Выстрел

– Тростниковый ром, – невозмутимо пояснила Милена. – Самый настоящий, без дураков. Мне недавно один, э-э-э, хороший знакомый привёз с Ямайки пару бутылок. Может, постучать по спине? Типа – по дружбе?

– Знакомого, случаем, не Васенькой зовут? – мстительно поинтересовался Ник, возвращая флягу.

– Василием кличут, – покладисто согласилась девушка. – Ну, за полное взаимопонимание и боевую дружбу! – в свою очередь воздала должное экзотическому напитку.

«Сильна, бикса черноволосая. Ох, сильна! Даже не поморщилась!», – уважительно констатировал внутренний голос. – «А напиток-то, в самом деле, хорош! В голове окончательно прояснилось, вдоль позвоночника побежала приятная, очень тёплая волна. Бесконечно – приятная…».

Убрав ёмкость с любимым напитком карибских пиратов обратно в карман джинсовой куртки, Милена посчитала нужным объясниться и расставить все (все?) точки над «и»:

– Мы с тобой, Коля, приходимся друг другу братом и сестричкой – по общему несчастью. Выражаясь точнее, коллегами по редкому и, без всяких оговорок, экзотическому заболеванию…. Напрасно ты так недоверчиво качаешь головой. Ой, напрасно! Небось, думал, что ты такой один – исключительный и неповторимый? Гордыня, как всем хорошо известно, самый страшный грех на свете…

– Как выяснилось, причём, совсем недавно, именно лицемерие является самым страшным грехом, – щепетильно поправил девушку Ник. – Источник, сообщивший мне эту бесспорную истину – весьма авторитетен. Весьма…. Авторитетнее не бывает.

– Да? Ладно, не буду спорить и поверю тебе, брат, на слово…. Итак, всем хорошо известно, что гордыня – второй по Небесной значимости – страшный грех. Так что, Николай, позабудь о своей исключительности и элитарности. Позабудь…. Наше с тобой заболевание, конечно же, очень редкое, но, всё же, встречается. В России, к примеру, насчитывается более двух с половиной десятков совершенно нормальных (с точки зрения официальной психиатрии) людей – разного пола и возраста – подверженных регулярным комплексным галлюцинациям. Естественно, что я сейчас говорю не о пошлых наркоманах, а, именно, о тех представителях человеческой расы, которые видят галлюцинации сугубо по велению собственного, совершенно здорового мозга. Если так, конечно, можно выразиться…. Ладно, завершаю короткий научно-познавательный доклад и плавно перехожу к своей скромной персоне…. Беззаботное детство и большую часть розовой юности я провела именно в нашем славном городе. Удивлён? Напрасно, ибо весь наш мир наполнен – до полной и нескончаемой невероятности – самыми невозможными совпадениями…. Вот, казалось бы, какая существует связь между великим полководцем четырнадцатого-пятнадцатого веков Тамерланом и знаменитым Тунгусским метеоритом? Ведь означенный метеорит упал на нашу планету примерно через пятьсот лет – после смерти Железного Хромца. А, совсем недавно, один молодой и, несомненно, гениальный учёный высказал смелую версию, что…. Извини, расскажу как-нибудь потом. История эта длинная и ужасно запутанная, а со временем у нас нынче туго. Совсем скоро прибудут дотошные зарубежные адвокаты и не менее обстоятельные отечественные эксперты по сохранности пломб…. Итак, долгие годы я являлась пациенткой профессора Сидорова. Непрост наш старенький Пал Палыч. Ох, непрост! Зараза седая, задумчивая…. Тебя, Николаша, он рекомендовал – кому следует – по военному профилю. Там-то Ануфриев-умница и положил на тебя глаз – со всеми вытекающими…. Меня же, с лёгкой руки профессора, определили на чисто-научную стезю. Успешно отучилась на психологическом факультете МГУ, и уже много лет после этого тружусь в одной исследовательской конторе, которая, в свою очередь, закреплена за соответствующей секретной структурой, то бишь, службой…. За какой конкретно? Не скажу. Государственная тайна…

«Подумаешь, третий бином Ньютона!», – расслабленно усмехнулся про себя Ник. – «Учитывая личность белобрысого Василия, можно без труда догадаться, что речь идёт о доблестном ГРУ. Ох, уж эти – служебные романы…».

Посчитав, что процедура знакомства завершена, Милена предложила заняться обсуждением текущих дел:

– Я уже знаю про банковскую ячейку за номером 342-А. Отличная работа, надо признать. Поздравляю! Как обстановка в целом? Что с рядовыми галлюцинациями? Не досаждают? В смысле, избыточно?

– Знаешь, я не наблюдал на территории банка полноценных, то есть, стопроцентных глюков. Так, только их отдельные элементы, вызванные, наверное, общей атмосферой потенциальной опасности. Негативной аурой, так сказать. У Ануфриева, например, сегодня – в моём воспалённом воображении – на голове красуется пышная белоснежная чалма, украшенная неправдоподобно огромным изумрудом. А твой ненаглядный Васятка был обут в заношенные крестьянские лапти, вымазанные – по самое не могу – свежим коровьим навозом. Ну, и так далее…. Я на такие вещи уже не обращаю внимания…

– Совершенно правильно, что не обращаешь! Частичные глюки, как нас учит соответствующий раздел аномальной психиатрии, совершенно не опасны. Вот у тебя, напарник – в моём воспалённом воображении – на затылке располагаются ветвистые оленьи рога…. Извини, кажется, я ляпнула что-то бестактное: ты так вздрогнул и побледнел…. Семейные досадные нестыковки? Извини, пожалуйста, ещё раз! Сейчас я достану заветную флягу…. Глотай, глотай! Раз такое дело, то можешь всё выпить…

Взбодрившись ямайским ромом, Ник рассказал и о «чужих» голосах, возникающих – время от времени – в телефонной трубке.

– А вот это – очень серьёзно! – озабоченно нахмурилась Милена. – Вернее, очень аномально и странно. Звуковые галлюцинации, не сопровождающиеся визуальными? Надо бы посоветоваться с Пал Палычем. Попробуй-ка дозвониться до него. Вдруг, он уже пришёл в сознание? Позвони, дружок, не откладывая…

Ник достал из кармана мобильник (старый), но набрать нужный номер не успел – телефон его опередил и разразился звонкой трелью.

«Может, это Марьяшка?», – ёкнуло глупое и доверчивое сердце. – «Сейчас всё объяснит, опровергнет, оправдается вчистую, а потом смертельно обидится – на гадкие и беспочвенные подозрения-обвинения…».

– Дядя Николай? – спросил утробно-замогильный, смутно знакомый мужской голос. – Это Веруня, внучка Пал Палыча…. Горе у нас горькое, – раздался плаксивый всхлип-стон. – Ночью умер дедуля. Совсем. От кровоизлияния в мозг…. Похороны в субботу, в восемнадцать ноль-ноль. В городском крематории, малый зелёный зал…. Ты, конечно же, придёшь?

– Извини, Верочка, но ничего не получиться, – презирая самого себя за беспомощность, смущённо забормотал Ник. – Работа, сама понимаешь. И отпроситься не получится, подведу хороших людей…. Прими самые искренние соболезнования….

– Запихай свои позорные и лицемерные соболезнования – в грязную конскую задницу! – незамедлительно последовала вполне предсказуемая реакция. – Как-нибудь обойдёмся без тебя, мудака неблагодарного! Дед для него, мерзавца законченного, столько сделал, а он…. Ладно, дядечка Колечка, прощай! После похорон я уезжаю. За границу. Навсегда! – в трубке торжествующе запели-заныли короткие злые гудки.

Настроение – и без того аховое – испортилось окончательно.

– Пал Палыч скончался? – расстроено спросила-выдохнула Милена.

– Да. Похороны в субботу вечером…

– Вот же, жизнь наша жестянка! И с хорошим человеком не попрощаться толком…. Сходим потом в колумбарий. На девять дней, или на сорок, это уж как получится. Если, конечно, сами – на тот момент – будем живы и не угодим в тюрягу. Не напрягайся, напарник, это я так, к слову. Типа – неуклюже пошутила…. Осталось что-нибудь во фляге? Давай допьём, то есть, помянем безвременно ушедшего от нас профессора Сидорова…

Допив тростниковый ром, они – как и полагается – перекурили, и Ник, чтобы сменить печальную тему, поинтересовался:

– А что это за генерал такой, о котором несколько раз заходила речь? Ануфриев, когда говорил о нём, как-то очень уж странно передёргивался – и лицом, и всеми прочими составными частями организма…

Милена громко и презрительно прыснула, словно бы вспомнив что-то безумно смешное-юморное:

– Генерал – это такое прозвище. Причём, именно «генерал», с маленькой буквы. Так как сей недалёкий и серенький муж не достоин большего…. Лет пять-шесть назад наш Семён Семёнович, действительно, был генералом – каких-то там жутко секретных и навороченных войск. Потом, как ты знаешь, наступило полное и хроническое безденежье, в славной российской армии начались повальные и беспощадные сокращения…. Тогда-то нашего дорогого и заслуженного господина Нечипорука и перебросили на другой фронт работы. А, именно, неустанно двигать вперёд научные исследования двойного и тройного, мягко выражаясь, назначения. Данный неприметный типус почему-то всегда считался весьма толковым организатором и крайне эффективным руководителем. Бред горячечный, между нами девочками-гимназисточками говоря…. Сегодня Семён Семёнович Нечипорук трудится заместителем Генерального директора моей жутко секретной научно-исследовательской конторы. Назначен и призван курировать общие аспекты деятельности. А также направлять, возглавлять, отчитывать и, главным образом, нещадно и регулярно трепать – всем подряд – нервы.…Извини, пропущу конкретные неаппетитные подробности, чтобы потом – всякие и разные – не обвинили бы меня в разглашении важных Государственных секретов и тайн…. Наш дорогой Семён Семёнович, помимо всего прочего, ещё и подозрителен – вне всякой разумной меры. Его любимые ежедневные занятия – подсматривать, подслушивать и вынюхивать. Гнида старая и мутная, если совсем коротко…. Жирная и лысая сволочь! Ни капли не удивлюсь, если он и сейчас где-нибудь прячется, приникнув своим уродливым и волосатым ухом к замочной скважине….