Выживатель

Вот едешь, смотришь на мертвые улицы мертвого города через толстое лобовое стекло «Хамви», понимаешь где-то подспудно, что вот так – оно везде, всюду, по всему миру. Но вот мозг эту мысль крутить отказывается, у него тоже запас прочности имеется, и чтобы его не исчерпать – еще и предохранители стоят. Может, оно и хорошо, потому что изменить это все ни я, ни мы все вместе уже не способны. Разве что немного, там, где мы сейчас, спасти кого успеем и что сможем.

Шкипер быстро и ловко сбросил скорость, прижав паром к небольшому дебаркадеру, пристроившемуся к борту «Королевы Багамов». Поджидавший нас молодой то ли мексиканец, то ли пуэрториканец принял швартовный конец, ловко накинул его на утку и зафиксировал. Сейчас они со шкипом пойдут кофе пить и сигары курить, и будут этим заниматься до тех пор, пока или я не отправлюсь обратно, либо начальство шкипа на другую ходку не припашет.

– Долго здесь будете, босс? – спросил шкип чуть вкрадчиво.

Ну да, прикидывает, сколько может язык чесать с Рубеном.

– Кофе попить как раз успеешь, – сказал я, прикинув.

– Понял.

У шкипа семья живет на пароме, не захотели они никуда дальше эвакуироваться. Жена работает на кухне у Марио, две дочери тоже при деле – обе в баре, пиво наливают. Повезло им, что тогда еще вакансии были, теперь семьи только на остров. Не то чтобы плохо, но тогда Лирою труднее было бы их видеть.

Шкип отчасти мой коллега – тоже укрылся со всеми своими на борту судна, только не яхты, а портового буксирчика. И после того, как уже все случилось, спас немало народу, катаясь на нем вдоль реки. Вывозил всех в старинные форты на островах на входе в бухту, оставшиеся еще со времен Гражданской войны. Это уже потом, когда к Чарлстону подошел «Белла Маре», люди начали перебираться на большой остров Салливан, а на очереди еще и соседний Пальмовый, который уже дочистили.

Дверь в высоком борту лайнера открыта, но это дверь не парадная вовсе, это вход в хранилище гидроциклов и небольших лодок. Думаю, что так в свое время туристов развлекали, а теперь все сдвинули в сторону, а на металлические стены повесили таблички со стрелками, показывающими, куда надо идти.

Здесь же, в хранилище, пост, а на посту вооруженный седой мужик, который мне приветливо кивнул – встречались уже не раз. Он в свое время хотел в спасательную команду попасть, но его медицина забраковала, травма какая-то. Так что он тут за судовую полицию теперь, или не знаю, как еще его назвать.

Поднялся по узкому техническому трапу на главную палубу, толкнул дверь – и в очередной раз обалдел, до сих пор привыкнуть не могу.

Суда такого размера строились обычно по одной схеме: на главной палубе вроде как «улица», самая настоящая, с обеих сторон витрины магазинов, баров, ресторанов, парикмахерских – чего угодно. Улица с двух сторон зажата стенами «домов» – это каюты уходят в высоту ярусов на семь. У каждой каюты выход на балкон, откуда можно на эту улицу глазеть, а сверху стеклянная крыша – еще и свет дневной.

На «улице» было довольно людно, на «Багамас Куин» немало людей пока маялось бездельем – еще не прошли отбор, или прошли, но их пока не увезли и не переместили, так что люди сидели кто где, разговаривали, бегали дети – почти что нормальная жизнь, в общем. Почти.

Мне сначала в магазин. Точнее, туда, где раньше был магазин «дьюти-фри», торговавший пляжной одеждой и досками для серфинга, а теперь офис с несколькими столами, разделенными легкими перегородками на «кубиклы», компьютерами, диванчиками у стены и даже кулер с водой имеется, все атрибуты, в общем.

Сейчас в офисе двое – невысокий худощавый жилистый мужчина лет сорока с редеющими волосами, одетый в джинсы и белую рубашку с короткими рукавами. За спиной у него стоит прислоненная к стене трость с костяной рукояткой. Это Вернон Тибб, он здесь вроде как босс. Вернон когда-то работал на «Блэкуотерс» в Ираке, мы с ним даже пересекались пару раз. Сначала он был «на передовой», потом лишился ступни, оказавшись в подорвавшейся машине, а заодно заполучил проблемы со слухом, и перешел на работу с кадрами. Изображает из себя офисную крысу, даже бравирует этим, но с пистолетом в кобуре не расстается никогда.

В офисе работает больше людей, но сидят на месте они редко, все в разбеге. Так что сейчас занят всего один стол, у правой стены. А за столом сидит женщина лет тридцати – короткие, «под мальчика», русые волосы, карие глаза, нос с едва заметной горбинкой, твердый подбородок. Рот крупный, вроде как «чувственный», но губы сжаты плотно, и вид поэтому не слишком дружелюбный. Одета в отличие от Вернона в наш стандартный A-Tac, камуфляж, только куртка висит на спинке кресла, а на ней неуставная красная майка в обтяжку, подчеркивающая формы – Рона девушка очень спортивная и показать себя любит.

– Привет, – поздоровался я со всеми сразу, и все мне разом так же и ответили. – Как дела?

– Какие у нас тут могут быть дела? – Вернон скрестил ладони на затылке и потянулся. – Дела у вас, а мы штаны просиживаем. За людьми?

– И за людьми, и за вами. На паром же поедете?

Рабочий день закончен, а живут они вместе с нами на «Белла Маре». И возит их как раз Лирой – наш шкипер.

– Рона поедет. – Вернон кивнул в сторону женщины. – Я сегодня за дежурного остаюсь, до утра.

Я, в общем, время так и подгадал, чтобы всем разом уехать.

– Ладно, у себя всю эту статистику закончу, – сказала Рона, закрывая лэптоп. – Вообще узнала много нового для себя.

– Да? И что именно?

– А знаешь ли ты, что семьдесят процентов выживших выжили с семьями? И если члены семьи гибли, то не от инфекции или прививок, а от атак психов уже потом?

– Семьдесят процентов? – Я даже поверил не сразу.

– Семьдесят, – кивнула она.

Рона как раз за статистику и отвечает. Не только статистику, понятное дело, обязанностей у нее много, но и за статистику тоже. По крайней мере, именно она опрашивает всех вновь прибывших. То есть ей верить можно вполне.

– Из этих семидесяти восемьдесят два – люди, занимавшиеся физическим трудом или чем-то похожим на него. – Она сунула лэптоп в сумку и начала сматывать кабель питания. – Среди выживших практически не попадаются «белые воротнички».

– Есть теория на этот счет?

– Люди, привыкшие рассчитывать на свои руки, почему-то в среднем меньше доверяют власти. – Смотанный кабель отправился следом за компьютером. – Еще меньше доверяют власти крайние либералы, но с ними другая проблема: чаще они не доверяют только на словах, так что за прививками они побежали первыми. А те, кто не побежал, погибли потом – не приспособлены к реальной жизни.

– Это тоже твоя статистика? – усомнился я.

– Отчасти, но выводы делать из опросов все равно можно. Кого-то из таких спасли другие, кто-то уцелел случайно.

– Так, а что насчет выживания с семьями?

– Если кто-то не проходил вакцинацию сам, то в большинстве случаев таких же взглядов или придерживался его партнер, или партнера получалось убедить. – Рона закрыла «молнию» на сумке, затем взяла со спинки кресла свою камуфляжную куртку. – Если один человек в семье был приспособлен к самозащите, то чаще у него получалось защитить и остальных. Если оружием умели владеть все и не впадали в панику – такие выживали в полном составе почти всегда.