Вызов гордости

По щеке Аманды скатилась слезинка, но она быстро смахнула ее.

– А дети, Джаред? Ты так и не изменил своего мнения об этом?

Вот оно. Он знал, что должен ответить ей так, чтобы Аманда ему поверила. Он взял жену за подбородок и приподнял ее лицо. Медленно и отчетливо Джаред произнес:

– Я не могу лгать тебе и не скажу, что больше не боюсь за тебя, но я горжусь тем, что ты готова оказать мне такую честь и стать матерью моих детей. Обещаю, Менди, я приму волю богов и перестану прятаться от своих призраков.

Ее золотистые глаза испытующе всматривались в его лицо, и наконец Аманда прерывисто вздохнула:

– Я верю тебе, Джаред, и благодарю тебя за эти слова. Но мне кажется, что мое безрассудство уже скрепило нашу судьбу. Я всю жизнь торопила события. Наше первое дитя появится на свет через несколько недель после Рождества.

Джаред изобразил вполне уместное удивление, воскликнув:

– Ты уверена, малышка? Ты совершенно уверена?

Аманда обняла его за шею и поцеловала в щеку:

– Настолько уверена, насколько это возможно, с учетом того, что это моя первая беременность. Ты недоволен? – В глубине души она дрожала от страха и боялась, что Джаред ощутит эту дрожь даже через ткань дорожного сюртука.

Джаред подхватил ее на руки и закружил, но вдруг остановился и заглянул жене в глаза:

– Недоволен? Я смотрю на тебя и вижу, что ты стала еще прелестней, чем была. Я вижу, как светятся твои глаза, а на щеках расцветают розы. Недоволен? Нет, малышка. Я не испытываю недовольства. Немного испуган – да. Возможно, немного ревную к маленькому человечку, сделавшему тебя такой счастливой, но если ты пообещаешь, что всегда будешь любить меня, я это переживу.

Внезапно он замолчал и поставил Аманду на землю. До него вдруг, словно кто-то резко ударил его в живот, дошла истина, и все притворство как рукой сняло. Тетя права – Аманда беременна. Она только что это подтвердила.

Все это очень хорошо и мило – пытаться убедить жену, что не так уж он и встревожен мыслями о ее здоровье, но на Джареда вдруг обрушилась действительность – в свои двадцать восемь лет он станет отцом, и понять это пока очень сложно.

– Боже мой, я не повредил тебе?! – воскликнул он. – Ну-ка, Менди, сядь, а я кого-нибудь позову. Тебе нельзя быть такой энергичной. И зачем ты сидела на сырой земле? Ты же могла простудиться…

Аманда прижала пальцы к его губам и расхохоталась, в восторге от такой заботы:

– Ты глупый гусь! Со мной все замечательно, честное слово. Я же беременна, а не больна, глупышка. Тут из ее глаз исчезло насмешливое выражение, и они потемнели от страсти: – О, Джаред, я так по тебе скучала!

Джаред поцеловал ее ладонь и прильнул к губам, целуя ее с нежностью, которой Аманда в нем до сих пор не чувствовала. Такая нежность неспешно перс ходит в страсть, и они обнимались так, словно никог да не разомкнут рук, словно рассказывая друг другу о своих страхах и желаниях, снова и снова признаваясь друг другу в своей неувядаемой любви. Когда они все же разомкнули объятия, в глазах Джареда стояли слезы. Он хрипло произнес:

– Аманда, любовь моя, я так тебя хочу, но боюсь повредить ребенку.

Аманда взяла его за руку и сжала ладонь:

– Не думаю, что нам стоит этого бояться, милорд Сторм. Ребенок сам сообщит нам, когда это станет невозможным.

Джаред снова подхватил ее на руки и понес в дом. Он направлялся к широкой лестнице, когда из голубой комнаты вышли Бо и Кевин с бокалами в руках.

– Что это тут у нас, Бо? Может ли такое быть, чтобы лорд и леди Сторм тайком крались вверх по лестнице?

Джаред оглянулся на друзей и ухмыльнулся:

– Устраивайтесь поудобнее, джентльмены. Мы с леди Сторм присоединимся к вам за обедом, а пока нам необходимо заняться более срочными делами.

– Джаред! – ахнула Аманда, страшно смутившись. Ее муж только рассмеялся и добавил:

– Друзья, я знаю, что вы нас извините. Но видите ли, моя жена только что сообщила мне, что желает остаться со мной наедине, дабы обсудить… э-э-э… дела имения.

Аманда спрятала пылающее лицо у него на плече, и Джаред понес ее вверх по лестнице.

Когда пара внизу услышала стук захлопнувшейся двери, Кевин поднял бокал в сторону пустой лестницы и цинично заявил:

– Выпьем же за это, Бо, старина. Ты только что видел настоящую любовь.

Бо выглядел несколько смущенным, но выпить не отказался.

– Чертовски рано ложиться в постель. Да еще с женой. – Он покрутил головой. – Позвони слугам, Кевин. Я есть хочу.

Заходящее солнце посылало в комнату последние лучи, освещая груду одежды, в беспорядке валявшуюся у огромной кровати. Из ее глубин послышался веселый смех сполна насладившейся любовью женщины.

– Тебя насмешило то, как я любил тебя, малышка? – раздался низкий голос, тщетно пытавшийся звучать строго.

– О нет, ненаглядный мой! Я просто вспомнила лица твоих друзей, когда мы шли наверх! Сомневаюсь, что когда-нибудь решусь посмотреть им в глаза. А зачем они приехали сюда, Джаред? Только не подумай, что я против.

Джаред легко поцеловал ее в лоб и объяснил:

– Я попросил их поехать со мной для защиты, любовь моя. Я очень надеялся, что ты не вышвырнешь меня из дома, если я привезу гостей.

– Ну и ну, Джаред Делани! Хочешь сказать, что боялся меня? Это глупо.

– Да, – согласился он, – теперь и мне так кажется, но тогда я думал, что это хорошая идея. Но раз уж они здесь, придется их как-то развлекать. Может, к нам какие-нибудь соседи заезжали?

Аманда зарылась пальцами в густые черные волосы на груди Джареда.

– Всего лишь несколько – сквайр Босли и лорд Клоуз. Кажется, они слегка расстроились, что не застали тебя, но я объяснила, что у тебя дела в Лондоне, бессовестный. Жены у них приятные, хотя у нас мало общего. Но с юной Анной, дочерью сквайра Босли, мы немного подружились. Думаю, они с Бо отлично сойдутся, потому что она тоже очень стеснительная.

– Только не это, любовь моя! Бо и Кевин приехали ко мне в гости, чтобы охотиться и ездить верхом в свое удовольствие. И никакого сватовства. Я достаточно претерпел от интриг тети Агаты, так что не позволю навлечь подобную кару на моих друзей.

– Да, милорд, – покорно пробормотала Аманда, некоторое время помолчала и спросила: – Джаред, а когда ты понял, что любишь меня? Мне до сих пор сложно в это поверить.

Он постучал ногтем по зубам, делая вид, что погрузился в глубокую задумчивость. Аманда в это время продолжала блуждать пальчиками по его груди.

– Дай-ка подумать… Когда же я впервые почувствовал любовь к тебе, плутовка? Может, когда ты в гневе накинулась на меня после того, как я спас тебя от тех разбойников? Нет. Или сердце мое потянулось к тебе, когда ты приставила нож к моей груди? Нет, в тот раз я испытал сильное чувство, но, насколько мне помнится, это было раздражение, а не любовь. Нет, ни в тот, ни в другой раз. Перестань, щекотно! Дай подумать. Ну, если ты и вправду хочешь знать, я тебя полюбил – предупреждаю, хватит! – когда мы в первый раз поцеловались на лугу. Может быть, меня оглушило во время падения, и я принял искры в глазах за любовь. А ты когда поняла?