Взрослея с детьми
Шрифт:
И эта его привычка – уходить от проблем в спиртное, да и в принципе уходить от проблем, не выполнять обещания, не доделывать дела – множила во мне обиды. Долго я не могла смириться с тем, что муж мог внезапно после работы уйти с друзьями пить пиво, не предупреждал меня, а просто ставил перед фактом. А так как я всю себя полностью посвятила ему и детям, то единственной моей радостью было дождаться его после работы, чтобы провести вечер вместе. Когда этого не случалось, мне было очень больно и обидно. И, наверное, естественно, что я увидела мужчину, который показался полной противоположностью моего мужа, и влюбилась в него…
Так или иначе, я не знала, что делать, ведь семья
Муж вроде попытался что-то сделать, начал вести себя по-другому… Но вскоре мы поехали в мой родной город на Новый год. На обратной дороге он сел за руль пьяным, въехал в сугроб, и мы чуть было не замерзли в заглохшей машине. Этот случай стал последней каплей. Я почувствовала, как сильно меня тяготят эти отношения, как сильно я устала от них.
В итоге мы договорились с мужем пожить раздельно. Он уехал ровно в день трехлетия нашего сына. Вслед уходящему мужу я сказала: «Это самый лучший подарок мне на день рождения сына». Прозвучало грубо, но, наверное, это было правдой.
Начался новый этап моей жизни. И хоть меня часто мучили сомнения, правильно ли я поступила, я все же чувствовала облегчение. К тому же занятия в психотерапевтической группе, где было много людей со схожими проблемами, сильно поддерживали.
Я училась потихоньку управляться с детьми сама, начала с самого элементарного: отводить и приводить их из садика. Первая неделя была самой тяжелой, ведь я привыкла, что муж возил нас на машине, а тут приходилось идти пешком, вести детей, нести сумки. Но я понимала, что учусь самостоятельности, учусь жить для себя, а не для мужа или детей.
Преодолевая бытовые трудности, я крепла, как будто взрослела. Ходила к психологу, училась на многие вещи смотреть по-другому, училась вести себя иначе. Менялось мое отношение к детям и меняется до сих пор, что позволяет мне не вспыхивать из-за каждого их «неудобного» проявления и экономит силы, оставляя их на более важные дела.
Моя простуда.
10 сентября 2018
Вторые выходные я проболела. В прошлую пятницу я заразилась от Бори. На этот раз затемпературила Вера, а вечером я почувствовала, что и меня знобит. Утром в субботу мне стало еще хуже. Пришлось отлеживаться.
Вера чувствовала себя уже нормально, видимо, ей помогли антивирусные таблетки. Всю субботу они играли, смотрели мультики. Вначале я старалась тоже побыть с ними: собирала с ними пазл, играла в лото. Но вскоре силы закончились, я чувствовала внутреннее напряжение, какую-то жалость к себе, что болею, и некому детьми заняться и обо мне позаботиться. Дети часто прибегали ко мне на кухню, просили чем-то помочь, что-то сделать, задавали свои коронные «а почему?».
А я лежала без сил, говорила им об этом, просила их, чтобы сами налили себе чай. Но в какой-то момент, когда я объясняла детям, почему мне тяжело выполнить их просьбу, Вера навязчиво начала расспрашивать, почему я плохо себя чувствую, начала мне доказывать, что я не права, что я хорошо себя чувствую. И тут во мне поднялся гнев: «Какого фига пытаются опровергнуть мои чувства? Какого фига мне пытаются доказать, что я не то или не так чувствую?» И я вспылила, высказав детям, что мне тяжело говорить, я устала, я болею, мне хочется отлежаться спокойно, и потребовала, чтобы они оставили меня в покое.
А потом вспомнила: сколько раз я, когда предлагала что-то Вере, а она выбирала не то, что мне
удобно, объясняла ей, что она хочет неправильно, что гораздо лучше хотеть другое. И вот теперь я получаю обраточку – теперь она мне объясняет, что я чувствую неправильно, ведь ей это невыгодно. Получается, что, однажды поняв, что ее интересы и желания не учитываются, Вера не научилась уважать чужие, в том числе и мои. Что ж поделать? Придется переучиваться всем вместе – уважать интересы друг друга, учиться их отстаивать. Да хотя бы для начала понять, какие они – эти интересы и желания?Нехватка внимания.
12 сентября 2018
Пришла домой после занятия в психологической группе. Боря вышел встречать меня и с порога спросил, что я ему купила. Я растерялась, потому что даже в магазин не заходила сегодня, но вспомнила, что на работе один из сотрудников поделился акционной игрушкой из «Пятерочки». Я дала ее Боре, и он, обрадовавшись и успокоившись, ушел в гостиную.
А я автоматически начала искать глазами признаки Вериного нахождения дома. Не заметив и не услышав ничего похожего, спрашиваю у Бори: «А где Вера?» Он показывает на диван. Я захожу в комнату и вижу, что Вера и правда лежит на диване, уставившись в монитор компьютера. Время позднее, и я понимаю, что пора уже укладываться спать.
Я подхожу к Вере и спрашиваю, как прошел день, а в ответ слышу ее сквозь зубы тягучее «хорошо». Чувствую, что назревают нытье и капризы, внутренне готовлюсь, настраиваю себя, проговаривая: «Ну что ж, Оля, укладываться придется долго. Но ничего, значит, так надо. У Веры сложный период, надо его пережить».
Ожидания оправдались: хоть я спокойным прошу готовиться ко сну – выключить мультики, помочь расправить кровать – Вера саботирует просьбы, не желая спать, и в итоге начинает громко рыдать, как будто задыхаясь. У меня же ощущение, что это показуха. Спрашиваю ее:
– Что случилось? Что-то болит? Давай вызовем врача, если ты так кричишь, значит, тебе очень больно и нам срочно нужен врач.
Вера кричит еще громче, что врач ей не нужен. Я пытаюсь выяснить, может, что в школе случилось, может, у папы что-то произошло, но в ответ слышу только «Нет!». Меня начинает раздражать это поведение, и я говорю:
– Вера, меня расстраивает эта истерика, я начинаю злиться.
От Веры ноль реакции, но мне самой становится легче от этих слов. Постепенно, потихоньку удается и выключить компьютер, и раздвинуть детскую кровать.
Истерика продолжается, но сквозь нее Вера просит почитать книгу. Внутренне улыбнувшись на ее просьбу, я жду, когда она затихнет, и читаю две сказки любимого мною Дональда Биссета, взятого из библиотеки. Вера слушает, тихонько всхлипывая, потом укладывается в свою кровать и просит налить ей молока. Я иду на кухню за молоком, грею его и приношу в зал, но Вера кричит:
– Слишком много, я так не хочу!
Я при ней же отпиваю молоко и спрашиваю:
– Так достаточно?
Это вызывает в ней еще большее возмущение. Она просит долить – я приношу бутылку, доливаю. Тут же новая претензия:
– Теперь холодное молоко!
– Вера, меня очень огорчает это поведение, – уже не выдерживаю я. – Эти капризы и истерика. Я принесла тебе молоко налить, а ты говоришь, что не надо. Меня злит такое поведение, и я не знаю, как с тобой общаться. Я хочу мирно жить, но чувствую, что ты не хочешь. Я очень расстроена.
Внутри меня кипит гнев, но когда говорю про свои чувства, то злость, которая была обращена на Веру, как будто переходит на саму ситуацию, и мне становится легче.
После моих слов Вера выпивает залпом молоко. Я выключаю свет, и мы засыпаем.