Вызов

— Запомни на всю жизнь: никаких прикосновений без моего разрешения.

— Я запомню, Хозяин, — сказала я, а затем затаила дыхание, когда он снова раздвинул мои половые губы. Двумя пальцами удерживая меня открытой, он гладил клитор средним пальцем, сосредоточив на нем всё свое внимание.

— Что ты чувствуешь, ангел? Хочешь быстрее? Сильнее?

— Да, пожалуйста! — проговорила я, задыхаясь. Он увеличил скорость, и удовольствие превратилось в узел внутри меня, становясь всё туже и туже, распространяясь по всему телу. Я крепко зажмурила глаза, позволяя себе погрузиться в экстаз, позволяя ему поглотить меня. Я бы кончила, если бы он продолжал ещё хотя бы минутку… ещё несколько мгновений…

Я извивалась против его руки, отчаянно скуля. Я была так близка… так близка…

— Еще нет.

Он отдернул руку, и я вскрикнула от ярости:

— Блять! Нет, Мэнсон, пожалуйста! — Я напряглась, пытаясь вырваться из наручников, и из моей груди вырвался совершенно звериный рык. Но Мэнсон только рассмеялся в неверии.

— Какая избалованная маленькая штучка. Ты не должна ругаться на меня, Джесс. — Он потянулся и грубо схватил меня за подбородок. — Тебе не следовало так себя вести. Очень плохо. Ты знаешь, что случается с плохими девочками?

Уровень моей вспыльчивости всё ещё зашкаливал. Я хотела скинуть его руку с себя, но передумала.

— Хватит меня дразнить! — прорычала я, игнорируя его вопрос. — Пожалуйста! Я просто хочу кончить, черт побери, пожалуйста!

— Похоже, у тебя сложилось впечатление, что ты этого заслуживаешь; что это не то, в чем я тебе откажу, если ты не будешь хорошо себя вести, — усмехнулся он. — Плохих девочек шлепают, Джесс.

Кровь отхлынула от моего лица. Он уже отшлепал меня, и боль была настолько сильной, что я не хотела испытывать её снова. Возможно, какая-то маленькая, мазохистская часть меня и хотела — но это была та часть, которую я изо всех сил старалась игнорировать.

— Мне жаль, — напряженно сказала я. Затем, немного более раскаянно: — Простите, Хозяин. Я… я не умею ждать.

— Я вижу, — сказал он. — И пока ты не сожалеешь. Но скоро будешь.

Я никогда не думала, что меня можно так долго держать на грани. Могла ли я вообще вспомнить, каково это — не быть возбужденной?

Мэнсон поменял положение, коленом надавив на одно бедро, а левой рукой — на другое. Моя киска была раскрыта, только теперь у меня не было даже и возможности попытаться сомкнуть ноги. Мое дыхание участилось, дрожь пробежала по груди, когда я вдруг осознала, что он собирался отшлепать не мою задницу.

Он собирался отшлепать мою киску.

Я посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Я… я не думаю, что смогу выдержать это…

— Если для тебя это предел, я не буду этого делать, — решительно сказал он. Туман удовольствия в моей голове на мгновение рассеялся, позволяя ясно увидеть реальность: я не была в полной его власти. Я могла остановить его. Одно единственное слово положит всему конец.

Я задумалась на мгновение. Как бы мне ни было страшно… я хотела попробовать. Я хотела испытать это, хотя бы раз. Я хотела увидеть, как далеко могу зайти с этой склонностью к боли. Одно осознание того, что он намеревается сделать, вызвало во мне новый прилив возбуждения. Я сделала глубокий вдох и сказала:

— Сделай это. Я помню свое стоп-слово. И скажу его, если понадобится.

— Ты уверена? — Его пальцы подтолкнули мой подбородок вверх, так, что мой взгляд сцепился с его. Я кивнула.

— Я уверена.

В тот момент, когда его рука коснулась моей киски, меня пронзила жгучая боль. Она пронеслась глубоко внутри меня, пульсируя. Я попыталась сжать ноги, но, конечно, это было бесполезно. Мой крик закончился отчаянным вздохом:

— Дерьмо… аахх… Хозяин, пожалуйста…

Ещё один шлепок, а затем ещё один. Боль оставила меня в головокружении, под кайфом от ощущений. Мое наэлектризованное тело покалывало, мышцы напрягались и дрожали в ожидании следующего шлепка. Клитор болел. Но как бы ни было больно, я не могла отрицать удовольствия.

Мэнсон был безжалостен, давая лишь мгновение на передышку между каждым ударом, чтобы я могла перевести дыхание — для того, чтобы снова закричать при следующем шлепке. Я могла лишь гадать, знали ли люди на вечеринке о том, что здесь происходит. Если бы они только знали, что девушка в ангельских крыльях строит из себя абсолютную шлюху, стонет и умоляет причинить ей больше, больше, больше боли.

— Пожалуйста, Хозяин! — Я выдавила из себя эти слова, задыхаясь от слез, которые теперь текли свободно. Я не была уверена, когда начала плакать. Это были не просто слезы боли: они освобождали, освежали. Мне было приятно плакать. Было приятно терпеть боль, зная, что её причиняют по моей собственной воле, зная, что мне позволено плакать, умолять и бороться, зная, что мне позволено испытывать её именно так, как нужно мне.

Но я задыхалась. Боль была сильной. Вместо того, чтобы снова шлепнуть меня, Мэнсон протянул руку, всё ещё горячую от ударов, и провел пальцами по моей щеке, стирая слезы.

— Ты в порядке, Джесс? — спросил он.

Я всхлипнула, прежде чем взять себя в руки.

— Я в порядке… я… блять… мне нужно… я хочу…

— Ты была достаточно наказана. — Его лицо было так близко, и сам он был нежен, очень нежен, касаясь меня губами. — Заслуживаешь ли ты теперь кончить? Хм? Думаешь, ты заслуживаешь этого?

Если бы он спросил меня раньше, я бы закричала, что да! Конечно, я заслужила! Я заслужила, я хотела, я нуждалась! Но теперь…

— Только если ты считаешь, что я заслужила, — прошептала я. — Я… твоя рабыня, верно? Так что я делаю то, что ты говоришь, поэтому… — Я встретилась заплаканными глазами с его взглядом, слегка хихикая от переполняющих меня ощущений. — Только если ты хочешь, чтобы я кончила.

Его глаза расширились, на лице отразился шок. Я ждала, дрожа и отчаянно надеясь на его милость. Мне не пришлось долго ждать.

— Какая хорошая девочка. Очень хорошая девочка.

Он слегка отодвинулся назад и, обхватив мои ноги, опустился между ними. Он целовал мои бедра, покрытые следами от воска, задерживаясь в тех местах, где, как он чувствовал, дрожало мое дыхание. Когда его губы были в миллиметрах от киски, он поднял на меня взгляд и усмехнулся.

— Скажи «пожалуйста».

Ему не нужно было повторять дважды.

— Пожалуйста, Хозяин, пожалуйста, не могли бы Вы…

Он начал медленно, но всё равно эффект был лучше, чем от пощечины.

Сначала было лишь его дыхание: выдох на мою влажную, чувствительную кожу. Затем самый кончик его языка скользнул по моему клитору. Я застонала, и он лизнул вновь. Он медленно водил языком взад-вперед по набухшему комочку нервов. Каждое движение заставляло мое тело дергаться, удовольствие было таким резким и внезапным, почти болезненным. Я задыхалась и хныкала, наблюдая за ним. Он снова мельком взглянул на меня, а затем его рот полностью поглотил мою киску. Жар охватил меня, его язык лизал и ласкал, проникал в дырочку, дразнил вход, уделял внимание каждой частичке меня, пока я беспомощно извивалась.