Вызов (дилогия)

Люди окружали меня плотным кольцом, оставляя невидимой для тех, кто стоял в центре. Продвигаясь вперёд, я то и дело выглядывала из-за чьих-то спин и плеч, пытаясь разглядеть Дилана. Но первой увидела Бри, и надо отметить, выглядела она потрясающе. Не выбиваясь из общей массы, сестра Лоры выбрала всё то же простое чёрное платье, идеально сидящее на её точёной фигурке. Минимум украшений, волосы гладко зачёсаны назад, тонкая шея открыта. Её облик разительно отличался от того, какой Бри предстала на губернаторском балу. На этот раз она была воплощением вкуса и стиля. Как и мужчина, что стоял рядом с ней. Ненароком я даже ими залюбовалась: удивительно гармоничная пара, будто сошедшая со страниц "ДжиКью".

Однажды я уже видела Дилана в смокинге, но тогда у меня не было возможности сполна насладиться этим зрелищем. Сейчас же мои глаза откровенно его пожирали. Идеально сшитый костюм сидел на нём как влитой. Острые края белоснежной рубашки, маленький белый кусочек, выглядывающий из нагрудного кармана, идеально повязанный галстук-бабочка — Дилан выглядел вызывающе сексуально!

Я снова посмотрела на Бри, отмечая, что она определённо провела работу над ошибками. Именно такая женщина должна стоять рядом с Диланом Митчеллом, а не та, которая, будучи уверенной, что он никуда не денется, вальяжно угощалась шампанским.

Бри нежно улыбалась Дилану. Он же был увлечён беседой с окружающими. На лице — почти незнакомое мне выражение строгости и сосредоточенности. Это был властный Дилан Митчелл — такой, каким он предстал передо мной в самом начале нашего знакомства. Когда ещё не был моим.

Моим.

Повинуясь внезапному порыву, я достала из сумочки телефон и написала сообщение.

"Я тебя люблю".

Лишь отослав сообщение, я вдруг подумала, что Дилан мог не взять с собой телефон. Или выключить его — наверняка на подобных приёмах звонки не приветствуются. Но вот его рука опускается в карман брюк. Он достаёт телефон и смотрит на экран.

Я вижу, как расслабляются его плечи; как из уголков глаз бегут морщинки. Его губы кривятся в моей любимой лёгкой усмешке. Сердце наполняется нежностью и радостью. Всего лишь три слова, написанные мной, делают с ним это.

Любовь моя, я рядом. Я здесь. Почувствуй меня. Хочется немедленно бежать к нему, крича эти слова. Милый мой, как сильно я тебя люблю!

Я вижу, как хмурится его лоб: конечно, сейчас он не может ответить, и это расстраивает. Дилан медлит, всё ещё держит телефон в руках, и я тут же пишу следующее.

"Я твоя".

Теперь он смотрит на экран серьёзно. Прикусывает уголок губы.

То ли ещё будет, любимый, придётся запастись терпением!

Бри о чём-то его спрашивает. В ответ Дилан легко качает головой и пытается снова присоединиться к беседе. Телефон все ещё в руках. Я жду. Проходит несколько минут. Он почти вернул его в карман, когда я снова нажимаю кнопки и отправляю сообщение.

"Я хочу тебя".

Дилан нервно проводит рукой по волосам. Он выглядит растерянным. Оторвав взгляд от телефона, он пытается снова ухватить нить беседы. Его глаза перебегают с одного лица на другое. В какой-то момент он сдаётся и, извинившись, отходит.

Бри следует за ним, но Дилан её не замечает. Он продвигается вперёд, по ходу здороваясь и пожимая протянутые руки. Я не теряю его из виду, лавируя между гостями. Дилан проходит через зал, потом по небольшому коридору и скрывается за дверью мужского туалета. Бри задерживается, кем-то остановленная, но я вижу, как она то и дело кидает в ту сторону взволнованные взгляды.

Внезапно телефон в моей руке оживает. Я улыбаюсь, видя на дисплее имя Дилана.

— Привет.

— Что ты творишь, малыш? — слышу я сдавленный шепот.

— Соблазняю тебя.

— По телефону?

— Да.

— Ты выбрала для этого неподходящее время. У меня была беседа с министром здравоохранения.

— Прости, — хихикаю я. — Не смогла удержаться.

— Что?

— Эллен сказала, у тебя сегодня приём. Захотелось, чтобы ты улыбнулся. Ты же улыбнулся?

— Да.

— Я люблю тебя.

— И я тебя. Перезвоню, как только освобожусь, хорошо?

— Нет, сегодня я весь вечер буду занята.

— Ты не дома?

— Нет.

— Вот как? — На меня веет холодком. — Могу я поинтересоваться, где?

— Близко… — выдыхаю я и нажимаю отбой.

Телефон в моей руке оживает почти мгновенно, но я его отключаю. Я знаю: любимый не оставит попыток дозвониться, но у меня на этот счёт другие планы.

Дилан появляется через несколько минут. Остановившись в коридоре, невидящими глазами перебегает с одного лица на другое. Он хмурится, вероятно, всё ещё пытаясь понять, что же я имела в виду. Телефон он держит в руке и время от времени поглядывает на дисплей. Похоже, не теряет надежду со мной связаться.

Потерпи, родной, осталось недолго.

И вновь Дилан окружен людьми. Я вижу, как он улыбается, кивает, отвечает на вопросы. Расслабляется, снова втягивается в беседу. В ожидании лишь одного действия я не спускаю с него глаз. И когда, кинув последний взгляд на дисплей, он собирается положить телефон в карман, я включаю свой аппарат. Быстро пролистав меню, я нахожу заранее набранное сообщение и нажимаю "отправить".

"В тот вечер, когда мы впервые встретились, ты тоже был в белой рубашке. Та, что на тебе сегодня, — выглядит неплохо. Интересно, как она будет смотреться на мне утром".

Уже не извиняясь перед своими собеседниками, Дилан достает телефон и смотрит на экран. Его глаза постепенно расширяются. На секунду он замирает, затем резко поднимает голову и осматривает толпу.

Юркнув за чью-то спину, я хихикаю. Игра меня забавляет. Будучи невидимой, я держу ситуацию под контролем.

Через минуту я выглядываю из своего укрытия: Дилан снова занят разговором. Но по тому, как его рука то и дело взмывает к волосам, как рассеянно взгляд скользит по лицам, понятно, что мыслями он далеко.

Любимый…

В компании нескольких человек Дилан перемещается к центру зала. Бри, бесцеремонно расталкивая локтями гостей, хвостиком следует за ними. Догнав Дилана, она кладёт руку ему на спину. Он резко оборачивается.

Разочарование в его взгляде для другой явилось бы тяжёлым ударом. Но только не для Бри. Мне становится её жаль: нелегко быть заложницей своих чувств, пусть даже и вызванных корыстью. Способная осчастливить достойного человека, она желает того, кто от неё однажды отказался.