Выйти замуж за виконта

Конечно, нет. Но, о, как она хотела спросить.

Эбби вела бессвязную беседу с Блейкли даже после того, как к ним присоединился Спенсер. Но она прервалась, когда оркестр начал играть хорошо знакомый отрывок для котильона.

— О, мне так нравится эта музыка. Ее играли на всех танцевальных вечерах, когда я был девочкой.

— В таком случае, может мы…? — и Спенсер с улыбкой предложил ей свою руку.

Она колебалась. Эта Женевьева все еще была в зале. Что, если Эбби сделает перед ней какую–нибудь ужасную ошибку? Но это была ее любимая мелодия, и она отлично умела танцевать котильон.

— Хорошо — сказала она, опираясь на руку Спенсера.

К несчастью, судьба казалось, полна решимости досадить ей сегодня вечером. Они уже достигли центра зала, когда она почувствовала, как одна из булавок, на которых крепилось ее фишю, упала вниз в платье. Ее усилия в шотландском риле ранее, должно быть, ослабили фишю.

Слишком поздно, чтобы исправить — она отказывалась снова резко остановиться на паркете. Кроме того, конечно одна булавка не имела бы значения для того, как хорошо ее фишю крепилось к платью. Разве нет?

Но когда они заняли свои места в восьмом кругу и начали танцевать, она поняла, что одна булавка могла иметь огромное значение. Каждое движение заставляло ее фишю сползать. Кружевная косынка медленно падала в ее лиф с дьявольским упорством.

Святые небеса, не сейчас. Если бы фишю продержалась до конца танца, Эбби могла бы убежать в дамскую комнату, чтобы поправить ее. Это был единственный возможный вариант. Она не могла подтолкнуть косынку на место, невозможно проделать это тайно в середине танцевальной дорожки. А сделать это, очевидно, было бы почти столь же вульгарным, как и позволить фишю выпасть.

В течение мгновения косынка, казалось, прекратила сползать, и Эбби расслабилась, полагая, что другие булавки остановили падение.

А потом Спенсер закружил ее, и коварный предмет туалета выпрыгнул на свободу. Она попыталась перехватить его, но не успела. В ужасе она наблюдала, как чертово фишю вспорхнуло к полу и приземлилось под мужской туфлей.

На очень гладком полу фишю с таким же успехом могло бы быть россыпью мраморных шариков, поскольку нога мужчины не нашла опоры и выскользнула прямо из–под него. Его партнерша с небольшим криком рухнула за ним. А потом на них обрушилась еще одна пара, пока вся группа танцующих не превратилась в путаницу конечностей и крутящихся голов.

Кроме нее и Спенсера, разумеется. Ему удалось схватить Эбби и сдернуть с дорожки прежде, чем ее могло бы утянуть с остальными.

Теперь он стоял, смотря на других, как будто они все сошли с ума.

— Что, черт возьми…? — проворчал он, протягивая руку, чтобы помочь встать первому упавшему мужчине.

Мужчина подошел с фишю, зажатым в кулаке. С каменным лицом, он протянул косынку Эбби.

Я полагаю, что это ваше, мадам, — сказал он с тем намеком насмешки, присущим, казалось бы, всем английским джентльменам.

Ее унижение было полным.

Схватив фишю, она убежала, проталкиваясь сквозь любопытных зрителей, выражающих неодобрение матрон и многочисленных смеющихся денди. Девушка не могла оставаться там ни минуты, или она умерла бы от стыда.

Она направилась в дамскую комнату, умоляя, чтобы та оказалось пустой. На этот раз ее молитвы были услышаны. Проскользнув в пустую комнату, Эбби упала на стул и начала плакать.

Она не могла сдержать катившихся ручьем слез, и вскоре из–за всего перенесенного унижения они превратились в сильные, надрывные всхлипывания. Ее страдание было настолько полным, что девушка не слышала, как открылась дверь, пока кто — то не вошел внутрь. Почему она не подумала о том, чтобы запереть дверь?

Но это была леди Клара. Женщина бросила на Эбби один взгляд и, заперев дверь, подошла к ней с выражением такого сочувствия на лице, что Эбби заплакала еще сильнее.

— Ну, ну. — Леди Клара опустилась на колени перед Эбби, чтобы сжать ее руки. — Все не так уж плохо.

— Я у–уронила на пол всех т–танцуюших из–за ф–фишю! — прорыдала Эбби. — Что может быть хуже?

— Не всех танцующих, а только несколько человек.

— Это, с таким же успехом, могла бы быть целая страна — прошептала Эбби.

Леди Клара вручила ей носовой платок. — Это не ваша ошибка, дорогая. Эвелина сказала мне, что Рейвенсвуд заставил вас надеть фишю. Если кто–то и должен быть обвинен, так это — он.

— Я–я чувствовала, что она соскользнула…, мне следовало отказаться от танца или … или … что–то еще.

— Это было бы хуже. Вы сделали то, что сделала бы любая на вашем месте — надеялась, что фишю будет держаться и это было лучшее в трудной ситуации.

Эбби подняла лицо к леди Кларе.

— Я выставила себя дурочкой. Я выставила дураком его.

Рот леди Клары вытянулся в неумолимую линию.

— На вашем месте я бы не волновалась о вашем «муже». Он не заслуживает вашего беспокойства после того, как он втянул вас в этот глупый план.

— Н–но он сделал это только, чтобы предотвратить скандал. И вот, я поместила его прямо в середину. Я была самой ужасной женой, какую он мог выбрать, и он тоже знает это, или он не говорил бы с этой… той женщиной.

Леди Клара выглядела озадаченной.

— Какую женщину вы имеете в ввиду?

— Его любовницу. Ну, ваш муж сказал, что она — прежняя любовница Спенсера, но…

— У моего мужа слишком длинный язык — отрезала леди Клара, ее глаза вспыхнули.

— Не упрекайте его. Я поняла, что она кое–что значит для Спенсера только по тому, как она тронула его. Я знаю, что мне должно быть все равно, но… — всхлипнув, она затихла.

Сострадание залило лицо леди Клары.

— О, Эбби, вы бедняжка. Вы любите его, не так ли?

— Нет! Нет, не будьте глупой. Просто, когда я приехала сюда, я действительно думала, что мы женаты, и когда я узнала, что мы не были… — она высморкалась, не заботясь, как это выглядело неподобающе для леди. — И м–мне он действительно нравился, понимаете. Это глупо, но я хотела, чтобы я тоже ему хоть немного нравилась.

— Я думаю, что он испытывает симпатию к вам — его собственным способом. Видит Бог, я всегда считала этого мужчину слишком надменным, но когда он с вами, он… смягчается.

Эбби мрачно покачала головой.

— Не после сегодняшнего вечера. Мне повезет, если он не бросит меня на первое судно до Америки.

— Разве вы не этого хотите?

Эбби смотрела на свои руки, вспоминая, как Спенсер поцеловал ее вчера вечером.

— Иногда да. Но иногда… Хорошо, это не имеет значения. После сегодняшнего вечера он будет ненавидеть меня.