Вжиться и выжить

Итогом этой потасовки с Митараши были: ушибы, синяки, пара сломанных ребер, порезы и отравление двумя разными ядами (один из которых воздействовал на систему циркуляции чакры). Противоядия к ним и лекарства на пару дней лишили меня возможности тренироваться. Из-за яда у меня был никакой контроль чакры, но это было - полбеды: второй яд кроме всего прочего имел один неприятный эффект, не сразу убирающийся антидотом, особенно, если опоздали с его вводом - он замедлял естественную регенерацию. А еще я очень туго соображал: то ли из-за ядов, то ли из-за лекарств, то ли из-за всего вместе. Так что просьбу в ближайшие пару дней не тренироваться ирьенин повторил мне аж 3 раза. Я почувствовал себе жирафом.

– Ты как?
– Легонько потормошил меня за руку Наруто.

– Скорее жив, чем мертв.
– Вздохнул, прикрыв глаза.

– Есть хочешь?

– Не, спать... Наруто, а ты поел?

– Нет, я тебя ждал.

3,14 здец!
– Изобразил фейспалм.

– Ясно. Сейчас ...

Но когда я попытался встать Наруто уперся руками мне в грудь.

– Лежи!
– Силой уложил обратно, - Я сам подогрею! И тебе и себе поесть! Лежи!

– Спасибо.
– Снова попытался встать.

– Ирука!
– Возмутился Наруто.
– Что ты как маленький?! Даттебайо! Я сам!

– Все, я понял.
– Тепло улыбнулся.
– Лежу, вставать не буду.

Узумаки посмотрел с укором, накрыл меня пледом и пошел на кухню. А потом еще несколько раз высовывался, проверить: не встал ли я. Пока мальчик гремел кастрюлями, я успел пригреться и задремать. Из безумного сна, навеянного лекарствами, меня выдернуло деликатное покашливание.

Открыл глаза и вжался в диван. Бежать было некуда.

– Ру-ру...
– Гостья грустно улыбнулась, присев на корточки около дивана.
– Извини, я не знала.
– Легонько провела пальцами по царапине оставшейся от ее куная.
– Я...

– ТЫ! Злюка!
– Взревел Наруто и попер на Анко со сковородкой в руках.
– Уходи отсюда! А то как врежу!

Поначалу Анко опешила, но приклеив на лицо ехидную ухмылку, издевательски проговорила:

– Какой грозный малявка. Кыш отсюда. Это не твое дело. Иди к себе домой и не мешай взрослым!

Тут уже не стерпел я.

Что она себе позволяет?! Сначала избила, порезала и отравила! А теперь еще смеет гнать Наруто?!

Шумно втянув воздух носом, я трудом сел и холодно, с нажимом проговорил:

– Уходите.

– Ирука?
– Удивлено уставилась на меня Митараши.

– Уйдите!
– Попытавшись встать, я потревожил синяки и с шипением рухнул обратно.

Больно.
– Пронеслось в мозгу. Но это явно не относилось к моему состоянию. Это снова были чужие мысли или чувства. Ей-то чего? Я же ее и пальцем не тронул!

Сжав подрагивающие губы в нитку, Анко часто-часто заморгала и сдернула с шеи кулон. Не тот клык, что был у всех на виду, а другой. Второй кулон, что был под широкой полосой ткани - воротом защитной сетки. Девушка сжала его в руке, будто собиралась им в меня швырнуть. Но вместо этого вытянула руку и разжала трясущийся кулак. Побрякушка упала мне на колени.

– Забирай это!
– Прошипела она не хуже змеи. Взмахнула полой плаща и ушла, шарахнув хлипкой дверью о косяк.

– Ирука, - запричитал Узумаки, вернувшись из коридора, - извини, я опять забыл закрыть.
– Погрозил двери, - У-у-у! Бака она!

Я чисто механически кивнул, но ничего не сказал. В голове была такая каша...

– Ирука, что это у тебя?

На ладошке Наруто лежал каплевидный кулон из черного металла с кораллово-красными лепестками. Было похоже на костер.

Как заснул - не помню, но очнувшись, я с трудом опознал потолок гостиной.

Казалось, будто в череп набили ваты и , судя по ощущениям, утрамбовывали ее ногами, обутыми в армейские берцы. Мысли копошились, как сонные мухи. Это состояние напоминало мне отходняк после наркоза. Хотя, может это он и был? Мне чудилось, что вместо костей у меня грубая проволока, кожа - тонкая папиросная бумага, а между ними пустота. Казалось, что если я сожму руку, то проволока пропорет костяшки, как кунай бумажный фонарик.

Отпусти меня, чудо-трава.
– Переборов себя, взялся непослушными руками за плед и укрылся с головой.

Хотел посмеяться своей шутке, но бросил это дело. Голова только сильнее болеть стала.

Больше часа я тупо пялился в тряпку, пытаясь разобраться и обдумать. Но бросил это дело, высунул голову и уставился в окно. А там было темно, непривычно пасмурно. Но в этой погоде я чувствовал, что-то родное. Закутавшись в плед я раскрыл окно и опустился на колени, чтоб было удобно положить руки на узенький подоконник и упереться в них челюстью. Я сидел и думал об Анко. Оставленный ею медальон выбил меня из колеи.

Даже возникла мысль пойти к ней и извиниться. Она в правду была расстроена. Но такие еретические поползновения были безжалостно загнаны в самый дальний угол.

Я ранен, мне плохо, и вообще это она во всем виновата! Зараза бешеная! ...Надеюсь, я сумею наверстать упущенное время.
– Тоскливо глянул на книгу по менталистике.
– Это мне придется изучать самому, пока контроль не восстановится...

Очнувшись, я по привычке попытался сделать клона, но у меня ничего не вышло, только хуже стало. У меня и у Наруто хотя бы один клон всегда оставался в квартире с книжкой. Своего я запирал в спальне печатями (они находились снаружи на окне и на двери), чтоб он не мешал дублю Наруто заниматься и не смотался, если вдруг заскучает. Этих клонов Узумаки пафосно называл: Тренировка мозга, а я своего, мысленно, - Узник Азкабана.

И вообще, - снова начал возмущаться, - мы оба взрослые люди и шиноби, всякое могло случиться, чего она меня сразу искалечить попыталась? И где она была, пока я в больнице валялся и учился находить свою квартирку без карты и рынок - без проводника? Мне даже кажется, что где-то в Деревне я ее мельком видал. Но я не уверен. Извиняться она тоже странно пришла - Наруто стала из дома гнать. Нет, я определенно чего-то не понимаю...

Но не только это меня лишило душевного покоя. Я поймал себя на том, что всерьез назвался шиноби. И что квартиру Ируки и это место всерьез, даже в мыслях, начал считать своими. И еще удивило то, что эти странные оговорки я обнаружил только сейчас.

Потер руками виски:

– Спать. Спать. Спать.
– Повторял я, как мантру.
– Но сначала - помоюсь, а потом на нормальную кровать!

В этом прямоугольном тазике, по недоразумению названном ванной я чуть не уснул. Проснулся только потому, что вытянутые на стену ноги начали замерзать. Уже засыпая в нормальной постели, я все никак не мог понять: Зачем она оставила мне этот медальон?

Когда я проснулся в следующий раз, на улице снова была ясно. На автопилоте встал и пошел готовить завтрак.