Выжигаю имена в сердце своем

Несчастно посмеявшись, проводник заметно сник, как и, казалось, весь его силуэт. Но и это состояние не продлилось долго, уступая место неумолкающему языку. Пока никак не унимающийся сопроводитель рассказывал о бедах, что на его глазах разворачивались в десятках временных пристанищ, гости мельком рассматривали вереницу открытых залов, наконец выйдя из узкого коридора лестниц. Каждая из комнат отвечала за определённый сектор принадлежности магии.

Первая фаза отвечала за общее направление. Шелест ветра, разгорающийся жар живого огня, журчание чистого ручья или треск литосферных плит. Сверху такие помещения обозначались двумя зелеными треугольника, основания которых были противоположны, а вершины силились соприкоснуться. Песочные часы, как их прозвали в народе.

Там желающие могли купить пару флакончиков “Пимуль” и распылить ее на территории дома. В особо жаркие дни над усадьбой проходился грибной дождик, возрождая к жизни успевшие завянуть побеги. Некоторые приобретали желто-оранжевую пузырящуюся мазь “Светлосвет”, намазав на руки которую можно было в течении получаса выпускать маленькие холодные призрачные огоньки и освещать ими путь.

Каждый пришедший мог соприкоснуться с древней практичной магией и на себе ощутить ее плоды. Тем не менее, насколько бы зелья не были полезны в хозяйстве, столпотворения людей никогда не угрожало таким комнатам, соблюдая привычный тихий режим и нейтральный покупательский спрос.

Большим интересом пользовались сокрушительные и шумные приемы, коей обладала вторая фаза. Желтые, наполовину вошедшие за контур треугольники красовались над белокаменной аркой оживленной комнаты. Сводчатый зал полнился шумными склянками, взрывающимися порошками, ароматическими свечами и сотнями других странных предметами. Одна диковинка краше другой, притягивала взоры жадных до внимания господ, готовых смести ломящиеся от товаров полки под чистую.

Жители города на свой страх и риск приобретали кричащие вещицы, не зная их точных свойств, назначения и специфики применения. Предметы, таящие в себе смесь двух, а то и трёх стихий, наделяли его обладателя поразительными способностями. Они позволяли создавать вспышку молнии по щелчку пальцев, за секунду собрать зрелые яблоки с дерева, на котором только неделю назад успели расцвести цветы, или, не боясь разрушить керамические изделия, использовать воду, огонь и глину прямо из рук.

Такая магия затрачивала немало ресурсов только на её ежедневную подпитку. Качественное финальное исполнение вовсе поддерживалось вторичными, более дорогими жидкостями, что по каплям надо было добавлять в первичное зелье для дальнейшего хранения магических свойств.

Хоть в глазах людей данный вид магии был наиболее ошеломляющим, что делать с данными умениями после покупки новоиспеченные обладатели нечеловеческих творений не представляли. Желание владеть этими баснословно дорогими и редкими флаконами было выше, чем их прямое назначение. Так эти пробирки и мешочки со звездной стружкой пылятся годами на полках, напрасно ожидая своего звездного часа, пока вовсе не утрачивают потенциал.

Третья фаза стала пристанищем особо редких предметов. Ритуальные листы, чернила, добытые лунным светом, деревянные гребни колдунов и многое другое, что не вырисовывало в голове простых смертных ничего захватывающего. Но это было тем, что бывалым знатокам могло пригодиться для старых, давно забытых незнающими новичками обрядов. Искусственно повысить магический приток энергии, создать видимую смерть или расширить радиус разрушений.

Последний видимый зал, олицетворяя сходящуюся и расходящуюся звезду с шестью углами, завлекал представителей крупных влиятельных фракций. Маги, впитавшие умения четырех стихий при помощи особой концентрации могли создавать чары, которым даже компании умелых магов было тяжело справиться. Посредством многолетних изнурительных тренировок выходцы древних семей учились по многотомным альманах известных магов тысячелетий. Основываясь на старых знаниях, юные приверженцы магических школ изучали азы чародейства и дорабатывали погрешности первых заклинателей. Методом проб и ошибок они создавали собственные заклятия, возводя неизвестные доселе рода в ранг великих.

Но даже им была необходима сторонняя помощь. Роль подспорья взяли на себя мелкие и более тяжелые в обучении гильдии. Целители и шаманы. Шаманы вели аскетичный образ жизни и редко попадались на глаза людей, предпочитая скрываться в колючих терновниках безмолвных лесов. Встречи с посланниками древних магий были редки и связь столь хрупка, что с течением столетий визиты их со столичными магами стались более нежеланными. Поэтому обе стороны условились встречаться в самые чрезвычайные ситуации, не терпящих долгих отлагательств. Но были и те, кто не побоялся переступить незыблемые принципы предков и перебраться в зону видимости стихийных магов в погоне за богатством и славой.

Целители, будучи созданием божьего промысла, безотлагательно помогали всем нуждающимся и отдавали все силы на сохранение мира четырех континентов. Они появлялись в эпицентрах ожесточенных битв, спасая каждую ценную жизнь, цепляющуюся за отголоски света и материального мироздания.

За обсуждением последних громких дел мира магии и попытками выбить скидку на необычайно дорогие жемчужные четки или павлинье перо, гости упорно не замечали тупиковый коридор, что ввел в завершающую, не видимую простому взору четвёртую фазу – проклятую магию. Но и туда не все представители древних народов могли запросто попасть.

В эту комнату допускались лишь ученики темных начинаний, маги тьмы, или как их называли в народе – последователи Ройза. Хоть лавка По Сона крупно рисковала, позволяя нечистотам бродить по освещенной земле, темные маги каждый раз с лихвой оправдывали всевозможные ожидания.

Никогда не торговались и всегда приобретали весь ограниченный товар, не оставляя стороной ни один заготовленный продукт. Особо активные темные маги заранее договаривались с учеными о приготовлении флаконов с живительной силой. Платили наперед золотыми монетами и не жаловались на короткий срок годности зелий, как это привыкли делать маги светлого пути. Всегда сдерживали обещания, приходя ровно в назначенный день и час. “Пунктуальность – вежливость королей”, любили говорить они. Наравне с сулящей неприятностью фразой “каждому воздастся по заслугам”. Но об этом все предпочитали тактично не упоминать.

И не смотря на возложенную на ученых опасность, они с удовольствием делали поблажку ученикам темных искусств и едва ли не стали называть их любимыми гостями. Как многие считали, с ними даже разговоры были более интересны и познавательны. Они всегда могли помочь советом на какие больные точки надавить, чтобы обидчик дольше отходил от морального урона. В случае драк, какую оборонительную стойку принять, если соперник обладал существенным преимуществом. Как обхитрить мошенников на их же территории. Словом, приятные малые.

Более того, после вылазок на территории большого скопления темной энергии, они частенько расплачивались украшениями, что попадались на телах несчастных убитых. Работники лавки не теряли прекрасной возможности и более выгодно продавали эти дарования на черных рынках или находили живых родственников и производили сделку на равных условиях. В качестве обмена могли быть представлена другая реликвия или ценная информация. Каждому их секретов они назначали цену и дальше судили достаточно ли этого для обмена.

Что бы не думали светлые маги, пока никто со стороны запретной магии открыто не нападал на мирное население, пока не была доказана их причастность в нарушении договора о мире, ни один маг светлых искусств не был в силах предпринять ответные действия. Мало кому удавалось уличить темную сторону в обмане или краже людских душ, поэтому они часто выходили сухими из воды, продолжая проказничать при свете дня и ночи.

Поэтому единственным уголком спокойствия для темных магов стала лавка По Сона. Здесь не было причин прикрываться фальшивыми личинами, беспокоясь за быстро разгорающиеся слухи простых горожан. Маленькая комнатка с резким запахом полыни и с тошнотворной на вкус микстурой для принудительной циркуляции крови вмещала в себя гораздо больше, чем простые ритуальные артефакты. В первую очередь она стала отдушиной для одиноких путешественников на неправильном пути. Даже холодные с виду сердца мерзопакостных преступников чувствовали приступы ломящей тоски при виде людей, что могли себе позволить поговорить с близкими, притронуться к ним. Маги, пытаясь унять душевную боль и ослабить стягивающие оковы, тянулись к себе подобным, готовых разделить муки монотонного, бесконечного существования.