Выйти замуж любой ценой

– Не знаю. Ушел куда-то. Он передо мной не отчитывается.

Девица легонько оттолкнула меня острым плечиком и внедрилась в квартиру. «Фигурка у нее под стать физиономии», – утешилась я, наблюдая за тем, как она по-хозяйски прошла в кухню и включила кофемашину.

– Чего смотришь? – рявкнула Фельдманша. – Тебе положено убираться, вот и давай…

Самым разумным было смыться, и пусть Платон Сергеевич сам со своей кикиморой разбирается. Но… еще жива была во мне обида, причиненная Юркиным позорным бегством. Нет, расстаться с мечтой не так легко. Мне ли этого не знать… В общем, Протасова стало жаль, и я отправилась в подсобку и вооружилась пылесосом в надежде, что «пельмешка» недолго здесь пробудет. Но она твердо решила дождаться возлюбленного (вчерашний олимпийский рекорд, как видно, покоя не давал), несколько раз звонила по мобильному, а потом разлеглась на огромном диване в гостиной. Я сменила пылесос на ведро со шваброй, а «пельмешка» все лежала. Стало ясно – квартиру придется покидать мне, причем после того, как доведу уборку до конца.

К тому моменту я люто ненавидела и Фельдманшу, и Платона Сергеевича, и тех, кто проектирует квартиры больше тридцати квадратных метров. Хорошо хоть мебели здесь минимум, но все равно я уже с ног валилась от усталости.

– Мне Платона Сергеевича дождаться или вы со мной расплатитесь? – спросила я, подходя к девице, которая все это время неутомимо возилась с айфоном.

– А сколько надо? – с подозрением спросила она.

– Три тысячи.

– Что-то очень дорого. Я ему получше уборщицу найду. И подешевле.

– Ищите. Только вряд ли он от меня откажется. Я ему досталась по наследству от покойной тети. Что-то вроде домашнего талисмана.

– Тварь ты наглая, а не талисман, – разозлилась «пельмешка».

– Ясно, – кивнула я. – Денег не дадите.

– Уж не думаешь ли ты, что можешь заполучить такого парня? – продолжила Фельдманша. – Очень ему нужна какая-то поломойка.

– Я, между прочим, замуж выхожу, чего и вам желаю. Боюсь, правда, что в вашем случае повезет не скоро.

Пока «пельмешка» пучила глазки и искала подходящий ответ, я ретировалась в прихожую, подхватила сумку и вскоре была уже на улице.

Надо бы предупредить Протасова, но звонить ему совершенно не хотелось. А стресс снять требовалось срочно, и я направилась в ближайший торговый центр, потому что хорошо знала: лучшее лекарство от стресса – это шопинг. Первым делом я выпила кофе в кафетерии на первом этаже, без всякого удовольствия вспоминая недавний разговор с Фельдманшей. Не скажешь, что Платону Сергеевичу повезло. Даже испытывая к его подружке самые теплые чувства, симпатичной ее не назовешь.

– А еще она дура и нимфоманка к тому же, – злорадно добавила я, но злорадство относилось отнюдь не к Протасову, а исключительно к Любови Ивановне. У меня нет ее денег, зато красотой господь не обидел. Проблема в том, что нам до зарезу надо именно то, чего у нас нет. Я хочу денег, а Любовь Ивановна наверняка мечтает стать красавицей. Похоже, нас обеих ожидает разочарование. Ей не быть красоткой, хоть озолоти пластических хирургов, и ко мне мужики со средствами в очередь не стоят. «Хватит думать о деньгах, – одернула я себя. – В конце концов, это даже неприлично».

Я брела вдоль витрин, когда взгляд уперся в свадебное платье, выставленное в салоне. Все зубы разом заныли, я резко сменила траекторию и даже надумала покинуть торговый центр, но вмешался случай. Сквозь витрину ближайшего магазина, где были выставлены сумочки (какая прелесть, но мне сейчас не до них), я увидела Таньку Сипагину, то есть теперь, конечно, Новикову. Привычка называть ее девичьей фамилией так и осталась. Впрочем, если с Новиковым она разводится, вполне вероятно, вернет себе прежнюю фамилию, и менять привычки не придется. Танька разговаривала с продавщицей и выглядела очень недовольной. С минуту наблюдая за ней, я прикидывала: пройти мимо или все-таки явить себя Таньке. С одной стороны, совсем не хотелось выслушивать повесть о чужих проблемах, с другой – нетерпелось поделиться своими. Если уж быть совсем точной, потолковать о Димке. А ну как Таньке известно то, о чем я и не догадываюсь? Маловероятно, и все же…

Я толкнула стеклянную дверь и вошла в магазин. И тут же услышала голос подружки.

– Вам не говорили, что клиент всегда прав? – визгливо осведомилась она и швырнула на прилавок сумку, которую до того момента держала в руках. Швырнула так, что я на секунду испугалась, что замшевая прелесть угодит аккурат брюнетке в физиономию. Они прямо-таки чудом разминулись. Танька резко повернулась, прошипев сквозь зубы:

– Идиотка деревенская, – и направилась к двери, едва на меня не налетев.

– Привет, – сказала я.

– Привет, – нахмурилась Танька, косясь на продавщицу, потом как-то нехотя улыбнулась мне краешком губ. Одета подружка была, как всегда, невпопад. На улице солнце жарит, а она в темно-сером платье (серый вообще ее любимый цвет), правда, на сей раз вместо привычных балеток Танька щеголяла в ярко-голубых туфлях на шпильке. Это несколько оживляло ее наряд. Волосы распущены по плечам, тоже небольшое отступление от правил. Но в целом вид вполне привычный, вид девицы, которая, имея большие деньги, так и не научилась их тратить с толком. Впрочем, это мое мнение, а его никто не спрашивал.

– Как дела? – торопливо спросила Танька, чувствовалось, что ей не терпится покинуть магазин.

– По-всякому. Кофе выпьем?

Я видела, ей очень хотелось отказаться, но чувство долга, наверное, пересилило, мы ведь все еще считались подругами.

– Хорошо, – кивнула она. – Здесь кафешка на втором этаже, вполне приличная.

На эскалаторе мы поднялись на второй этаж.

– Чего с продавщицей не поделили? – спросила, чтобы не пребывать в молчании.

– Да ну ее… – отмахнулась Танька. – Деньги за все дерут бешеные, а работать не умеют.

Покойный Димыч был прав: Танька изменилась. Скажи мне кто раньше, что она способна нахамить продавщице, я бы не поверила. Моя подружка всегда слыла девушкой неконфликтной, ей легче уступить, чем спорить, повернуться и уйти, а не отношения выяснять. «Это все Новиков, – думала я. – Вот до чего семейная жизнь доводит. Нормальная девка становится скандалисткой».

Мы устроились в кафе, и тут Танька удивила меня вторично, выбрав зал для курящих. Едва плюхнувшись на стул, она достала из сумки сигареты и закурила.

– Не удивляйся, – заметила с усмешкой, не дожидаясь моих вопросов. – Нервы ни к черту… Через неделю суд…

– Димыч говорил, ты подала на раздел имущества?

– Осуждаешь?

– Одобряю. Именно это я тебе советовала сделать с самого начала.

– Я не хотела брать у него ни копейки, просто потому, что я этих денег не заработала и считала, что так будет правильно. – Она глубоко затянулась, посмотрела куда-то вдаль и продолжила: – Но… Правду говорят: хочешь узнать, кто в действительности твой муж, начни с ним разводиться. Чего я только не услышала в свой адрес… Прикинь, он заявил, что у меня была связь с Димкой. Серьезно. И это при том, что у самого не только любовница, но и прижитой ребенок. Вылил на меня ушат грязи… и я решила… я решила, он мне за все заплатит.