Взлетная полоса

— Ты не волнуйся и ничего не бойся, — услышал неожиданно в наушниках Сергей голос брата.

— А кто тебе сказал, что я боюсь? — поняв, что лед окончательно тронулся, ответил Сергей.

— Когда этот черт понесется, душа с непривычки сама наружу попросится, — предупредил Владимир.

— Ты лучше скажи, как мне с тобой в полете связь держать?

— Командуй, я все выполню, — ответил Владимир и запустил двигатель.

Все, что было потом — выруливание на взлетную полосу, рев двигателя на полных оборотах, команды дежурного по полетам, — Сергей воспринял как нечто давно знакомое. И только когда истребитель, с каждой секундой набирая скорость, понесся вперед и Сергея плотно прижало к спинке сиденья, он всем существом ощутил, что находится во власти какой-то еще неведомой доселе ему силы. А спустя несколько коротких мгновений по непроглядной тьме, окружившей самолет, он понял, что находится уже далеко за пределами аэродрома. Он бы не объяснил даже себе отчего, но ему стало весело. Неожиданно справа небо заметно посветлело, а внизу появились десятки, сотни желтоватых огоньков.

— Сколько жилья! — невольно восхитился Сергей.

— Вот так везде в средней полосе. Яблоку упасть негде. Но у нас есть сой район. Сейчс отвалим в сторону, — ответил Владимир и спросил: — А почему ты решил лететь?

— А потому, что, если бы ты был человеком и по-человечески сам рассказал бы о том, как и что тут делаешь, может, я и остался бы на земле. И занимался бы тем, чем мне положено, в лаборатории.

— Не сердись, брат, — глухо ответил Владимир.

— Я не сержусь, — продолжал наступать Сергей. — А ты, может быть, все-таки объяснишь, что с тобой происходит? — Прошла минута, а Владимир не отвечал. Сергею показалось, что он не слышал его вопроса и спросил: — Что же ты молчишь?

— Я сейчас сделаю небольшой доворот, и мы выйдем на цели. А через сорок секунд я включу аппаратуру, — предупредил Владимир.

— Хорошо, включай, — сразу забыл обо всем постороннем Сергей.

Доворота он не заметил. Ему лишь показалось, что самолет слегка качнуло. Но возможно, это было что-то и другое. Понял только, что они пошли на снижение. На табло «БВК» замелькали голубоватые цифры: 500… 400… 300… 200… Стрелки и указатели остальных приборов пока оставались неподвижными. Только отсчитывал доли времени секундомер. И когда истекли указанные Владимиром сорок секунд и Владимир включил систему «Фотона», ожили все остальные приборы. И опять Сергей испытал что-то очень приятное и волнующее, словно глотнул морозного воздуха, взбудоражившего в нем спокойное течение крови. Сергей немигающим, жадным взглядом следил за показаниями приборов. И хотя они лишь фиксировали то, что происходило в Фотоне, он-то незримо видел и как работают блоки, и как перекручивается с кассеты на кассету пленка, и как пульсирует электроника дешифратора, слышал, как щелкают реле, как гудят трансформаторы: Замерло биение стрелок так же неожиданно, как и началось. И продолжалось оно всего минуту. «Сумасшедшая скорость, — невольно подумал Сергей. — Ну и что же я успел? Для чего я тут сижу?» И сам ответил: «Ничего не успел».

— Я могу поговорить с Бочкаревым? — спросил он Владимира.

— Пожалуйста. Только помни, враг подслушивает! — предупредил Владимир.

— Но спросить-то я могу?

— Сто третий! Как вы там? — услыхал вдруг Сергей голос Бочкарева.

— Да все прекрасно. Как вы принимаете? — обрадовался Сергей.

— По-моему, на сей раз можем доложить так, как докладывают наши космонавты: «Все системы корабля работают отлично».

— А результаты?

— Что конкретно вас интересует?

— Процентное отношение!

— Подсчитать, естественно, не успели. Но мне думается, оно осталось прежним.

— Вот вам и «отлично»! — не сдержался Сергей. — Ладно. Переходим к выполнению второго задания.

В наушниках снова зазвучал голос Владимира:

— Я сделаю полукруг, и мы снова пройдем тем же путем. Корректируй меня по высоте.

— Сколько времени уйдет на разворот? — спросил Сергей.

— Минуты.

— Так что же с тобой случилось? — вернулся Сергей к прерванному разговору.

Но Владимир не спешил с ответом и на этот раз. Сергей чувствовал, что он колеблется, и не понимал почему. Нерешительностью характера Кольцов-младший не страдал. Он скорее мог сделать что-то, не подумав. Но останавливаться на полпути, замолчать на полуслове — это на него не похоже. Только нечто из ряда вон выходящее могло выбить его из седла.

И вот это «нечто» было Сергею совершенно неясно. И злило его и обескураживало. А у него и без того последние дни на душе было совсем не сладко.

— Ты ведешь себя как полное ничтожество. И если бы я знал, что нас не слушает эфир, я употребил бы слово покрепче, — заговорил Сергей снова, так и не дождавшись ничего от Владимира.

— Нас никто не слышит, — глухо буркнул Владимир.

— Так какого же дьявола ты выкобениваешься? Где-то прячешься, позволяешь себе фыркать на людей и даже не считаешь нужным объяснить им, в чем они перед тобой виноваты! — взорвался Сергей. — Можешь молчать. Дело твое. Но запомни: видеть тебя надутым я больше не желаю. И сегодня же переберусь от тебя в гостиницу.

— Не сердись, брат, — примирительно попросил Владимир. — У меня, можно сказать, душа пополам, а тебе физиономия моя не понравилась:

— Почему это она у тебя попалам? — не понял Сергей.

— Ирина отставку дала.

— Как?

— Очень обыкновенно: я — к ней, а она мне — от ворот поворот.

— Понял. А я тут при чем? На меня почему ты волком смотришь? — продолжал наступать Сергей.

— Она тебя любит.

— Да я-то тут при чем? Я? — снова начал выходить из себя Сергей. — Я, что ли, надоумел ее этому? Я к ней сватов засылал? Дорогу тебе переходил?

— Да, конечно, ты ни при чем, — согласился Владимир. — Так и я не на тебя злился, а на весь белый свет.

— А за что, дьявол копченый?! Мы здесь, на аэродроме, в чем перед тобой виноваты? И чем только у тебя башка забита! Приспичило с этим объяснением в такой ответственный момент! Ни черта, можно сказать, не получается. Ищем решение всем коллективом, каждый старается внести что-то свое, а испытателю, человеку, которому мы доверили весь свой труд, с которым у нас должен быть постоянный, самый надежный контакт, ему, видите ли, на все наплевать!

— А что я могу? Что от меня зависит?

— Вот именно «что»? Ты даже не хочешь об этом подумать! Мы подскажем «что»!

— Так подсказывайте!

— Да тебя, кроме Занды, никто найти не может!

В следующий момент в наушниках у него что-то щелкнуло и послышался совсем чужой голос:

— Сто второй! Я — «Дубрава». Что там у вас случилось? Почему не отвечаете?

— Я — Сто второй. Ничего не случилось! — ответил Владимир.

— А почему не отвечали?

— По душам с братом беседовали.

— Нашли место! Вы подходите к коридору.

— Знаю.

— Вас просили не включать аппаратуру раньше времени.

— Понял. Включал для ориентировки своего пассажира.

— Начинайте снижение.

— Понял. — И опять щелчок. — Все слышал, брат?

— Все.

— Корректируй меня по высоте.

Они прошли над целями на высоте на сто метров выше первого захода. Система, как и предыдущий раз, работала безупречно. А когда стрелки приборов снова вернулись в исходное нулевое положение, Сергей попросил брата:

— Дай мне Юрия Михайловича.

— «Дубрава», Сто третьему нужен «Каштан». Дайте «Каштан», — вышел в эфир Владимир. — Говори.

— «Каштан», вы меня слышите? — проверил связь Сергей.

— Отлично вас слышу, Сто третий, — ответила земля.

— Как на сей раз?

— По-моему, еще лучше.

— А прибавка есть?

— Думаю, что процентов на пятнадцать.

— Видите! — обрадовался Сергей. — Так кто был прав?

— Да. А вы заметили, как просветлело небо? Не обратили внимания? Не так-то все просто, дорогой Сто третий. Так что дальше?