Взорванные лабиринты

Ремми догадывался, какие сомнения терзают инспектора, и ухмылялся про себя. Конечно, этот полицейский не знает, что Рубот в свое время подвизался в театральных гримерах. Перед выходом на дело он так гримировал компаньонов и себя, что они друг друга не узнавали. Специально для Табольта он придумал и смастерил ботинки с высокой подошвой, спрятанной внутри. И еще он надевал на Ремми примерно такие же, только более эластичные щитки, какие надевают хоккеисты, выходя на игру.

Несмотря на явное несходство описания главаря похитителей с Табольтом, Яви был почти уверен, что это он.

Папка со следственными материалами становилась все толще и толще. Иногда Яви любовно поглаживал ее ладонью. Скелет обвинения обрастал первосортным мясом.

Тридцатого января инспектор обратился к Верховному прокурору с просьбой о выдаче ордера на арест Пул Вина.

Прокурор очень внимательно прочитал представленные инспектором материалы.

–  И вы знаете, где он находится?
– Брови его высоко поднялись.

–  Мне известно его местонахождение, - ответил Яви.

–  И где именно?
– В голосе прокурора улавливались нотки особой заинтересованности, и инспектор насторожился.

–  Прошу извинить меня, господин прокурор, это служебная тайна.

–  То есть вы не доверяете мне?
– задал вопрос прокурор с оттенком плохо скрытого неудовольствия, но с улыбкой на лице.

–  Нет, господин прокурор. Следствие пока не заинтересовано в разглашении тайны.

–  Хорошо, - согласился прокурор.
– Вы правы. Зайдите к моему заместителю, и он выдаст вам требуемый ордер.

Получив ордер, Яви сразу поехал к Пул Вину. Теперь, когда у него в руках все доказательства, он поговорит с ним с позиции силы.

Яви предъявил ему ордер и сообщил, что сегодня он будет переведен в тюремную больницу. Там, конечно, не так хорошо, как здесь, но ничего не поделаешь - тюрьма есть тюрьма.

–  Но перед тем, как увезти вас отсюда, мне хотелось бы еще раз поговорить с вами, - заметил Яви.
– Я хочу поговорить с вами, - продолжил инспектор, - не столько в своих, сколько в ваших интересах.

Пул Вин опять никак не отреагировал на очередную попытку Яви завязать разговор. За все время, что инспектор общался с ним, Пул Вин не сказал ни слова. Казалось, он онемел от нервного потрясения.

–  Откровенно говоря, я боюсь везти вас в тюремную больницу.

Обрюзгшее лицо предпринимателя осталось неподвижным, но руки, лежавшие на одеяле, дрогнули.

–  Могут выключить вас из игры, - закончил свою мысль Яви.

Пул Вин поднял глаза и в упор посмотрел на инспектора. В глазах было то же выражение ненависти.

–  В конце концов, господин Пул Вин, вы мне не очень-то и нужны.

Яви сделал паузу. Сейчас он скажет этому человеку то, что готовил так долго и тщательно.

–  Следствие может обойтись и без вас. У меня есть Ремми Табольт, - раздельно заговорил Яви, - Пекки, Роттендон, Дзист, полковник Райн, есть кое-какие штучки, найденные моим экспертом под развалинами вашей виллы и обнаруженные во многих местах в городе. Я бы устроил вам очную ставку со всеми этими лицами, но и такой необходимости нет. Кстати, кое-какую любопытную информацию о вас дал мне и Ситэ, который отбывает срок в «Долгом ящике».

Пул Вин вздрогнул.

–  Он подтвердил мои предположения насчет мафии. Теперь можно сообщать вашей семье хорошую весть о том, что вы живы, и весьма неприятную, что скоро предстанете перед судом.

–  Не надо!
– резко возразил Пул Вин.
– Если я доживу до суда, они сами узнают об этом.

–  Как хотите, - пожал плечами Яви и встал.

–  Скажите, - приподнялся на локте Пул Вин.
– Что меня ждет, если я расскажу вам все?

Яви опустился на стул, задумался. Потом стал размышлять вслух.

–  По моему делу убийства за вами нет, покушения на убийство тоже. Организация ограбления и похищения людей. Правда, здесь замешаны ценности особого рода, но они не предусмотрены нашим уголовным кодексом. Не больше шести лет, - подытожил свои подсчеты Яви.
– Но я не ограничусь вашим участием только в этом деле. Вы - представитель мафии. За вами наверняка числятся убийства, другие ограбления и другие похищения.

–  Только не это!
– возразил Пул Вин.
– Убийств, ограблений и похищений за мной нет. Я был «Идолом», понимаете?

–  Вот именно, - кивнул Яви.

–  Вам все равно не уберечь меня от… моих друзей.

Пул Вин осторожно подтянулся выше на подушку, принял полулежачую позу.

–  Я был «Идолом», инспектор. И поэтому сам ничего не делал. Если наш Синдикат сравнить с армией, то «Идол» - примерно, командующий военным округом. Я командовал северо-западным округом Синдиката. Давайте договоримся с вами твердо, инспектор.

–  Попробуем договориться.

–  Первое - вы оставляете меня здесь или переводите в какое-либо другое место, только не в тюремную больницу вплоть до окончания процесса.

–  Можно, - согласился инспектор.

–  Второе - я называю вам заправил Синдиката, которых я знаю лично и дела, в которых они принимали непосредственное участие и за которые их можно упечь за решетку. Пусть составят мне компанию. Но при одном условии - вы не трогаете мои дела по Синдикату, которые я организовывал и за которые несу ответственность. Я прохожу по вашему делу только как организатор похищения.

–  Но те, кого вы назовете, назовут вас и ваши дела.

–  Ничего они не назовут. Я не очень докладывал им. Меня послали в Лин, когда я котировался в Синдикате на уровне сержанта. Мне повезло - я понравился дочери владельца комбината. Синдикат помог мне жениться на ней, потому что ее папаша был «Идолом» и уже дышал на ладан. Нужна была срочная замена, и меня срочно произвели в генералы. Принял, как говорится, по наследству.

Глаза его оттаяли, в них затеплился огонек человечности. Лицо перестало быть маской наглухо застегнутого на все пуговицы злодея-мафиози.

–  Согласны с моим предложением?
– спросил он.

–  Согласен, но только не пойму, что вы выигрываете.

Рот Пул Вина скривился в усмешке.

–  Если вы сцапаете верхушку, там, внизу, будет трудно разобраться, кто выдал: я, Табольт, Пекки или тот тип из «Долгого ящика». Вряд ли ваша беседа с ним осталась неизвестной Синдикату. У него везде свои люди.

–  В линской полиции тоже?
– быстро спросил Яви.

–  Это уже игра без правил, инспектор. Вы, кажется, согласились с моим предложением.