Взорвать «Москву»
Шрифт:
Он был красив особенной мужской красотой. Тысячи тонн стремительной стали, казалось, парили над подернутой рябью поверхностью бухты. Он сознавал свою красоту и мощь. Он знал, что бог Нептун избрал именно его властителем океана. Полтысячи отлично обученных людей, населяющих загадочный для сухопутного жителя мир коридоров, переборок, умных машин, башенных орудий, ракет, готовы были в любую секунду ответить на вызов врага. Конечно, ему было далеко до надменной тупой мощи авианосцев и бычьей силы линкоров, похожих на Ноев ковчег, однако боевой силы этого судна хватило бы, чтобы устроить переворот в отдельно взятой стране. Впрочем, не особенно претендуя на роль новой «Авроры», гвардейский ракетный крейсер «Москва» отдыхал от соленых морских ветров на
Враги ненавидели «Москву», потому что боялись ее. Они дорого дали бы, чтобы пустить ракетный крейсер на дно Черного моря…
Похожий издали на серо-стальной конус, крейсер стоял у причала, и свежий ветерок трепал Андреевский флаг.
Куйбида и Бузько видели его вблизи. Множество надраенных до блеска деталей, которые профану в морском деле кажутся причудливыми украшениями судна, бросали на воду легкие блики. «Москва» была воплощением инженерного совершенства и ученой мудрости. Крейсер не требовал доказательства, в отличие от теоремы: он был неоспоримым фактом, парящим над морской бездной.
Для Бузько многое стало ясно. Не просто диверсию они готовили – политическую акцию евразийского масштаба!
Символический взрыв Центральный Провод намерен был приурочить к Дню Военно-морского флота России, к 25 июля. Этот факт, видимо, должен был воодушевить Бузько, но хорунжий думал сейчас о другом: о том, как сложно будет исполнить план руководства ОУН. Здесь Севастополь, а не Белокаменная, и это крейсер «Москва», а не казино «Золотая луна».
– Операция «Нептун» – под таким названием акция войдет в историю Украины! – прижав руку к груди, пылко проговорил Куйбида, искоса наблюдая за хорунжим. Тот казался спокойным и даже равнодушным. – «Днем Нептуна» российские оккупанты называют праздник своего военного флота, и именно в этот день украинский Нептун пронзит трезубцем днище «Москвы»!
Патетики на этот раз было более чем достаточно.
– Вы пойдете параллельно со вторым – дублирующим – зарядом, – сказал Бузько.
– Куда «пойдете»? – изумился Куйбида.
– Под днище «Москвы».
Сотрудник зарубежной референтуры ОУН поморщился и с видимым неудовольствием проговорил:
– Я, друже, к сожалению, не умею плавать…
Хорунжий молча взглянул на Куйбиду, потом на бухту и сказал:
– Такой красивый корабль, даже жаль…
– «Золотую луну» вам тоже жаль? – резко спросил Куйбида.
– Там, прошэ пана, были денежные мешки, которые решили проиграть малую толику из украденных у народа денег, а здесь… Вон моряки строятся. Флаг поднимают…
– Разве это наш флаг?! – прервал Куйбида. – И хватит рассуждать! Поговорим о непосредственной подготовке к операции.
– Опять ты за свое! – буркнул в трубку киевский абонент. – Встретимся, конечно, только… Ну да ладно, что с тобой, неугомонным, поделаешь! Приезжай!
Они встретились на Андреевском спуске. Толпы зевак шатались вокруг воткнутой прямо в небо церкви, в туристском раже топали по металлическим ступеням. Кульчицкий узнал полковника Службы безопасности Украины Гмырю издали – по круглой, по-простецки бритой голове, яйцевидному брюшку и разлапистой походке рубахи-парня. Только все это была видимость: никто не умел круче полковника допрашивать подозреваемых, и никто не умел выковыривать признания из самых глубин криминального «я». И не только
это умел…– Здорово! – радостно провозгласил Гмыря, сердечно пожимая Кульчицкому руку. – Что Львов? Стоит?
– Гниет, – без сантиментов ответил Кульчицкий.
– Много работаешь, смотрю, вид у тебя утомленный.
– Все больше по командировкам. Зарубежным. Европа, Канада…
– Что имеешь мне сказать?
– Прямо здесь?
– Лучшее место для агентурных встреч – место скопления населения, – широко улыбнулся полковник, сверля взглядом собеседника. – Только покороче: мне еще в магазинчик по соседству надо забежать.
Выкладывать сведения нужно было быстро, но аккуратно.
– Готовится крупномасштабный теракт против российской собственности на территории Украины, – сообщил Кульчицкий, гордясь самостоятельно изобретенной обтекаемой формулировкой. – Подробная информация продается. По сходной цене.
– Крупномасштабный теракт, говоришь, – после паузы протянул Гмыря. – А на дворе кризис. Глобальный. Я вот «бэху» свою поменять на новую хочу – уже второй год, но все никак. А раньше, года три назад, для меня бы это проблемы не составило. Дочка вот замуж затеяла сходить – в третий-то раз на двадцать шестом году жизни! – тоже папе головная боль… Усекаешь?!
– Да, я помню, как ты в девяносто втором свою первую трудовую тысячу долларов заработал, когда еще в уголовке служил, – усмехнулся Кульчицкий. – Мне Павлюк рассказывал – аж сам за животик брался…
Его собеседник поморщился: воспоминание было не для личного дела. Тогда капитан Гмыря с напарником отправился на обыск в одну интересную квартирку, жильцы которой торговали наркотой. Хозяин встретил нежданных гостей на пороге. Его лицо не дрогнуло ни единым мускулом. «Ребята, с обыском можно полчасика подождать? Ну, вроде вы в пробке стояли… Погуляйте полчасика, а я вам полторы штуки баксов отсчитаю…» Гмыря – тогда еще бедный, худой и голодный – мигом согласился, и через тридцать минут, когда все незаконно хранимое перекочевало в неизвестность, произвел тщательный обыск, который не дал результатов. Позднее было немало ситуаций, когда народ был готов платить за промедление и плохое зрение сотрудника уголовного розыска. Работа в СБУ мало чем отличалась от ментовской – разве что масштабами…
– Про давнее вспомнили – забыли, – проговорил Гмыря. – Я к чему разговор-то вел: управление за информацию платить не будет, это стопудово… Сколько ты, кстати, хочешь?
– Пятьдесят тысяч «зеленых», – скромно ответил Кульчицкий.
– Да ты совсем с дуба рухнул! – изумился его собеседник. – Таких денег тем более никто не даст… Ну не свои ж мне платить? Ты россиянам предложи – ихняя ФСБ иногда раскошеливается, у них там фонд специальный и все такое…
– Со своих думал начать, – ответил Кульчицкий. – Ладно, давай прощаться…
– Ты как-нибудь на дачу ко мне приезжай, – заторопился Гмыря. – До кризиса хоть обставиться успел – мебель, техника, все такое..
Приятель поспешно нырнул в толпу и исчез.
Кульчицкий постоял в глубокой задумчивости, открыл мобильный и набрал московский номер.
– Алло, добрый день, – сказал он негромко. – Мне Пырьева, пожалуйста… Скажите, что беспокоит старый друг из Украины…
Эта беседа состоялась на подмосковной правительственной даче, и никто кроме двоих собеседников не знал о ее настоящем содержании. Хозяин дачи, невысокий шатен в рубашке-поло, погладил по золотой шерсти веселую сучку-сеттера и широким жестом пригласил гостя в беседку. По изумрудному газону стелился солнечный свет. За рядом сосен угадывался высокий забор. Сквозил на фоне зелени белоснежный лакей со щеткой в руках.
– Что-то серьезное, генерал? – осведомился хозяин, усаживаясь в плетеное кресло.
Гость, грузный мужчина с наметившейся лысиной и носом-сливой, присел напротив, поддернув светлые летние брюки.
– Увы, серьезное, Владимир Владимирович, – ответил он. – С этой информацией я решил отправиться прямо к вам – слишком уж неправдоподобной она кажется. Только вы…
– Только я смогу ее оценить, так? – перебил хозяин. – Говорите, у меня не так много времени.
– Готовится взрыв, – понизив голос, сообщил генерал.