Взрослые сказки

— Чего в темноте-то сидишь? — удивленно спросила она, передавая мне пакеты с покупками и скидывая в коридоре туфли. — Послушай… — Да-да, узнаю ее манеру говорить все важное с порога. — Прости меня за утро…

— Я сам хорош, — пакеты отправились на пол, пальто исчезло с ее плеч за минуту, а возможность что-то говорить отобрана поцелуями. — Пойдем…

— Дай хоть душ принять после работы, — делая вид, что отбивается, произнесла жена. Впрочем, она сама не хотела меня отпускать, это было видно даже при слабом освещении, по расплывшейся на губах улыбке.

— Вот потом и примешь.

Ответ был засчитан, обида забыта, покрывало с кровати сброшено. Страхи и монстры разлетелись по углам, напуганные любовью сильнее, чем лесные звери огнем. Хотя, при чем тут страхи, я делал это не для того, чтобы от них избавиться. Она моя жена, черт побери, и восхитительная женщина.

Глава 7

Из ванны были слышны тихие всплески, а я понемногу впадал в дрему. Возможно, я еще вернусь к работе сегодня, но точно не сейчас, когда в голове была приятная пустота, а организм простил бы мне бокал хорошей выпивки, но никак не кофе и попытку сосредоточиться. Да и когда в последний раз я нормально спал? Кажется очень, очень давно. Комната слабо освещалась ночником, делающим тени еще более густыми, и я услышал их даже раньше, чем снова вспомнил о них. Шорохи, поскрипывания, скрежет когтей. "Уходите", — мысленно приказал я. Бесполезно, уставший от долгого бодрствования и напряжения мозг не мог сконцентрироваться, и приказ вышел безвольным. Не думал, что управление детскими страхами будет вновь забирать столько сил. Я открыл глаза, глядя прямо перед собой, и вскоре различил их: черное, худое тело с узкой головой и длинными пальцами, с белыми пустыми глазами затаилось между стеной и шкафом, а еще ближе к кровати уже приготовилось к прыжку обросшее шерстью чудище, чьи глаза горели золотом. Ужаса больше не было, осталось спокойное принятие их как данности, но и прогнать их я не мог. Из ощерившегося рта послышалось похожее на хрип рычание, и тут в ванной закричала жена. Я рванул с кровати так быстро, что монстры будто испарились с моего пути, влетел в ванную комнату, распахнув занавески.

— Что случилось?!

Она испуганно отфыркивалась, мотая головой и пытаясь отдышаться.

— Я, уснула, кажется… Видимо, сползла в воду…

— Все в порядке?

— Да, надо уже вылезать. Прости, что напугала.

Она поднялась, выдернула затычку и вода устремилась в сток. Я подал ей полотенце, прислушиваясь к вновь появившемуся странному бульканью в трубах. Когда ванна опустела, из стока опять запахло каким-то болотом. Все, завтра точно этим займусь.

— Ты спать или работать? — донеслось из комнаты.

Она не видела их. Странно, потому что Рита и ее сестры видели — в глубине души я всегда верил, что их не я так напугал. Или… это все из-за самой деревни? В любом случае, это к лучшему.

— Спать, — ответил я, потянувшись к зубной щетке. — Сегодня точно — спать.

Забытье без сновидений покинуло меня после полуночи. Я все еще лежал, закрыв глаза, когда почувствовал на ногах легкую тяжесть, и это могло быть только одно существо на свете, один человек. Рита. Я поднял веки и посмотрел на нее, сидевшую на моих ногах так же, как в ту ночь, в точно том же задравшемся сером платье. Но сейчас в ее глазах не было и намека на страсть, что я видел тогда. Она плакала, поспешно оттирая лившиеся по щекам слезы, плакала все сильнее, пока это не стало беззвучной истерикой — она уже не вздрагивала, не всхлипывала, она кричала, в бессильной обиде и боли поднимая голову к потолку, но я не слышал ничего, ни хрипа, ни шепота, ни стона, будто она была не здесь, а у меня на ногах сидело видение. Постепенно на ее скулах и руках я различил темные пятна, какие оставляют грубые мужские руки, и меня прошиб пот от ужасной догадки. Не имея возможности произнести ее имя рядом со спящей под боком женой, я подался вперед, но моя рука, не встретив препятствия, прошла сквозь девушку, как сквозь легкую дымку. Она обхватила голову руками, вцепившись в волосы, согнулась, сжимаясь в комок, и исчезла.

Я больше не мог оставаться в кровати. Пытаясь не потревожить жену, я прошмыгнул в ванную, включил свет и заперся там. Сердце колотилось как бешеное, на глаза невольно наворачивались слезы, что бывало со мной очень редко — репортер, как и врач, быстро учится становиться черствым. Я уговаривал себя, что это всего лишь сон, Рита, помнится, уверяла, что и в первом была не она. Хотя нет, она никогда не говорила этого прямо, она лишь смотрела с укоризной. Неважно. Я просто волновался за нее, я представил худшее — и вот оно явилось мне видением. Но кому я врал? В глубине души я прекрасно все понял, хотя и не хотел верить, не хотел принять. Вместе с ней мы создали моего двойника, которого я просил стать ей мужем — что он и сделал, не спросив ее согласия. Я понял, что мерю ванную быстрыми шагами, и с трудом заставил себя остановиться, вцепившись в раковину. Я должен был ехать, вернуться немедленно, спасти ее, бросив все в этой, городской моей жизни — и справиться с этим порывом было во сто крат сложнее, чем со всеми монстрами разом.

Кое-как я вернулся в кровать, а ближе к утру даже провалился в жалкое подобие сна, проснувшись от тихого звука закрывающейся двери, когда жена ушла на работу. Сегодня пятница, у нее короткий день, а у меня куча дел — прежде всего я хотел разобраться с трубами, а ближе к полудню сходить в издательство, где меня, наверное, уже потеряли. То, что ночью казалось ужасным и требовало немедленных действий, при солнечном свете стало похожим на забытый кошмар, отзываясь лишь смутной тревогой где-то в глубине сознания. Позавтракав, я отправился в ванную, где, перебирая слив, постепенно успокоился и убедил себя в том, что никакого двойника существовать не может, а Рита мне приснилась потому, что я привык видеть ее каждый день — и невольно вспомнил. Трубы оказались забиты какой-то травой, грязью и чешуйками, будто моей жене пришло в голову в мое отсутствие содержать в ванной живую рыбу. Хорошо промыв все и собрав обратно, я с удовлетворением прислушался к тому, как свободно и тихо теперь вода уходит в слив, и стал собираться на работу. Отпуск у меня был до понедельника, я надеялся успеть доработать материал за это время, но хотел заранее выяснить, что я пропустил, находясь так долго вдали от цивилизации, какие темы сегодня наиболее горячие. Конечно, для этого можно было просто посмотреть телевизор, но куда быстрее, приятней и проще для меня казалось встретить старых приятелей, окунуться на час в атмосферу "последней минуты", бешеного ритма, попытки предугадать событие и оказаться в нужном месте за мгновение до того, как оно произойдет.

Едва я ступил в офис, ощутил запах десятка работающих компьютеров, краски в принтерах и копирах, услышал шорох голосов с громкими всплесками телефонных звонков и мерным, тихим стуком пальцев по клавишам, как меня охватило легкое, приятное волнение, побуждающее тут же влиться в эту работу, писать, подбирать материал, выискивать новости…

— Уже шесть. Ланс, ты идешь домой или еще останешься? — раздалось над самым ухом, приводя меня в себя.

Как шесть? Ведь только что был полдень!

Закрыв письмо с новым материалом, что подкинул мне шеф, и поспешно накинув плащ, я отправился домой, где меня уже, наверное, заждалась жена.

Добраться удалось довольно быстро. Дверь была закрыта лишь на нижний замок, на кровати виднелась ее одежда, а из-под двери ванной пробивался свет. Ну что ж, я был полностью согласен с ней в том, что нет более расслабляющего средства после суматошной недели, чем ароматная горячая ванна. Постучав, я вошел внутрь, кинул беглый взгляд на задернутые занавески и стал мыть руки.

— Привет. Зашел на работу и, как всегда, еле вырвался. Ты давно пришла?

Ответа не последовало. Уснула она там что ли опять? Говорил же, что вредно столько сидеть.

Я отодвинул клеенчатую занавеску — и резко рванул ее в сторону, подхватывая ушедшую под воду жену за плечи и вытаскивая ее из ванной на коврик. Следующие несколько минут начисто стерлись из моей памяти. Я знал, что делал ей искусственное дыхание, массаж сердца, что — судя по сорванному горлу — в отчаянии кричал что-то, но она была уже безнадежно мертва. И не потому, что захлебнулась, я просто не сразу заметил и осознал то, что увидел — на шее виднелись явные следы от чьих-то пальцев и несколько царапин от ногтей. Кто мог попасть в нашу квартиру? Кто и зачем убил ее и скрылся? Я был не в состоянии об этом думать. То, что должно было стать истерикой, криком, слезами, хоть каким-то выходом моей боли, просто упало на меня, придавило немым камнем, внутри оборвалось что-то, оставив лишь ощущение пустоты и прострации. Я бездумно гладил ее светлые волосы, разметавшиеся у меня по коленям, и вдруг под пальцами что-то блеснуло. Я выловил из тонких прядей рыбью чешую и поднес к глазам. Сказки — я действительно не мог забыть из них ни одного слова — сами подсказали мне ответ. Это было невероятно, неправильно, нереально, но это ставило все на свои места. Я рассказал ей сказку про русалку. И она смогла ее видеть. Но почему так, ведь русалки забирают жизнь только в обмен на очень серьезное желание?! Я оглянулся, сам не зная, чего ищу, и тут мой взгляд упал на лежавший на полу у ванной и потому сразу не замеченный мною продолговатый белый предмет. В специальном окошечке, хоть и потускневшие порядком, еще виднелись две розовые полоски. Выдох застрял у меня в горле. Так вот почему русалка забрала жизнь, но не тронула тело. Господи, как же глупо было загадывать такое!

Надо было что-то делать. Я не мог просто оставить ее здесь. Аккуратно встав на ноги, казавшиеся мне сейчас ватными, я отыскал телефон и вызвал скорую, сообщив, что моя жена утонула в ванной. Конечно, они попросили меня оставаться на месте, и они непременно явятся вместе с полицией. Никто не поверит мне, даже если все случилось еще в то время, когда я ехал домой. Сказки, русалки — что за чушь! Меня посадят по обвинению в убийстве собственной жены.

Не то, чтобы я боялся этого — мне было все равно, но теперь у меня появилась еще одна жизненная цель: спасти Риту и выяснить, наконец, что же за чертовщина здесь творится. После стольких дней сомнений, страхов, боязни оказаться психом — сегодня я полностью и безоговорочно поверил.

Взяв с собой лишь ноутбук и деньги, я помчался на автовокзал, ловить последний автобус, следовавший в ту проклятую деревню. За моей спиной к нашему дому уже подъезжали машины с проблесковыми маячками.

Дорога не осталась в моей памяти, наверное потому, что голова была забита десятками мыслей и вопросов, и я не знаю, как не свернул шею, пробираясь по тропе в темнеющем лесу. Все это было похоже на плохой сон, который никак не хотел заканчиваться, но только теперь я понимал, что реальность, которую я сам себе выдумал, пытаясь логически объяснить увиденное, и была настоящим сном. Деревня вынырнула среди ветвей светлым пятном, я на секунду остановился, решая, куда прежде всего пойти — в наш дом или к Дамиану — и все же остановился на втором варианте. Подойдя ближе к его странной хижине, я увидел, что врач уже ждет меня у забора. Едва я шагнул за калитку, он схватил меня за шкирку и затащил внутрь.