Взорванные лабиринты

–  Совершенно верно - по цвету указательного и большого пальцев и правой руки.

Соримен посмотрел на свою руку и смущенно хмыкнул.

В гостиной Ари попытался было пристроиться с Гипсом в одном кресле, но Яви отправил внука погулять.

Гинс серьезно посмотрел на инспектора.

–  Господин инспектор, - официально начал он, - я пришел к вам как представитель Комитета защиты прав человека по поручению его председателя профессора Крок Суни. Научная общественность не только Арании, но и всего мира возмущена позицией официальных властей, которую они заняли по отношению к профессору Фэтону вообще и к проводимому по его делу расследованию, в частности. Триста известных зарубежных ученых подписали обращение к Президенту нашей страны, в котором они требуют оградить профессора Фэтона и все, что связано с Пришельцами, от унизительных оскорблений со стороны определенных политических сил в нашей стране. Ученые требуют, чтобы Президент предпринял все для того, чтобы похищенные у профессора Фэтона ценности были найдены и возвращены науке. Сам профессор прервал свое турне, и через несколько часов будет в столице.

Гинс встал и прошел к окну, опираясь ни изящную черного дерева палку с загнутой ручкой.

–  Мы предполагаем, что в настоящее время вы испытываете серьезные затруднения. Если судить по комментариям правой прессы, то вас даже собираются привлекать к судебной ответственности. Нам бы хотелось, чтобы вы поделились с нами своими затруднениями.

–  Не понял, - глухо обронил Яви.

–  Мы хотим, чтобы вы более подробно и обстоятельно ознакомили меня, а в моем лице Комитет, который я здесь представляю с тем, что мешает вам продолжить расследование.

Яви посмотрел на Гинса, потом перевел взгляд на Соримена.

–  А кого представляет господин Соримен?

–  Линский забастовочный комитет, - сразу ответил Лори.

Инспектор изумленно поднял брови.

–  Забастовочный комитет?
– переспросил он, откровенно поразившись.

–  Совершенно верно, - повторяя его интонации, ответил вместо Соримена Гинс.

–  Дело в том, - пояснил Лори, - что одним из политических требований линских рабочих является требование о немедленном аресте Роттендона и о форсировании расследования дела профессора Фэтона.

–  Ничего не понимаю, - развел руками Яви.
– Какое дело рабочим до профессора Фэтона и тем более до полицейского расследования?

Соримен улыбнулся. Недоумение инспектора было натуральным.

–  Господин инспектор, - ответил Лори.
– Профессор Фэтон и похищенные ценности - достояние нации. Разве рабочие не есть большая часть нации. И если кто-то покушается на национальное достояние, мы, рабочие, не можем относиться к этому спокойно.

Соримен взволновался. Гинс сделал ему незаметный знак: мол, спокойнее. Он очень опасался, что Лори переберет.

Яви пожал плечами и неловко улыбнулся.

–  Откровенно говоря, я об этом никогда не думал. Мне всегда казалось, что дела, которые я веду, касаются только меня, полиции и моих противников.

–  Но дело давно переросло полицейские рамки!
– воскликнул Гинс.
– Ведь вам мешают, вас травят не только в полиции!

–  Но меня официально отстранили от дела, господа, а само дело закрыли.

–  Не может быть!
– изумился Гинс.
– Неужели?!

–  Совершенно точно. Я только что от Верховного прокурора. Он тоже показал мне на дверь.

Гинс вернулся к креслу, сел, поставив палку между ног.

Он не нашел слов.

–  Почему вы молчите?
– спросил Лори.

–  То есть?
– не понял Яви.
– Кому я должен говорить?

–  Хотя бы позвонили мне или обратились к прессе, - ответил Гинс.

–  А что вы можете сделать?
– спросил Яви.
– Доктор Ега не хочет, чтобы я завершил дело. А он сейчас Главный комиссар. Он отобрал у меня всех помощников. И я больше не хочу, - раздельно произнес инспектор, - рисковать собой и унижаться.

Видно было, что этот разговор задел инспектора за живое.

–  Вы спрашиваете, кто мне мешает, - продолжил он после паузы.
– Я не могу ответить на вопрос исчерпывающе. Куда я не пойду, всюду натыкаюсь на тупики. Я никому не верю: ни Снайду, ни Ега, ни прокурору, ни даже самому Президенту. У меня для этого есть основания.
– Яви вскинул голову и уставился неподвижным взглядом в Соримена.
– Все, как кроты, ходят вокруг меня по своим подземным ходам и стремятся к своим целям, которые не совпадают с моими. Я уже устал скрывать от должностных лиц наиболее важные обстоятельства дела. Я тоже крот и иду сложным лабиринтом к цели с той разницей, что она не личная. Раскрой я тому же Снайду или Ега секреты дела, и я уверен - оно с треском провалится. И вот я спрашиваю себя - почему я играю в прятки с теми, кто по долгу службы обязан оказывать мне всяческую помощь?

Гинс и Соримен улыбнулись одновременно, вопрос инспектора прозвучал очень уж наивно.

–  Я понимаю, конечно, в чем дело, - заметив их улыбку, продолжил он, - такое случается со мной не в первый раз. Я знаю, что полиция не свободна от определенной политики, но нельзя же так нагло попирать свой служебный долг!

–  Поэтому мы и пришли к вам, инспектор, - заговорил Гинс.
– Нужно поставить их на место.

–  Вы думаете, это в состоянии сделать ваш комитет или забастовщики?
– иронически спросил Яви.

–  Думаем, - ответил Гинс.

Яви задумчиво забарабанил пальцами по столу. Он уже сожалел о своей вспышке. В то же время по голосу Гинса он почувствовал, что тот уверен в силах, которые стояли за ним.

–  Если вы хотите мне помочь, - нарушил паузу Яви, - то добейтесь восстановления следственной группы и отстранения от нее доктора Ега. Остальное я беру на себя. В силах вы сделать это?
– Яви в упор посмотрел на Гинса.

–  Вы в этом скоро убедитесь, - подтвердил Соримен.

Яви проводил гостей до калитки. Пришла неожиданная поддержка. Благополучное завершение дела было бы хорошей точкой в его инспекторской биографии.

Ари, смуглый, кучерявый, с черными продолговатыми глазами, шестилетний крепыш вихрем вырвался из своей комнаты и, подпрыгнув, уцепился за деда.

–  Ах ты проказник!
– шутливо хлопнул он внука по спине и, подхватив под мышки, подбросил к самому потолку.

Глава двадцать седьмая РЕЗКИЙ ПОВОРОТ

Президент стоял у окна. Отсюда люди, сновавшие внизу на площади, казались пятнами на темном фоне серой бетонной мостовой.

Президентский кабинет только что покинула делегация Комитета защиты прав человека, которую возглавлял профессор Крок Суни.

До встречи с ними Президент уже ознакомился с текстом обращения видных зарубежных ученых, обеспокоенных исчезновением ценностей профессора Фэтона, имевших, как они утверждали, для науки огромное значение.

Как все некстати. Президента одолевали серьезные проблемы. После выхода из правительства умеренных демократов все полагали, что он подаст в отставку. На это, собственно, и рассчитывали умеренные. Но Президент обманул их ожидания - он остался. Правительственный кризис, а главное смена руководства армией, открыли перед ним новые возможности.