Вызов (дилогия)

Она замолчала, выжидающе глядя на меня.

— У меня есть вы, — начала перечислять я. — Есть папа, мама. Марти, наконец.

Ким горестно вздохнула.

Отец Майкла — наша больная тема. Пережив смерть единственного сына, он пытался держаться ради нас — своих родных. Но сил у него почти не осталось. Талула, мать Ким и родная сестра Марти, проводила у него очень много времени. Но никто не мог заменить ему сына. Я приехала к Марти после того, как пришла в себя и сказала, что он должен жить с нами — гостевая на первом этаже была в его полном распоряжении. Марти отказался. Мы договорились лишь о том, что с нами он будет проводить выходные, и каждую субботу я просыпалась от рокота его старенького "шевроле", паркующегося на нашей подъездной дорожке. Это был тот минимум, который я могла сделать для отца Майкла. Который он позволял мне сделать.

— Лив, ты должна вспомнить себя. — Мы Ким вздрогнули: Сандра подала голос. — Что ты любила до Майка?

— Я не помню, — откровенно сказала я. — До Майка я любила… Майка?

Сказав это, я невесело рассмеялась. Подруги лишь грустно улыбнулись.

— Вспомни время, когда ты училась в университете, — продолжила Сандра. — Ты же тогда писала, помнишь?

Действительно, учась в университете, я развлекала себя написанием небольших рассказов и новелл. Некоторые из них даже были опубликованы в местных литературных журналах.

— Помню. И что, ты предлагаешь мне писать? О чём, например?

— Да о чём хочешь. — Сандра, казалось, была рада, что я не послала её к чёрту. — Возьми ручку, блокнот и пиши.

Никто не предполагал, что из этого пьяного разговора выйдет что-то путное.

Я начала писать.

Сначала о том, что переживаю, обнажая на листе бумаги свою душу; писала о том, что чувствую. Эти записи я решила сохранить и никогда никому не показывала: много тайн хранили те листики, исписанные шариковой ручкой. Многое из того, что не должно было касаться моей настоящей жизни, но никак не давало мне покоя.

А потом я начала писать короткие истории о маленькой девочке, которая знакомилась со всем, что окружало её в доме, становясь его хозяйкой. Она переживала массу приключений, к примеру, вдевая нитку в иголку или в первый раз вымыв посуду. Это было забавно, легко и весело.

Я читала свои истории Максу. Ему нравилось. Я опробовала их на "эм квадрате", Сандре, Марти — все говорили, что это весело. Однажды, набравшись смелости, я отправила их в редакцию газеты в Олимпию, и вскоре мои истории появились в пятничном выпуске в разделе для самых маленьких.

У меня получилось! Особых денег это не приносило, но было именно тем, чем нужно: основой для того, что могло в корне изменить мою жизнь.

А дальше события разворачивались стремительно.

По словам моего выпускающего редактора, крупнейшее издательство Сиэтла, "Мейсон", заинтересовалось моими историями. Они предложили объединить их и выпустить одной книгой — альбомом с красочными иллюстрациями. Я была счастлива и одновременно очень напугана. Книга — это совершенно другой уровень. Смогу ли я, потяну ли? Но у меня было чёткое понимание, что двигаться дальше — жизненно необходимо. Хотя бы ради детей. Именно поэтому завтра я отправлялась в Олимпию, где меня ожидала встреча с потенциальным издателем.

Было уже около двух часов ночи, когда я, затушив сигарету, отправилась спать. Заглянув в комнату моего маленького рыболова, я поправила на нём одеяло и выключила настольную лампу. Затем зашла к себе в спальню, где в кроватке, поставленной рядом с моей, тихонько посапывала Эбби.

Мой ангел! Безумно похожая на своего отца, по характеру она была мягкой, уступчивой, неконфликтной. И в то же время — своенравной. Эти черты настолько хорошо дополняли друг друга, что я искренне удивлялась, как бог послал мне подобное чудо.

Поцеловав её в лобик, я, наконец, легла в постель. На сон у меня оставалось всего лишь три часа.

Настоящее. Глава 16

Soundtrack — One Headlight by The Wallflowers

Казалось, всего минуту назад голова коснулась подушки, и вот уже писк будильника выдёргивает меня из сна.

Вскинув руку, я выключила его и по привычке посмотрела в сторону детской кроватки. Эбби крепко спала, разбросав в разные стороны сжатые в кулачки ручки. Как всегда её одеяльце сбилось к ногам. В этом мои дети были одинаковы — во сне постоянно раскрывались, и первое, что я делала, просыпаясь среди ночи, — натягивала одеяло на спящую дочь, а затем отправлялась к сыну.

Стивен должен был заехать в шесть. У Макса оставалось полчаса на то, чтобы умыться, одеться и ещё раз проверить свои вещи.

Я зашла в его комнату. Он спал на боку, подперев кулаком щёку. Так же спал и Майкл.

— Сынок, вставай. — Он нахмурился, перевернулся на живот, но не проснулся. — Вставай, рыбак, проспишь путину!

Я присела на край кровати и круговыми движениями начала поглаживать его по спине, ладонью ощущая выпирающие косточки позвоночника.

— Макс, Стивен скоро приедет. Вставай, малыш, а то не успеешь позавтракать.

Он замычал что-то нечленораздельное, покрутил головой и, выпятив попку, медленно поднялся на корячки. Потом, пошатываясь, сел на колени. Это была его обычная манера просыпаться.

— Умывайся, одевайся и спускайся.

— Угу.

Потихоньку, всё ещё с закрытыми глазами, Макс начал передвигаться к краю кровати.

Мой самый любимый на свете мальчик. Ещё совсем маленький, но уже такой взрослый.

Яичница с беконом была почти готова, когда Макс появился на кухне. Он кутался в старенький свитер, сонно поёживаясь от утренней прохлады.

— Возьми папину толстовку. Она тёплая, ты сразу согреешься.

Макс послушно подошёл к вешалке и снял с неё толстовку Майка, которую пару часов назад туда повесила я. Ему она доходила до колен, рукава — на треть длиннее нужного.

С замиранием сердца я присела на корточки, чтобы их подвернуть.

— Не плачь, мам, — пробормотал Макс, почувствовав моё настроение.

— Не буду, малыш.

Стивен без стука вошёл в дом. Я никогда не запирала дверь, переживала за детей: мало ли что могло со мной случиться, а у них всегда должна быть возможность покинуть дом. Слава богу, Лонгвью был безопасным городком — управление полиции во главе с моим отцом неустанно следило за этим.

Макс соскочил со стула и пулей рванул навстречу.

— Привет, Стив. Я готов!

— Привет. — Стивен улыбнулся, пожимая впихнутую в его руку ладошку. — Чертовски холодное утро. Не дрейфишь?

— Неа!

— Сядь и доешь, — одёрнула я сына. В его характере было сорваться с места, забыв обо всём на свете, и я всю жизнь с этим боролась.

Нехотя, Макс подчинился. Желая смягчить положение — всё-таки не дело унижать мальчишку перед старшим товарищем, — я предложила Стивену к нам присоединиться.