Выжечь огнем

– Чтобы уберечь меня от неприятностей, даже не потребовался весь твой клан, Вонючка!
– запротестовала Хонор, но Эллисон с энтузиазмом кивнула.

– Тоже сделано! И вот почему мы так счастливы, что кошки помогают нам растить Фейт и Джеймса.

– Ну, я признаю, что требуется каждый древесный кот, которого мы можем найти, чтобы скакать стадом за этими двумя, но это потому, что они не такие скромные, послушные и добросовестные, какой я была в детстве.

– Дорогая, если ты собираешься говорить такие вещи, не могла бы ты выйти в коридор? Я бы не хотела, чтобы дети пострадали, когда ударит молния.

– Мама!

– Ну, я не хочу ранить твои чувства или что-то в этом роде, но произносить такую чудовищную ложь?

– Эллисон печально покачала головой.
– Вижу, что я действительно подвела тебя в чем-то как родитель.

– Нет.
– Хонор снова сжала ее плечо.
– Нет, мама. Это единственное, чего вы с отцом никогда не делали. И я надеюсь, что мы с Хэмишем справимся с Раулем и Кэтрин хотя бы наполовину так же хорошо, как вы. И с Эндрю Иудой Уэсли.

Она положила другую руку на купол своего живота, чувствуя, как ребенок внутри нее шевелится, и пробуя на вкус его нерожденное сияние разума, мечтательно шевелящееся, когда он дремал на пути к рождению.

– Значит, вы определились с именами?
– мягко спросила Эллисон.

– Да.
– Хонор моргнула затуманенными глазами.
– Мы потеряли стольких, в честь кого могли бы назвать его. Мы склонялись к Говарду, но вы с папой уже позаботились о том, чтобы мы никогда его не забыли. Или Майкл.
– Она печально улыбнулась Говарду Саймону Харрингтону и его брату Майклу Джеремайе. "Так много друзей, по которым можно скучать и оплакивать", подумала она.
– Так много жизней, которые нужно помнить и праздновать.
– Мы тоже думали о Бенджамине, - сказала она.
– Это предложил Хэмиш. Но, я просто...

Ее голос затих, и Эллисон ослабила объятия Майкла Джеремайи и протянула руку, чтобы коснуться запястья Хонор в знак понимания. Конечно, это было иррационально, но она понимала почти инстинктивный страх, что, если Хонор и Хэмиш назовут своего сына в честь Бенджамина Мэйхью, судьба заберет его у них так же, как она забрала Майкла Мэйхью и многих других.

– Ну, мы, кажется, придумываем довольно много вполне библейских имен, - сказала она решительно более легким тоном.

– Грейсон обладает таким эффектом, - ответила Хонор.
– А мы могли бы сделать и хуже! Хэмиш на самом деле предложил Алджернона Алоизиуса Александера-Харрингтона на том основании, что имя "три-А" подходит только для нашего отпрыска. Именно тогда я сказала ему, что подобные шутки в адрес беременной женщины являются основанием для оправданного убийства.

– Любимая, я признаю, что это должно быть оправданное убийство, - сказала Эллисон со смехом.
– Хотя и не думаю, что это так.

– Это по законам Харрингтон Стейдинг, - ответила Хонор.
– Во всяком случае, сейчас!

– Я думаю, что это было отличным дополнением к твоей юриспруденции, дорогая.

– Я тоже.
– Хонор улыбнулась, затем покачала головой.

– Что?
– спросила Эллисон.

– Просто я забываю, какие они крошечные.
– Хонор коснулась пухлых, похожих на бутон розы губ Майкла Джеремайи.
– Какие маленькие и хрупкие. Раулю и Кэтрин сейчас по четыре, а Фейт и Джеймсу по десять! Просто кажется невозможным, что они когда-либо были такими крошечными.

– Дети растут, милая. Я помню, как моя мама сказала мне, что я проведу с тобой две недели.

– Две недели?

– Две недели, - кивнула Эллисон.
– Потому что, - сказала она, - именно таким долгим это должно было показаться, когда я оглянусь назад. У меня было две недели с тобой, так что мне нужно было сделать так, чтобы каждый день этих двух недель был на счету. Я не всегда сходилась во взглядах с твоей бабушкой, Хонор, но в этом она была права. В моем сознании, в моем сердце ты все еще маленькая девочка, безумно бегающая по оранжерее, попадающая в беду. И выглядишь так чертовски мило, что никто не мог на тебя злиться, что бы ты ни делала. Я так невыразимо горжусь женщиной, в которую ты выросла, сильным, замечательным человеком, которым ты стала. Но в моем сердце я все еще обнимаю эту маленькую девочку каждую ночь.

– Ну, если я стала хорошей, то это благодаря тому, кто меня вырастил, - мягко сказала Хонор.
– И я тоже чертовски горжусь тобой и папой. Но я не хочу, чтобы с Раулем и Кэтрин это были просто "две недели".

Она снова коснулась своего живота, и ее мать улыбнулась горько-сладкой улыбкой.

– Боюсь, мы мало что можем с этим поделать, - сказала она.
– Но примерно через три месяца ты снова начнешь отсчитывать эти часы с Эндрю, не так ли?

– Да, я так и сделаю.
– Хонор улыбнулась ей в ответ.
– И знаешь что? Я сделаю так, чтобы каждый из этих дней был на счету.

Офис командующего флотом

Здание Адмиралтейства

Город Старый Чикаго

Солнечная система

– Итак, теперь, когда Роббинс вернулась, что ты думаешь о Факеле?
– спросил Уинстон Кингсфорд и предостерегающе поднял палец в сторону Чарлза Гэннона.
– И я честно предупреждаю тебя. "Это интересно" меня не удовлетворит.

– Что ж, это интересно. Хотя это не совсем то, чего я ожидал - в некотором смысле, совсем не то, чего я ожидал.
– Гэннон поморщился.
– Если бы я мог держать руку на пульсе здесь, в Старом Чикаго, достаточно долго, чтобы сопровождать вас, я бы смог поделиться с вами своими впечатлениями из первых рук. Но Роббинс и Скарлатти записали большую часть своих реальных встреч с правительством королевы Берри и с Каша. С полного одобрения Факела, заметьте, - добавил он, когда брови Кингсфорда изогнулись.
– На самом деле, это было предложение королевы. Она хотела быть уверенной, что мы точно поняли, что они хотели сказать. И, честно говоря, в этих разговорах были некоторые... назовем их побочными элементами. Плюс отчет Роббинс о ее личных впечатлениях, конечно.

– Так поделись ими.

Гэннон пристально смотрел на что-то, что мог видеть только он, поджав губы, когда он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. Затем он снова сосредоточился на Кингсфорде, его взгляд снова стал острым.

– Что приходит вам на ум, когда вы слышите фразу "государство, основанное успешным восстанием рабов"?
– спросил он.

– Гаити, - немедленно ответил Кингсфорд.
– Хотя я признаю, что это, вероятно, из-за Саманты.
– Он пожал плечами.
– Где-то около шестидесяти процентов ее генетического материала восходит к древним Карибским островам. Многое из этого - гаитянское. Честно говоря, я мало что знал о Гаити или Увертюр до того, как мы встретились.

– Саманта может быть причиной, по которой это приходит вам на ум, но я готов поспорить, что большинство людей тоже ответили бы на этот вопрос "Гаити" - при условии, что они изначально знали какую-либо древнюю историю.

Появился ординарец Кингсфорда с кофейным сервизом и налил. Гэннон кивнул в знак благодарности, затем сделал паузу, чтобы сделать глоток, прежде чем поставить чашку на стол.

– А что вызывает в памяти термин "древнее Гаити"?
– продолжил он.

– Бедность. Скорее, ужасающая нищета. И также довольно много жестокости. Рабство - не идеальная среда для того, чтобы учить людей цивилизованному обращению друг с другом.