога, а затем падаю на диван и прячусь на ночь под своим огромным одеялом.

Я провожу вечер в своей самой уютной одежде. Пусть она и не самая красивая, но на кого мне пытаться произвести впечатление? Я одна в этой огромной квартире, в самом центре города, где почти никого не знаю. Я подумываю написать Инди, чтобы узнать, чем она занята, думая, что это будет хорошим шансом узнать ее получше, учитывая, что мы собираемся провести большую часть следующих шести-восьми месяцев в дороге вместе. Но тяжесть этого одеяла и тот факт, что я действительно не хочу вставать с дивана, не дают мне этого сделать.

К счастью, дождь прекратился, поэтому, когда я соберусь с силами и поднимусь с дивана, то собираюсь выйти на улицу, чтобы провести остаток вечера, заботясь о своих любимых парнях. И девчонках.

Конечно, я говорю о собаках из «Возрастные собаки Чикаго».

Это спасательный центр в нескольких минутах ходьбы отсюда, где пожилые собаки ждут, когда их примут в любящий дом, где они смогут прожить остаток своих дней. Я начала работать там волонтером на следующий день после переезда в Чикаго. Я занималась чем-то подобным в Северной Каролине, когда училась в колледже, и это стало чем-то вроде моего страстного проекта.

Если бы я могла жить, заботясь об этих животных и даря им любовь, которую никто другой не даст, я бы так и сделала. Но, к сожалению, это некоммерческая организация, едва выживающая за счет незначительных пожертвований. Поэтому те из нас, кто работает волонтерами, делают это потому, что любят животных.

И я понимаю их.

Не обязательно быть пожилым. То есть, мне всего двадцать шесть, но мысль о том, что я не могу быть чьим-то первым выбором, угнетает. Я это понимаю.

От этих собак отказываются ради щенков, их оставляют доживать остаток своей короткой жизни в приюте. Не собираюсь драматизировать ситуацию и говорить, что меня бросает каждый встречный мужчина, потому что это не так. Но после тех слов Бретта я слишком хорошо помню, каково это — быть запасным вариантом. Поэтому я в первую очередь выбираю их, этих милых пожилых собак, которым просто нужен теплый дом и кто-то, кто будет их любить.

И если бы у моего брата-близнеца не было аллергии на собак, у меня была бы полная квартира таких собак.

Перебирая каналы в поисках чего-нибудь приличного для просмотра, я натыкаюсь на игру «Рапторов». До конца последнего периода остается всего две минуты, и они выигрывают у соперника со счетом 4:2. Кажется, что это легкая победа для них.

Их стадион забит до отказа, как это бывает, когда я лично наблюдаю за игрой Райана.

Я мало что знаю о хоккее, но, полагаю, теперь нужно хотя бы попытаться понять игру, раз уж с этим связана моя работа, поэтому я смотрю последние две минуты. И в эти последние минуты я узнаю только то, что есть такая штука, которая называется «айсинг»⁴, как на торте. Но я понятия не имею, что это значит. Хотя, они называют это слово дважды.

Они делают что-то вроде объявления лучших игроков игры, и вот Эван Зандерс становится одним из них, что, видимо, хорошо.

— Как ты себя чувствуешь сегодня, Зандерс? — спрашивает один из дикторов.

Парень приподнимает майку, чтобы вытереть пот со лба, прежде чем его карие глаза встречаются с камерой, и он улыбается своей фирменной мегаваттной улыбкой. Она привлекательная, самодовольная и все такое.

— Чувствую себя отлично. Хорошая победа.

— Поздравляю с тем, что тебя назвали лучшим игроком сегодняшней игры. Будешь праздновать с кем-то особенным сегодня?