Взлетай

– Соболев предупредил коменданта о твоём приезде, – сказал Андрей Степанович, поднимая чемодан дочери по ступенькам. – Тебя поселят в хорошую комнату.

Они зашли в общежитие. К приятному удивлению Софьи, холл оказался светлым и чистым. На стенах висели фотографии и объявления. У лестницы стояла толпа студентов с сумками и чемоданами.

– Сюда! – махнула им полноватая женщина в джинсах и клетчатой рубашке. Она тяжело дышала, на лбу у неё блестели капельки пота. Видимо, её умотали без конца пребывающие жильцы. – Ваша фамилия?

– Орешникова.

Женщина нашла её в списке.

– Софья Андреевна?

– Да.

Женщина проверила её документы, поставила печать и выдала ключ.

– Меня зовут Светлана Ивановна, я комендант общежития. Номер вашей комнаты – триста двадцать. Поднимайтесь на третий этаж.

– Я буду жить одна?

Светлана Ивановна засмеялась, обнажив некрасивые золотые зубы.

– Если бы студенты жили в комнатах по одному, пришлось бы построить сто корпусов. Не волнуйтесь, – добавила она, заметив отчаяние в глазах Софьи. – У вас замечательная соседка. Марьяне Терентьевой двадцать два года, учится на третьем курсе. Вы поладите.

– Такая же бестолочь, как наша, если в двадцать два года не третьем курсе учится, – буркнул Андрей Степанович. – Донести твой чемодан?

Софья мотнула головой. У неё ком застрял в горле, на глазах выступили слёзы.

Наталья Алексеевна обняла дочь.

– Не обижайся. Пройдёт время, и ты поймёшь, что всё к лучшему.

– А если я не смогу? – спросила Софья так тихо, чтобы услышала только мама.

– Вернёшься домой.

– Правда? – Соня вцепилась в рукава её кофты, с надеждой и радостью заглянула в ее глаза. – Зачем эти эксперименты? Поехали домой! Я устроюсь на работу, честное слово!

– Софья! – сердито воскликнула мать и отняла руки. – Ты даже не попыталась! Поживи здесь, может, тебе понравится. Но, если ты опять бросишь учёбу, высшее образование уже не получишь.

– Ты взрослая, хоть и забываешь об этом, – добавил отец. Он кивнул на студенток, сидящих на чемоданах. – Взгляни, им же не больше восемнадцати! Но они довольны – знакомятся, смеются. А ты чего-то боишься! Всё, мы поехали. Пиши, звони. Через неделю ждём в гости.

Соня вышла из дребезжащего лифта и решила, что это был первый и последний раз, когда она воспользовалась им. После нажатия кнопки лифт страшно загудел и замер на минуту на втором этаже. У Сони от ужаса застучало в висках, но благо, приступ не успел начаться – двери лифта открылись.

Теперь Софья шла по длинному коридору с одинаковыми жёлтыми стенами. На этаже воняло моющими средствами, и Соня зажала нос. Корпус показался ей унылым, но чистым: стены не исписаны, на полу ни одной бумажки.

Софья отворила дверь в свою комнату. Первое, что бросилось ей в глаза – две кровати. С одной из них поднялась девушка и улыбнулась Соне. Видимо, её предупредили о новой соседке.

– Привет. Я – Марьяна.

– Соня.

– Рада знакомству. Чай хочешь? – Марьяна вытащила кружки. – Проголодалась с дороги?

– Нет, спасибо. Я пообедала в поезде.

Соне показалось, что соседка излишне суетится. С виду это была милая и гостеприимная девушка, не красавица, но что-то цепляло в её внешности. У Марьяны были мягкие черты лица, пухлые губы и лучистые голубые глаза, в них искрились доброта и спокойствие. Её русые волосы доходили до пояса. Марьяна была в домашних штанах и кофте, открывающей загорелые руки.

Софья с трудом отвела взгляд от Марьяны и стала осматривать маленькую комнату. Две кровати стояли в метре друг от друга, между ними был втиснут стол. У стены – шкаф, холодильник и две тумбочки. Видно, что Марьяна девушка аккуратная: вещи лежали на местах, на поверхностях не было ни пылинки. Над кроватью Марьяны висела полка с иконами. Софья мельком взглянула на стол. Ей показалось, что в комнате пахнет воском, а теперь она заметила церковную свечу.

Марьяна проследила за её взглядом.

– Мешает? Сейчас уберу.

Она задула свечу и села на кровать. Несколько секунд девушки изучающее смотрели друг на друга и, когда молчать стало неловко, Марьяна спросила:

– Из какого ты города?

– Из Твери.

– А я из Тулы.

– На кого учишься?

– На журналиста и учителя русского языка и литературы.

– Как это? – удивилась Соня.

– На журналистике я учусь заочно, в этом году оканчиваю. А на учителя – очно.

Софья была поражена. Она одну профессию получить не может, а Марьяна две тянет!

– Не проще было выучиться на журналиста, а потом поступить на педагога? Зачем мучиться на двух специальностях?

Марьяна рассмеялась. Её смех был звонким, а улыбка притягательной и красивой.

– Я не мучаюсь, учёба мне нравится. В семнадцать лет я не хотела жить в Москве, поэтому поступила на заочное отделение, чтобы приезжать в университет только на сессию. Я не понимала, чего хочу от жизни и выбрала журналистику, потому что была редактором школьной газеты. Я любила писать, читатели хвалили. Потом знакомая устроила меня помощником воспитателя в детский сад. И мне так понравилось работать с детьми! – Марьяна в благоговении прижала ладони к груди. Этот жест вызвал у Софьи неприязнь. – Я работала, а в сессию брала отпуск и приезжала в Москву. На второй год работы я поняла, что учить детей – моё призвание!

Марьяна светилась от счастья, а Сонина неприязнь возрастала. Возможно, Соня позавидовала Марьяне, ведь та нашла дело по душе. Соню раздражала её детская восторженность и эмоциональность.

– Я сказала родителям, что хочу стать учителем. Они обрадовались, потому что считали журналистику несерьёзной профессией. Но я отучилась два года, столько сил и нервов вложила, деньги заплатила, переезды эти… Жалко было бросать, но и оплачивать две учёбы я не могла. Поэтому я решила во чтобы то ни стало поступить на бюджет. У меня получилось, – её лицо вновь просияло. – Я поступила и получила место в общежитии. Мне было двадцать лет, работа с детьми сделала меня ответственной, я не боялась жить вдали от родных. Совмещать две учёбы не сложно. На заочке надо потрудиться две недели, чтобы написать контрольные к сессии, и две недели – сама сессия. Можно всё успевать, если не сидеть в интернете и не лежать на кровати.

«Сидеть в интернете» и «лежать на кровати» Софья восприняла на свой счёт. Марьяна умница, не каждый так сможет, но зачем тыкать в больное место? О том, что учёба у Софьи больное место, Марьяна, конечно, не знала.

– Я рассказала о себе, теперь ты. – улыбнулась девушка. – Тебе двадцать один? В этом году оканчиваешь университет?

– Нет, – мрачно ответила Софья, – я перешла на третий курс. И не спрашивай, почему почти в двадцать два года я учусь на третьем курсе!

– Я и не собиралась, – пробормотала Марьяна, удивлённая резким ответом. – А на кого учишься?

– На филолога, – скривилась Софья. – Не учусь. Я только-только перевелась на эту специальность.

Марьяна поняла, что Соня не хочет общаться, и спряталась за книжкой.

Софья легла на кровать, радуясь, что соседка оставила её в покое, но радость была недолгой. Марьяна, похоже, не умела молчать.

– Нам повезло, мы живём в новом корпусе. В старых корпусах травят тараканов, а у нас чисто. Ты знаешь, где кухня?

– Нет! – гаркнула Софья.

Она надеялась, что резкий ответ заставит Марьяну замолчать, но та продолжала, как ни в чём не бывало: