Взлетная полоса

Александр Петрович снял с пепельницы недокуренную сигару, щелкнул зажигалкой и прикурил. Дым от сигары сизым облаком поплыл по кабинету. Сергей взглянул сквозь дым на Александра Петровича. Александр Петрович отодвинулся вдруг куда-то далеко, в самый уголок кабинета, и виделся там маленьким, сгорбленным и в то же время всесильным гномом. Взгляд у гнома был строгим, неприступным. Губы плотно сжаты, словно высеченные из камня.

Сергей не верил своим ушам. Ведь то, что говорил Александр Петрович, означало ни много ни мало поворот в его жизни даже не на сто восемьдесят, а на все двести семьдесят градусов. Только что налаженная жизнь давала лихой скачек. Ее надо было — в который раз! — начинать на новом месте. И при сем не на кого, да и не на что, было обижаться: его выдвигали, заботились о его росте. Так ловко и красиво выглядело все со стороны! Как же права оказалась Юля, когда говорила ему, что он совершенно ошибочно истолковал вчера молчание Кулешова.

— Вот так, — спокойно проговорил гном и снова стал Александром Петровичем. — Надеюсь, вам все ясно.

— Да, — совершенно машинально согласился Сергей. — Только как же это получается?

— Что именно? — невозмутимо спросил Александр Петрович.

— Я, автор проекта, не буду участвовать при приеме его комиссией? Разве так может быть?

— А почему бы и нет? Это же чистая формальность, — почти дружелюбно проговорил Александр Петрович. — Ваше авторство никто не оспаривает и не собирается этого делать. Оно везде заявлено и зафиксировано. Так что все ваше остается с вами. А вот время, целый год, вы неминуемо потеряете, поэтому не раздумывайте и поезжайте. Желаю вам хорошенько отдохнуть.

Александр Петрович встал и протянул Сергею руку. Сергею ничего не оставалось делать, как пожать ее. Но прежде чем уйти, он все же задал Александру Петровичу еще один вопрос:

— А как, простите, с рапортами летчиков?

— Это пусть вас не беспокоит, — ответил Александр Петрович. — В данный момент удовлетворить их просьбу я не смогу. Они закончат намеченную серию испытаний до конца.

Теперь решено было абсолютно все. Сергей вышел в приемную. К нему сразу же подступила Ирина.

— Что с вами? У вас такой растерянный вид, — участливо спросила она.

— Ничего, Ирочка, — успокоил ее Сергей.

— Вас уже разыскивает Боровиков. Вы уезжаете в отпуск?

— Я, кажется, вообще уезжаю.

— Куда? — не поняла Ирина.

— Сначала, вы правы, в отпуск. А потом в адъюнктуру. Во всяком случае, в КБ я больше не работаю.

— Не может быть, — не поверила Ирина.

— Правда, Ирочка.

— Вы сами так захотели?

— Нет, Ирочка. Мне такая мысль в голову не приходила.

— Значит, это они? — указала она пальцем на дверь кабинета.

— Именно «они».

— Я имею ввиду — вместе с Руденко, — пояснила Ирина. — Теперь он главный советник по всем вопросам.

— Он, надо полагать, был им всегда.

— В таком случае я тоже здесь не останусь ни на один день, — сказала Ирина.

— Ну зачем же так, Ирочка? — поразился ее решительности Сеогей. — Это будет неправильно. К вам все относятся чудесно.

— А что с вашей работой, которую вы привозили? — неожиданно спросила Ирина.

— А вы откуда о ней знаете? — удивился Сергей.

— Рассказывали ваши коллеги. И очень смеялись.

— Над чем?

— Представляли, как вытянется физиономия у шефа, когда вы будете докладывать ему о ней.

— Она вытянулась у меня! — усмехнулся Сергей и добавил: — Работа пока отклонена. Но только пока.

— Сегодня же подам заявление! — упрямо повторила Ирина.

— Не делайте этого, Ирочка, — попросил Сергей. — Не делайте во всяком случае до тех пор, пока не подберете себе другую работу.

— Где вы будете сегодня? Дома? В Есино?

— Еще не знаю.

— Я хочу к вам приехать.

— Наверное, все-таки махну в Есино, — решил Сергей. — Надо кое-что передать ребятам. А пока пойду к Боровикову.

— Позвоните мне, Сережа, когда вернетесь из Есино, — попросила Ирина.

— Хорошо, — пообещал Сергей.

— Я буду очень ждать.

Сергей понимающе кивнул.

— Обязательно позвоню. Только не делайте никаких глупостей, — сказал он и вышел из приемной.

«Милое, трогательное существо», — невольно подумал он об Ирине. — И преданное, как, пожалуй, никто. Единственная, кто встретил меня здесь с улыбкой и с таким решительным протестом провожает». Сергей шел по коридору и вдруг остановился. Ему не захотелось проходить через общий зал, не захотелось отвечать на вопросы. Не захотелось даже встречаться с Юлей, хотя он и не был уверен, что она там, у кульмана, на своем рабочем месте. Он свернул на боковую лестницу и задержался. Закурил. «Ловко все получилось, — снова подумал он. — А может, и к лучшему? Три года учебы. Кандидатская степень. А что будет потом — это уже другой разговор. Хорошо сказал как-то Леша Чекан: «Жизнь, командир, как та барабулька. Пока ее тянешь, она сто раз перевернется». Только почему же над новым объективом надо работать год? Выдумал, старый черт, тот срок, который ему выгоде, и ляпнул!»

Боровиков встретил Сергея, как и следовало ожидать, предельно официально.

— Где будете отдыхать? — спросил он, не поднимая на Сергея глаз.

— Пиши: Сухуми, — указал Сергей.

Боровиков на мгновение задумался.

— Надеетесь достать путевку?

— Надеюсь вдоволь накупаться в море, — ответил Сергей.

Больше вопросов Боровиков не задавал, заполнил отпускной билет и выдал его Сергею. Сергей сунул билет в карман. Решил, не заходя домой, ехать в Есино. В вестибюле минуту задержался и по внутреннему телефону позвонил Юле. Трубки никто не снял. «Позвоню завтра», — подумал Сергей. Вышел на улицу, остановил проходившее мимо такси и поехал на вокзал.

Надо сказать, что дорога несколько успокоила его. Народу в вагоне было немного. Ему никто не мешал. Он мог обдумать все не торопясь. И он обдумал. В конце концов, разве не того же добивался от него Верховский? И при каждой встрече напоминал, что ему совершенно необходимо расти как ученому, что на одной практике он далеко не уедет. Разве не это же предложил, хотя и в приказном порядке, сейчас ему Кулешов?

Друзья встретили его упреком.

— Ты бы хоть предупредил, что в отпуск собираешься, — пожимая ему руку, сказал Заруба.

— А вам откуда об этом известно? — удивился Сергей.

— Боровиков звонил. Нигде не может тебя найти. Просил передать, что шеф приказал достать для тебя путевку. Так вот, в следующий вторник можешь ехать.

— И даже сказал куда?

— Ты же сам вроде Сухуми выбрал:

— Удивительно трогательная забота о бывшем подчиненном! — усмехнулся Сергей.

— О бывшем? — переспросил Окунев.

К ним подошел Владимир. Оказывается, он тоже уже знал, что Кулешов не пустил его в отпуск. Сообщил все тот же старательный Боровиков.

— Как же ты там все перепутал? Доверяй серьезные дела вашему брату! — полушутя, полусерьезно проговорил он.

Сергей впервые вдруг за все это время почувствовал обиду. Друзья смотрели на него с укором. От него чего-то ждали, на него надеялись, а он уже ни для кого ничего не мог сделать. Его уже оторвали от них. Оторвали, и даже не посоветовались с ним. И вот за эту бесцеремонность по отношению к себе было обидно. Сергей рассказал друзьям, чем закончилась для него встреча с Кулешовым. Его не перебивали, хотя слушали, почти не веря. Но потом поняли, что он не шутит. И тогда Окунев вдруг выругался зло и хлестко.