Выйти замуж за Лешего

— Родители и Аркаша очень хотят с тобой познакомиться. Мы же семья, — тем временем говорил Николай Николаевич, останавливаясь возле вагона электрички и опуская сумку на землю.

— Дядя Коля, простите меня, — шепнула Оксана.

— За что? — искренне удивился Шупега.

— За моё эгоистичное поведение последние четыре года. Я вела себя, как избалованная девчонка. Игнорировала Вас.

— Ну, перестань, Оксаночка, — смутился Шупега. — Я должен был с тобой раньше поговорить по-взрослому, когда ты институт заканчивала. Этой работы в деревне не должно было случиться!

— А я тебе говорила! — проворчала Шурочка. — Ты же меня не слушал! Боялся!

— Мама, дядя Коля, — улыбнулась Оксана. — Я рада, что уехала работать в деревню. Правда! Теперь я на многое смотрю иначе.

— Ты изменилась, дочка, — всхлипнула Шурочка. — Совсем взрослая стала.

— Шура, прекрати сырость разводить! — одернул жену Николай Николаевич. — Будем прощаться на позитиве.

Оксана поцеловала на прощание брата и маму, наклонилась, чтобы поднять сумку, но Шупега её опередил.

— Занесу в вагон, — бескомпромисно заявил он, поднимая сумку.

В вагоне электрички Николай Николаевич поставил сумку под сидение у окна, неловко обнял Оксану, попросил приезжать почаще и торопливо направился к выходу.

Веригодская, совершенно растроганная, села на мягкое сидение и приникла к окну, где высокий, худой, а от этого похожий на длинную палку Шупега, держа на руках хмурого пухлого Вальку, указывал рукой на окно электрички, в котором была видна Оксана. Рядом с Николаем Николаевичем стояла невысокая, закутанная в яркий зелёный шарф Шурочка, которая украдкой вытирала шарфом слезы. Глядя на этих троих, Оксана размышляла о том, что раньше, из-за обуревавшего её чувства ревности матери к Шупеге, даже не пыталась объективно взглянуть на Николая Николаевича, а бедная Шурочка разрывалась между дочкой и своим избранником.

— Теперь всё стало на свои места, — Веригодская постучала костяшкой указательного пальца по стеклу окна.

Валентин наконец разглядел за толстым стеклом Оксану, заулыбался, что-то закричал и замахал обеими ручками. Веригодская начала махать в ответ. Электричка тронулась. Шупега присоединился к сыну и тоже махал уплывающей Оксане. Шурочка приложила руку к уху, жестом показывая "созвонимся." Оксана, улыбаясь, махала рукой, до тех пор, пока могла видеть своих провожающих.

— Хорошая у тебя семья, — сказал пожилой мужчина, занимавший соседнее место.

— Просто замечательная, — согласно кивнула Оксана.

Глава 29

Леший и Красная Шапочка

Через час после того, как электричка покинула столичный вокзал, Оксана стояла на перроне уже в совершенно другом городе, ритм жизни которого не был слишком быстрым, но деревенской тишины здесь тоже не наблюдалось.

Веригодская медленно тащилась на автостанцию, чтобы сесть на вечерний рейсовый автобус до Княжиц, когда её окликнул женский голос:

— Оксана Владимировна, ты откуда здесь взялась?

— Ездила домой, к маме, а сейчас на автовокзал иду, чтобы в Княжицы вернуться, — улыбнулась Оксана, узнав в спрашивающей женщине Зину Заваду.

— Давай мы с Егором тебя подвезём. Его машина вот тут, за углом, припаркована, — предложила Зина.

— Подвезите мою сумку, — попросила Оксана, не желая навязывать свою компанию малознакомым людям, и быстро придумала отговорку. — Я хочу ещё по магазинам пройтись.

— Иди за мной, — махнула рукой Зина.

Они свернули на боковую улицу, где действительно стояла изумрудно-зелёная Киа Рио Кузмичёва. Рядом с машиной вышагивал хозяин.

— Зинаида, — строго начал он, — почему на звонок не ответила?

— С Оксаной Владимировной, видно, болтала и не услышала, как ты звонил. Телефон же в кармане, — отмахнулась Зина, приказав. — Ставь, Оксана, сумку в багажник, а ты, Егор, открой багажник.

— С поезда идёшь? — кивнул Веригодской вместо приветствия Егор Кузмичёв, открывая багажник.

— Да. Спасибо, что поможете с сумкой, — расставшись со своим багажом, с благодарностью сказала Оксана. — Оставьте её у Потасовых, если не трудно. Я приеду — заберу.

— Не понял. Ты с нами не поедешь в Княжицы? — удивился Кузьмичёв.

— По магазинам она пойдёт, — пояснила Зина и заторопилась, не упустив возможность похвастаться. — Мы в парикмахерскую опаздываем. У меня стрижка и маникюр.

— Парикмахерская "Весна." Если передумаешь, Оксана Владимировна, подходи часа через полтора. Подвезём до Княжиц, — предложил Кузьмичёв.

Веригодская кивнула в знак согласия и ушла в торговый центр. Там она прошлась по магазинам, потом заглянула в любимое кафе, потому что до отправления автобуса в Княжицы было больше часа.

Взяв, как обычно, горячий шоколад и круассан, Оксана разместилась за столиком у окна и достала из сумочки телефон, чтобы послать матери смс, но, случайно глянув в окно, замерла: по улице шёл собственной персоной Тарас Огарев, а рядом с ним вышагивала брюнетка лет двадцати — двадцати пяти в красном берете, приталенном красном пальтишке и чёрных замшевых сапожках. Брюнетка что-то рассказывала Огареву, который внимательно её слушал. Оксану взбесила не только вся эта идиллическая картина, но и то, что на Лешем был серый кашемировый пуловер, подаренный ею, Оксаной.

— В моём подарке с этой Красной Шапочкой гуляет! — злилась Веригодская, больно закусывая нижнюю губу, чтобы сдержать поступающие слёзы. — Выбрит, джинсы свои лучшие надел. Прекрасно проводит время, а я, дура, все выходные ждала, что он мне позвонит!

В этот момент спутница Огарева указала на кафе, Тарас согласно кивнул, и они направились ко входу.

— Попила горячего шоколада, — пробормотала Веригодская, засовывая телефон обратно в сумочку и понимая, что встречи с Лешим не избежать. — Надеюсь, он не захочет подходить ко мне. Иначе его спутница потребует объяснений.

Оксана подождала пока Огарев с девушкой вошли в кафе, потом встала и пошла к выходу, не прикоснувшись к своему заказу.

Выскользнув из кафе, она вздрогнула, услышав позади себя голос Тараса:

— Оксана Владимировна, здравствуй. Сбежать хотела не поздоровавшись? Я тебя ещё с улицы в окно увидел.

— Добрый вечер, — Веригодская обернулась и надменно посмотрела на Лешего. — Не стоило свою даму бросать. Я бы и без твоего "здравствуй" обошлась.

— От матери едешь? До Княжиц подвезти? — подходя ближе, спросил Огарев.