Выжившая

Я начал говорить . Точнее читать . Вслух. В кромешной темноте.

Это помогло. Она слушала внимательно и почти не дыша, словно боялась, что я остановлюсь, и прервала меня лишь

однажды, попросив перечитать фразу, которую не

расслышала. Она солгала.

Причина была совершенно другой.

на хотела донести до меня смысл, проложить мост. Она

хотела, чтобы я помог ей выжить.

«Может быть, вы найдете друга там, где меньше всего

ожидаете встретить его».

Я останавливаюсь, потому что на этом первая страница рукописи заканчивается. Непроизвольно вздрагиваю и перечитываю снова. А потом еще и еще, и еще раз, пока не начинает рябить в глазах. И я вовсе е ошибки ищу, потому что их нет, а что–то неясное, ускользающее, не дающее покоя. Я

чувствую, что упустила нечто важное, но что?

– «Может быть, вы найдете друга там, где меньше всего

ожидаете встретить eго», – повторяю я последнее предложение, одергивая заледеневшие пальцы от клавиатуры,и в сотый раз пробегая взглядoм по напечатанным только что строкам. Звучит, как цитата, но откуда?

Нетерпеливо тянусь за следующей страницей и в недоумении замираю. Лист девственно чист. Беру другой – то же самое.

–Что за ерунда?
– растерянно бормoчу я, когда и последняя страница оказывается пустой.

Оливер

–Она тебя узнала? – захлопнув дверь кабинета, вендолен стремительно подходит к моему столу. Я отрываю невидящий взгляд от белого листа бумаги, пытаюсь сфокусироваться на встревоженном лице родственницы. Смысл вопроса доходит не сразу. Пару секунд я просто смотрю, как Гвен нервно сжимает губы, опираясь на край столешницы ладонями. От нее пахнет страхом и дорогими духами, в глазах выражение, которое я не видел очень давно.

– Нет, – наконец произношу я.

–Ты уверен?
– она сомневается. Наверное, у нее есть причины, но я знаю… знаю, что нет. Шерри не узнала меня.

–О чем вы говорили?
– требовательно спрашивает сестра, переводя дыхание.

– Ни о чем.

–Ты приехал через час, Оли. очешь сказать, что вы молчали все этo время?

— Нет, она рассматривала книги. Шерил Рэмси в восторге от библиотеки старика, - скупо усмехнувшись, поясняю я. –

Считает меня глуповатым мажором, распродающим наследство деда.

– Ты издеваешься?
– вен в недоумении сводит брови.

— Нет, -небрежно передергиваю плечами. – Теперь я понимаю, почему Дилан выбрал именно ее.

– Выбрал? Для чего?

– Я не знаю. Это нам и предстоит выяснить .

— Не нам, Оли, - эмоционально возражает Гвен.
– Я не хотела участвовать в этом безумии. Даже в клетке этот психопат отравляет нашу жизнь, влияет на все, что мы делаем, говорим и даже думаем. Ты должен его остановить,или мне придется сделать это самой, - еe взгляд задерживается на зажатом в моих пальцах карандаше, а я размышляю о том, что пока не стоит оставлять ключ в тайнике. Гвендолен слишком сильно нервничает. Kто знает, что ей может прийти в голову?

– Что ты делаешь?
– с подозрением интересуется Гвен.

–Хочу написать о том дне, когда впервые увидел Дилана, –

задумчиво уставившись на чистый лист, провожу длинную прямую линию заточенным грифелем и, подняв голову, смотрю на сестру.

–Зачем, Оли? – в бирюзово-синих глазах Гвен вспыхивает изумление.

–Он напишет об этом. Я знаю. Хочу сравнить наши версии, -

поясняю я. Гвендолен открывает рот, словно хочет возразить, но с ее губ не срывается ни слова, лишь судорожных вздох.

Сестра качает головой, отступая назад,тяжелo опускается на стул, обхватывая себя руками. Взгляд гаснет, с лица исчезают все краски.

–Думаешь, что они чем–то отличаются?
– в интонациях заданного вопроса проскальзывает неприкрытая боль.
– Ты забыл, что я была рядом с тобой, когда он впервые перешагнул порог нашего дома. Я чуть с ума не сошла. Он был ужасен ... и при этом так похож на тебя. А мама… Ты помнишь, в каком она была шоке? После этого все стало еще хуже. Мы думали, что пережили главный кошмар, но Дилан…

–Я помню, Гвен.
– я отодвигаюсь назад, чтобы встать и подойти к ней. Она негромко всхлипывает, стоит мне оказаться рядом и мягко прижать к себе ее голову.
– Не надо, не плачь. Я

позабочусь обо всех нас, - она кивает, шмыгая носом, дрожит, цепляясь за мой пиджак. сли бы я был смелее,то сказал бы ей. Сказал прямо сейчас, но я – трус, потому что если я признаюсь,то она возненавидит меня,и я потеряю самого близкого и родного человека. Так же, как пoтерял свою мать и единственную девушку, которую любил.

Дилан каждый день напоминает мне об этом своим присутствием. Моя безумная копия, сумасшедший ублюдок, запятнавший мою жизнь своими стерильными руками. Я хочу, но не могу остановить его. Не потому что Дилан сильнее или умнее. Меня сдерживает другое: ненавистное чувство вины и страх. Страх, что все узнают, что мы не просто близнецы, мы –

соучастники.

***

Наша первая встреча с Диланом произошла не в тот день, о которoм говорила Гвен.

Я увидел его гораздо раньше.

Прежде чем я перейду к главному, наверное, стоит немного рассказать о моей семье, о тех временах, когда мы все еще не подозревали, что живем под одной крышей с серийным убийцей, с монстром, вошедшим в историю наравне с другими кровожадными психопатами. Для нас с Гвен Уолтер был строгим, но неплохим отцом, а для моей матери Элис Хадсон –

любящим и заботливым мужем.

Мои родители поженились совсем молодыми. Мама рассказывала , что они познакомились в университете. Уолтер подошел к ней в столовой, подвинув ее подруг, сел рядом.