Вызов небесам

– Тем не менее, мы все же настаиваем на беседе с мальчиком, — холодно произнесла Валентина Георгиевна. — К вашему сведению, среди нас есть специалист по подростковой психике, — она кивком показала на психиатра. — Разрешите пройти!

– Тогда не смею вас задерживать! — ухмыльнулся Сергей, намеренно широко распахивая входную дверь. Он провел всю четверку к комнате, где сидел Петр, открыл дверь в нее, приглашая войти, но сам входить не стал. — Ну, что же, можете побеседовать с объектом вашего интереса, но помните, я вас предупреждал! — произнес он, затворяя за ними дверь.

Войдя в тускло освещенную комнату, члены комиссии увидели подростка, вольготно рассевшегося в кресле, стоявшем у противоположной от входа стены. Петр был одет во все черное, такие же черные волосы полностью закрывали его лицо, его согнутая в колене левая нога ступней упиралась в бедро правой.

– Ну что, присаживайтесь, гости дорогие! — издевательским тоном произнес он, указывая на три стула, сиротливо притулившихся у стены. Другой мебели в комнате не было. — А кому места не хватило, может и постоять, правда, гражданин полковник?

Полковник милиции Козинцев нахмурился, но промолчал. По роду службы ему часто приходилось сталкиваться с такими развязными, невоспитанными пацанами, и он умел ставить их на место, но сейчас что-то его тревожило. Какая-то зловещая, черная энергия исходила от этого паренька, заполняя все небольшое помещение. Козинцев встал у стены рядом с дверью, предоставляя возможность начать разговор главе комиссии.

Дамы тоже чувствовали себя как-то неуютно рядом с этим малолетним нахалом, но долг прежде всего. Валентина Георгиевна решилась задать вопрос:

– Петя… тебя ведь Петя зовут? Мы пришли сюда, чтобы посмотреть на тебя, побеседовать, выяснить, как ты здесь живешь, как к тебе относятся взрослые, почему ты все время сидишь взаперти и не посещаешь школу. Ты можешь на это ответить? И кстати, почему ты скрываешь свое лицо?

– А вы до сих пор не поняли?! — вымолвил Петр, нарочито величественным движением убирая волосы с лица. На женщин уставились два горящих кроваво-красных глаза. Лицо парня оказалось серым и бугристым, а нос до того приплюснутым, что создавал впечатление свиного пятачка. Чудовище зловеще осклабилось:

– Значит, посмотреть на меня пришли… Ну так смотрите!!! Очень хорошо смотрите, чтобы на всю оставшуюся жизнь запомнить!

Петр сделал движение, словно хотел встать из кресла. Дамы от увиденного дружно повалились в обморок, полковник принялся судорожно расстегивать кобуру и извлек из нее пистолет, спешно приводя его в боевое состояние.

– Ты в кого это стрелять собрался, дорогой? В меня, что ли? Или все же в себя? — ужасный взгляд монстра уперлся прямо в лицо Козинцева, и тот вдруг с ужасом почувствовал, как его правая рука помимо его воли полезла вверх и приставила дуло пистолета прямо к его собственному виску. Козинцев сделал волевое усилие, чтобы опустить руку, но тщетно — его конечности больше ему не подчинялись.

– Ну что, может, нажать на спуск? — ехидно вопросил Петр, и сознание полковника помутилось.

Теперь Петр обратил внимание на последнего оставшегося оппонента:

– А ты кто такой будешь?

Мужчина с трудом подавил желание немедля вскочить и выбежать за дверь.

– Я психиатр, доктор наук, работаю в Институте имени Сербского… Петя, я понимаю, что тебе неприятно наше здесь присутствие, но пожалуйста, пойми и нас… К нам поступили сведения, что общение с тобой довело до невроза твоего брата Алешу… или он тебе не брат, а близкий друг, да? Мне просто хотелось задать тебе несколько вопросов по этому поводу…

– Исследовать, значит, меня пришел, вопросы задавать… — интонация Петра была теперь настолько язвительной, что казалось, с языка его стекает змеиный яд. — А кто ты такой, чтобы меня допрашивать? Я тебя сюда звал?! Значит, по-твоему, Алешка из-за меня свихнулся, а не из-за тех мудаков, с которыми он в своей церкви общался?! И меня ты, может, тоже психом считаешь, раз изучать пришел?!! Вот я тебя сейчас заставлю на четвереньках бегать и лаять по-собачьи, тогда посмотрим, кто из нас псих! И лаять будешь до конца своей жизни! А если еще кто из ваших меня донимать станет, так я тогда сам к вам заявлюсь, и будет у вас не Институт имени Сербского, а собачья свора имени Сербского!!!

Волны темной энергии, исходящие от разъяренного Петра и достигающие несчастного психиатра, стали просто нестерпимыми. Он почувствовал удушье, в глазах у него потемнело, только два страшных кровавых глаза заглядывали, казалось, в самую душу, он открыл рот, попытался что-то произнести, но оттуда вырвался только жалкий щенячий визг. Мужчина свалился со стула на все четыре конечности, попытался встать на ноги, но не смог и залился самым натуральным собачьим лаем. Петр взирал на него с презрительной усмешкой.

Услышав лай из-за двери, Сергей решил, что сеанс общения комиссии с Петром достиг своего логичного завершения. Теперь уже ему самому предстояло выступить в роли спасателя. Он открыл дверь и воззрился на представившуюся картину. Обе дамы лежали без чувств, причем одна из них не удержалась на стуле и валялась теперь на полу, полковник, почему-то с пистолетом в руке, медленно оседал по стеночке, почтенный ученый психиатр, стоя на четвереньках, жалобно, с подвыванием, лаял на ухмыляющегося Петра.

– Клиенты готовы, — произнес мальчик, вновь скрывая свое лицо за волосами, — можете уносить.

Сначала, при помощи Петра, Сергей вынес дам на улицу, где на свежем воздухе они стали помаленьку приходить в себя, затем, поддерживая под руку, вывел туда же полковника, пребывавшего в сомнамбулическом состоянии. С психиатром обошлись бесцеремонно: Петр просто выгнал его из дому, как бродячую шавку, и не удержавшись, напоследок дал ему пинка под зад. Когда немного оклемался и полковник, вся комиссия, включая все еще бегающего на четвереньках психиатра, в ужасе поспешила подальше от этого страшного дома.

– Ну что, поразвлекся, как хотел? — спросил Сергей Петра, когда незадачливая комиссия скрылась в отдалении. — Что ты с психиатром-то сотворил?

– Да ничего особенного, просто заставил его ощутить себя дворняжкой, — ответил тот. — На ноги он скоро встанет, а вот лаять ему предстоит до самой кончины, или пока я ему не позволю заговорить по-человечески.

– Не слишком ли жестоко, Петя?

– Ничего, Сергей Павлович, зато ни одна тварь нас больше не побеспокоит!

Еще неделю спустя полковника Козинцева вызвали в один высокий кабинет. Собственно, инициатором этого вызова стал сам полковник, который не мог не проинформировать начальство о странном и жутком событии, участником которого ему довелось стать. Вот уж никогда он не гадал, что его сотрудничество с районной комиссией по делам несовершеннолетних, не служба даже, а общественная нагрузка, преподнесет ему такие неприятности.