Взорвать Манхэттен

Бережно держа ее над водой, он вернулся на берег, оделся и, не теряя времени, отправился к машине.

Когда он взялся за ручку ее дверцы, раздался третий звонок. На табло высветилось: «Home». Два предыдущих звонка исходили оттуда же, из дома, на террасе которого уже мелькали какие-то люди.

Записная книжка телефона была заполнена обилием всяческих номеров и адресов.

Глядя на них, Абу сосредоточенно и удовлетворенно кивнул. Затем, опасаясь наличия в телефоне пароля, не стал выключать его, а, бережно завернув в чистую майку, убрал сверток в стальной инструментальный ящик, плотно защелкнув его замки.

Завел движок. Оставаться здесь не имело ни малейшего смысла. Тем более теперь ему было чем заняться. Первым делом предстояло скопировать всю имеющуюся в телефоне информацию, а затем выявить ближайший круг знакомых покойного. В этом ему безусловно помогут грядущие похороны.

Невольно, в какой уже раз, припомнилась давняя встреча с директором и с Диком в номере отеля. Напыщенные господа жизни - ферзь и офицер, и он - непроходная, жертвенная пешка… Только пешка оказалась умнее и проворнее, ибо рука Аллаха оберегла ее, сбросив мановением длани с доски упивающиеся своей мощью фигуры.

И слабый оказался первым, а сильный последним.

МАКСИМ ТРОФИМОВ

– Значит, ты зря обнадеживал Гену, - сказал Жуков, вытаскивая из дорожной сумки квадратную бархатную коробку.
– Зарастут его грядки, обветшает сарай… А он так рассчитывал на преемника!

Я отслеживал его движения, как кот перемещения мыши. Этот увалень, чувствовалось, мог выкинуть любой злокозненный трюк, и мне следовало быть начеку. Некоторое время назад, когда его мышцы еще не оплыли жирком, я бы мог получить от него серьезный отпор, но возраст, разбросанный быт и алкоголь сделали свою разрушительную работу: он обрыхлел, стал неповоротлив, и пробивался до основания точным жестким ударом. И сам это, чувствовалось, сознавал.

Ничего особенного, впрочем, не случилось. Я пересчитал диски. Число их сходилось. Сказал, глядя в блеск хитрых глаз на тугой щекастой физиономии веселого и наглого мошенника:

– Там еще были деньги…

– Деньги - в Москве, - заготовлено проговорил тот.
– В банке. Прирастают неуклонно падающим долларом. И по понятиям они - мои. Я выполнил свою работу…

– Хорошо, с этим разберемся позже, - сказал я.
– Не принимая в счет уголовные доктрины. Я, между прочим, могу привести другие доводы. Тот, кто платит по своим долгам, становится богаче. А жадность - путь к бедности. Учти и другое: мой шеф придерживается отличной от тебя точки зрения, и если будет настаивать на ней, мы вернемся к данному вопросу.

– Это как?

– У тебя есть родители. Пока мы их не тревожили. Тебе стоит с признательностью оценить такое благородство. Теперь вопрос: как вы сумели ухайдакать «Лексус»? И кто в нем был?

– Дела Гены, - скучно ответил он.
– Долги, бандиты… Местная тухлая каша. Как сумели? Просто. Противотанковое ружье. Со времен второй мировой. Ну, фаустпатрон, типа того.

– Суровые вещи мастерили предки…

– Сам удивляюсь. Умели. Вот… Потому мы сюда и намылились. Пересидеть.

– Тогда ройте окопы и минируйтесь.

– Думаешь? Я вот тоже… - Он помедлил.
– Слышь, мне надо лично сказать господину Уитни кое-что еще, - произнес после запинки.
– Для него это важно. Хотелось бы узнать номер его телефона. Это ведь не секрет?

– Я могу связаться с ним прямо сейчас.

– Сейчас мне не с руки.

Я дал ему номер телефона. В конце концов, это ничем Уитни не грозило. Затем проронил:

– Мне нужны ключи от «Нивы».

– Это зачем?

– Я хочу уехать отсюда на машине с исправным сцеплением.

– Ключи в доме.

– Я знаю, и сейчас мы туда пойдем. Одно неправильное движение, и я сломаю тебе позвоночник.

– Охотно верю.
– Юра вышел из бани, ненароком взглянув на часы. Что-то крутилось в его голове, что-то он замышлял… Однако диски были у меня, угрозу над его родственниками я обозначил, а потому теперь нам следовало корректно расстаться, и не более.

Осенняя ночь была студена, черна и свежа. Россыпи созвездий блистали в раскинувшейся над нами бездне. Мелькнул оранжевой истаявшей чертой метеор. Мимолетная погибель после миллиона лет странствий.

– Звезда упала, - сказал я Юрию в напряженную спину.
– Загадай желание.

– Это так шутят над теми, кого ведут на расстрел?
– откликнулся он.

– Ты останешься жив, - вновь успокоил его я.
– Но вот насколько это будет для тебя интересно, другой вопрос.

– Тогда я загадаю, только успей и ты…

Он включил свет на веранде, указал на ключи и техпаспорт, лежавшие на проржавевшей лысине допотопного холодильника, рокочущего своими разболтанными потрохами.

До последней секунды я ожидал от него неведомого подвоха, как, впрочем, и он от меня, но расстались мы мирно, пускай и на пределе взвинченных от предчувствия вероятного отчаянного поединка, нервов.

Я завел «Ниву», Нина уселась рядом, и мы тронулись обратно в Москву. Край неба на горизонте тусклого предрассветного шоссе мутно бледнел, возвещая зачинавшееся зябкое утро. Гаишники храпели в закутанных тяжелым сырым туманом кирпичных будках, и тратиться на взятки нам не пришлось.

– Ты блестяще выполнил задание, и теперь можно почивать на лаврах, - произнесла Нина, бездумно глядя на сереющую дорогу, убегающую под гудящие колеса.
– Так какие у нас все-таки планы?

– Мне надо дождаться человека от твоего отца, - ответил я, механически набирая номер телефона Уитни.
– Он возьмет диски, и произведет со мною расчет. Вопрос: в какой только форме?..

– Отец расплатится, не бойся, - сказала она.
– Я его знаю. Кстати, он ни у кого, ни разу в жизни не брал в долг, ни цента. Он даже возьмет тебя на работу, если захочешь. Ты пошел бы к нему на работу?

– Вышибалой?

– У тебя тот возраст, когда ты мог бы многому научиться. И пойти вперед.

– Если только ради тебя, - сказал я.
– И с твоей помощью.

– Да?
– сухо откликнулся на другом конце земли мистер Уитни.

– Я не могу давать тебе никаких гарантий!
– воскликнула в этот момент Нина.
– И не смей спекулировать нашими отношениями! Они - не на век! Я даже тебя не знаю…

Я отмахнулся от нее. Сказал:

– Мне все удалось. Готов передать материалы.

После густого, задумчивого молчания трубка отозвалась нехотя и неприязненно:

– Что там делает Нина?

Я понял, что мы серьезно прокололись.

– Так получилось, - проронил я.

– Ты понимаешь, что рискуешь моей дочерью? Впрочем, что ты вообще понимаешь… Дай мне ее.

Я молча передал ей трубку. Она уяснила свой промах, скрипнув зубами от досады. Долго и молча выслушивала отца. В итоге сказала ему: