Вызывайте ведьмака!

Зима уже прочно вошла в свои права, и Кольский полуостров покрылся толстой шубой белого снега. Морозы и метели прогнали туристов, да и местные жители выходили из своих тёплых домов только по необходимости.

Мороз стоял трескучий и суровый.

А Василий, как обычно, не унывал. Разложил перед собой деревянные заготовки для амулетов и оберегов, и старательно вырезал на них сакральные узоры. Местные жители, да и не только с окрестных посёлков, но и с самого Мурманска, были очень охочие до этих изделий. Вырезав всё, как надо, ведьмак заряжал их магической энергией.

Всю зиму напролёт он был занят такой работой. И она приносила радость не только заказчикам, но и ему самому. Василий сплетал узоры, думал, экспериментировал, создавал новые конструкции магических потоков, чтобы не просто защищали своих пользователей, но и способствовали развитию, как умственному, так и физическому.

Полкану же на месте не сиделось, он вихрем носился по округе, проверял, не заблудился ли кто в снегах, и не случилась ли с кем беда на морозе? Что и говорить, не редко ему приходилось спасать замерзающих людей. Выводить их к дому, или вовремя призывать подкрепление. Слава о нём распространилась далеко за пределами этой местности. Благодарные жители щедро снабжали Василия мясом, рыбой и птицей, кто чем мог. Чтобы он не только вволю ел сам, но и хорошо кормил своего необыкновенного пса-спасателя.

Ворон сидел на горячей печи нахохлившись. Полкан только что вернулся домой, ему и дверь открывать не было нужды, проходил сквозь стену туманом. А потом оборачивался белым волком. За полгода он заметно подрос на щедрых харчах, и заматерел, но нрав так и остался добрый и весёлый.

— Ну что, Полкаша, рассказывай, как обход? — спросил Василий, — много сегодня бедолаг спас?

— Да нет, не много, — ответил волк, — только ребятишек в санках покатал, да старушке помог флягу с водой довезти.

Морда у Полкана была довольная, однако, на Карла он поглядывал с беспокойством. Настроение пернатого друга он тонко чувствовал, и оно ему не нравилось.

— А ты чего приуныл? — спросил он.

Ворон не ответил, перья его торчали в разные стороны, а голова вжалась в плечи, глаза он прикрыл, делал вид, что спит.

— Карлуша! — вмешался Василий, он тоже давно поглядывал на ворона, и замечал, что с ним творится что-то неладное, — отвечай, когда тебя спрашивают!

Ворон разлепил глаза:

— Старр я стал!

Василий с Полканом с беспокойством переглянулись.

— С чего это вдруг? — спросил Василий, — вроде ещё неделю назад молодой летал, и бодрый.

— Так старрость может так и прриходит, внезапно!

— Что-то темнишь ты, брат, — покачал головой Василий, — давай, выкладывай, что у тебя стряслось?

— Да вот не вижу я, в последнее врремя, — со вздохом ответил ворон.

— Глаза, что ли, болят? — забеспокоился ведьмак.

— Тьфу ты! — раздражённо плюнул ворон несуществующую слюну, — пррри чём тут глаза? С ними всё в поррядке, слава Богам!

Василий отложил работу, и взглянул на пернатого друга внимательней:

— Ну ка, рассказывай, чего ты там не видишь?

— Чую, беда опять идёт, — поведал ворон, — и опять нам скорро в доррогу собирраться, в Питерр. Только не так, как весной ехал, в рразвалочку, а прридётся поторропиться!

Василий усмехнулся в усы:

— Ну, в такой мороз даже я не решусь на санях ехать. Так что об этом можешь не беспокоиться. Когда выезжать прикажешь?

— Жди, — ответил мудрый ворон, — вот прридёт тебе прриглашение по почте, тогда и собиррайся! А больше я ничего сказать не могу. Всё будто серрой мглой покррыто. Знаю только, что всем, в этот рраз, крррепко достанется! И светлым твоим, любимым, и тёмным. Ещё неизвестно, кому больше?

Василий тревожно задумался, то, что вещая птица не смогла рассмотреть суть проблемы, особенно беспокоило. Значит, кто-то очень сильный накинул на себя непроглядный морок, и может творить любое зло, не опасаясь наказания. С такой магией ни он, ни его друг ворон, прежде не сталкивались.

Василий осмотрел заготовки, посчитал, осталось не меньше двадцати. И он не был уверен, что успеет доделать работу в срок. А теперь уже не был уверен, что вообще когда-либо сможет доделать. Раз ворон сказал собираться, значит без него не справятся, и враг очень серьёзный. Сможет ли он сам выжить в этой войне?

Укоризненно покачал головой и решил, что люди, доверившиеся ему, пострадать не должны. Да и ему самому сильные амулеты не помешают, продолжил работу с ещё большим рвением.

А ближе к полуночи зашёл в комнату, где проводил свои колдовские ритуалы.

Взял большую медную чашу. Налил в неё заговорённую воду, набранную из заповедного родника, бросил в неё травы и поставил на сложенные заранее сосновые дрова. Плеснул на них ароматное масло и зажёг. Огонь разгорался, а ведьмак подкидывал в него особые корешки.

Дым от открытого огня частью уходил в печную трубу, но больше оставался в комнате, пока не затянул её полностью ароматным сизым облаком.

Вода в чаше закипела. Василий аккуратно снял её с огня, долго шептал заклинания и водил над ней руками. И только тогда, когда горячий пар улёгся, он заглянул в тёмную муть отвара.

В центре его появилась светлая точка, она постепенно расширялась и достигла краёв, раскрыв всю водную поверхность. В ней Василий увидел серебряный православный крест, украшенный тёмными рубинами. Он смотрел на него не шевелясь и не мигая. На кресте стали образовываться капли крови. Они набухали и превращались в тонкие ручейки. Кровь всё стекала по ним с креста, подтапливая всё больше и больше, пока не покрыла полностью.

Василий резко отпрянул, он задыхался, сердце словно кто-то схватил холодной безжалостной рукой. Усилием воли ему удалось вырваться.

Вода в чаше больше не показывала ничего, вновь превратившись в мутный отвар.

Василий вскочил на ноги, быстро затушил угли, оставшиеся от прогоревших дров, проветрил комнату, а воду отправился выливать в снег, немного отойдя от дома.

Вернулся побледневший и взволнованный.

Друзья ожидали с нетерпением.

Ворон спросил:

— На как, удалось что-нибудь узнать?

Василий ответил с трудом:

— Крест видел, православный, в крови.

— А что взвинченный такой? — допытывался ворон.

— Убить меня пытались, — развёл руками Василий, — представляешь, в собственном доме!

— Ну и дела! — возмутился ворон, — врраг не только сильный, но и самоуверренный! А может, и вовсе не сильный, а только пррритворряется?

— Думаешь? — Василий с интересом взглянул на него.

— Теперрь уверрен! — подтвердил догадку ворон.

— А это обнадёживает, — задумчиво произнёс Василий, — ну ладно, как приедем, на месте разберёмся, кто нам спокойно жить не даёт?