Взрослые люди

Я взяла телефон, намереваясь позвонить и выяснить, где он пропадает, когда мобильник затрезвонил сам. И услышала я совсем не то, что ожидала, если честно. Хотя… чего я ожидала? Не знаю. Точно не: «Извини, Ась, я встретил другую женщину». Наверное, наиболее ожидаемо для меня прозвучало бы что-то вроде: «Попал в аварию по пути», или: «Я заболел, лежу тут с температурой, поносом, давлением», — нужное подчеркнуть.

Совсем неожиданно было услышать рассказ про сбитую — правда, не Виктором — собаку, которую тот потащил в ветеринарную клинику. И сейчас он находился там же, ждал результатов операции.

Наверное, я всё-таки не настолько разбираюсь в человеческой психологии, как думала ещё накануне. Почему? Потому что я искренне полагала, что Виктор на подобный поступок не способен. Ну он же сам говорил, что «делегировал бы обязанности» кому-нибудь другому! А тут… подобрал, хотя виноват в случившемся не был, отвёз в клинику, отдал врачам. И сидит, переживает за пса. Да он даже имя ему дал, причём абсолютно неудачное — Витя Младший.

Это что же получается — он себя ассоциирует с такой собакой? Иначе никак не объяснить. Успешный мужик с деньгами, хорошими зубами и сытым пузиком — и считает, что если его вот так, фигурально выражаясь, собьют на жизненном пути, то он на хрен никому не будет нужен?

Что-то мне от этой мысли как-то резко поплохело. И я, конечно же, пообещала Виктору, что как только всё закончится — мы с близнецами и Ликой приедем, поддержим его, да и с Младшим познакомимся. Вот только через три часа, когда концерт закончился и я утащила Тёму и Лёшку из школы, объяснив ситуацию, выяснилось, что знакомиться не с кем.

Виктор сам написал мне об этом в мессенджер и был по-мужски краток: «Умер. Можно не приезжать».

У меня от переживаний в этот момент аж в глазах потемнело. Хотя ещё накануне я даже и представить себе не могла, что Виктор будет заниматься чем-то подобным и даст бездомному псу своё имя. Однако я всегда легко признавала ошибки. Ошиблась — бывает. Все ошибаются. Главное — делать выводы.

Правда, какие выводы я сделала из этой истории, я пока не поняла.

Я попросила Виктора не уезжать из клиники, а всё-таки подождать нас. Сначала хотела встретиться в каком-нибудь кафе, чтобы отвлечь мужика от случившегося, но Виктор отказался. Написал, что весь в крови, как маньяк.

Поэтому мы с близнецами и Ликой по пути забежали в магазин, купили нашему герою футболку — размер я прикинула, что называется, «на глаз», — а ещё пару упаковок влажных салфеток, чтобы помочь оттереть брюки.

— Не, мам, — вздохнул Лёшка, когда мы оказались в клинике и обнаружили понурого Виктора сидящим на скамейке в конце коридора, возле двери, ведущей в реанимацию. — Салфетки тут не помогут.

— Не уверен, что даже стирка поможет, — пробормотал Тёма, разглядывая мужчину, и почему-то сообщил: — Я тебя в таком виде ни разу не видел. Судя по количеству крови, там было без шансов.

— Мам, я боюсь, — прошептала Лика, опасавшаяся вида крови, и я очнулась от шока, который испытала при виде Виктора. Он действительно выглядел так, словно недавно кого-то убивал или разделывал на куски. А потом ещё и попытался отмыть всю эту красоту, но сделал только хуже.

— Не бойся, — сказала я и села перед Ликой на корточки. — Это всё тот же наш дядя Витя. Он просто испачкался. И очень расстроен. Мы должны его поддержать.

— Мам, — вмешался Тёма, тронув меня за плечо. — Давай мы с Лёшкой и Ликой лучше постоим у входа? Или в кафе пойдём, тут прям в клинике есть, вон стрелочка. Купим себе чай и пожрать чего-нибудь.

— Не пожрать, а поесть, — поправила я сына по привычке и встала с корточек. Идея была отличная. Лучше мне сначала с Виктором наедине поговорить, да и переодеть его надо. А потом уже вести к детям. Особенно к Лике. Ей «дядя Витя», конечно, нравится, но не в окровавленном виде. — Хорошо, топайте в кафе. Только оттуда ни ногой, поняли? За Лику головой отвечаете.

— Не головой, а головами, — в ответ поправил меня Тёма с важностью. — У нас их две.

— Да, точно. Прости, всё время забываю.

Мой старший хмыкнул, а затем они с Лёшкой взяли Лику за руки и повели в сторону кафешки на территории клиники.

А я, проводив их взглядом, отправилась к Виктору.

76

Ася

Увидев меня, Виктор немного воспрял духом, но потом встревожился, поняв, что я одна.

— А где мальчишки и Лика?

— В кафе пошли, чай пить и бутерброды лопать, — ответила я, садясь рядом на скамейку. — Сейчас поговорим, потом переоденем тебя и пойдём к ним.

— Переоденем? — Глаза Виктора слегка округлились.

— Угу, вот! — Я потрясла пакетом, который держала в руке. — Здесь футболка. Не брендовая, уж извини, покупала я её в пешеходном переходе, рядом с метро. И салфетки. Попробуем что-нибудь сделать с твоими брюками.

— Я уже пытался, — покачал головой Виктор. — Только хуже стало.

— Попробуем улучшить твой результат, — повторила я. — А то Лика тебя, честно говоря, в таком виде побаивается.

— И не только она, — признался Виктор, вновь став удручённым. — Мне уже тут одна женщина заявила, что я распугиваю посетителей. Не из персонала, просто какая-то… мимо проходящая. Я думал, нажалуется администрации и меня попросят на выход, но пока не требовали.

— Ну, если бы ты бился в истерике и громко кричал, попросили бы. А ты сидишь тихонечко, грустишь. А то, что грязный, — эка невидаль. Может, это вообще краска?

— К сожалению, не краска… — пробормотал Виктор, тяжело вздохнув, и тут его словно прорвало, как скованный льдом ручей по весне. — Я, знаешь, как думал? Ещё когда тебя встретил, думал. Что не бывает так, вот как у меня сегодня.

— Как именно не бывает? — не поняла я поначалу.

— Бескорыстно, — пояснил Виктор и болезненно поморщился. — Чтобы без задних мыслей, без самолюбования, просто искренне хотеть помочь… Нипочему. Без причины. Я думал, что всегда и у всех есть двойное дно. Какая-то выгода. Если не денежная, то репутационная. Мол, вот я какой хороший и добренький. Приятно же считать себя лучше других, да?

От улыбки я всё-таки не удержалась. И даже хихикнула почти истерически.

— Лучше других… — пробормотал Виктор и задрал голову, уставившись в потолок. Его ресницы блестели от влаги. — Да я дерьмом себя сейчас чувствую. Опустошение такое, будто меня выпотрошили заживо. Я охуенно разочарован в себе, уж прости. Я сделал всё, что мог, но Витя Младший…

— Просто Младший, — перебила я Виктора, передёрнув плечами. — Не надо называть его своим именем. Я понимаю твою ассоциацию, но не надо.