Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX – начало XX в.

Когда Александр III умирал в Ливадии в октябре 1894 г., рядом с ним находился его духовник Янышев. Но при этом к царю пригласили и знаменитого о. Иоанна Кронштадтского, он известен не только как блестящий проповедник, но и как целитель. 10 октября 1894 г. Александр III принял о. Иоанна Кронштадтского. По свидетельству современницы: «Войдя к нему, он сказал: «Великий Государь, чем болеешь ты?» Они вместе молились, Государь стал на колени. Отец Иоанн провел рукой по больным местам и не причинил боль. Государь был очень тронут»⁸¹². Видимо, царь цеплялся за соломинку, поскольку врачи его уже приговорили, и он надеялся только на священника-целителя. Умер Александр III 20 октября 1894 г.

Николай II был одним из самых верующих российских монархов, что связано не только с его духовным воспитанием, но и жизненными обстоятельствами, часто заставлявшими искать утешения в религии. Как император, он строго выполнял все обязательства, связанные с обычной чередой дворцовых богослужений и церемоний. Его личная религиозность проявлялась в искренности веры. Домашний иконостас, находившийся в царской спальне, поражал количеством икон.

Во второй половине 1870-х гг. решался вопрос о законоучителе для будущего Николая II, и повторилась ситуация 1850-х гг., когда императрица Мария Александровна попыталась пригласить законоучителя для своих детей «со стороны». В 1875 г. Александр III и императрица Мария Федоровна, в обход «традиционных» Бажанова и Янышева, попытались пригласить на место законоучителя царских детей протоиерея Н.В. Рождественского, «которого они любили и с которым охотно беседовали». Граф С.Д. Шереметев вспоминал: «…Нужен был законоучитель для цесаревича Николая Александровича, и родители остановились выбором на протоиерее Рождественском и при мне просили его очень убедительно принять на себя эту обязанность, но Рождественский, ссылаясь на болезнь и на упадок сил, не нашел возможным принять это предложение. Долго убеждали его родители… в действительности же Рождественский прожил недолго и открыл путь И.Л. Янышеву (Двуликий Янус)»⁸¹³.

Приводя эту цитату, следует уточнить, что Рождественский все же на короткое время стал духовником будущего Николая II. По сложившейся традиции, в 1875 г. у мальчика Николая, которому исполнилось семь лет, состоялась первая исповедь. Его духовником стал Н.В. Рождественский. 12 февраля 1877 г. «Вся семья приобщалась, и Ники, который второй раз исповедовался у Ивана В. Пили потом чай все вместе»⁸¹⁴. После смерти И.В. Рождественского в 1882 г. духовником Ники некоторое время состоял престарелый Бажанов, в 1883 г. его сменил Янышев.

Ивана Васильевича Рождественского (1815–1882) любили многие. Протоиерей, член Священого Синода, настоятель Малой церкви Зимнего Дворца, проповедник, он родился в селе Богоявленский Погост, Вязниковского уезда Владимирской губернии, 18 января 1815 г., в семье священника. Санкт-Петербургскую духовную академию он окончил в 22 года в 1837 г. магистром богословия. В 1840—1850-х гг. он преподавал Закон Божий в петербургских кадетских корпусах, справедливо считаясь одним из самых талантливых преподавателей. В 1859 г. он стал законоучителем детей великой княгини Марии Николаевны и по ее рекомендации в 1859 г. был переведен к Большому Двору, где стал преподавать Закон Божий детям Александра II, а в 1862 г. он назначается протоиереем Малой церкви Дворца. Вся царская семья полюбила нового наставника. Так что Александр III лично знал протоиерея Рождественского с 1859 г.

После того как И.В. Рождественский отказался занять место законоучителя будущего Николая II, это место занял Янышев. Когда цесаревич Николай Александрович приступил к изучению наук университетского курса, то Янышев продолжил свою педагогическую карьеру при цесаревиче, читая ему курс канонического права в связи с историей церкви, а также богословие и историю религий.

Со временем религиозность Николая II стала приобретать черты религиозного фатализма. Николай II постоянно упоминал, что он родился в день Иова Многострадального и что конец его царствования будет трагичным. Точкой отсчета зарождения этого чувства можно считать Ходынскую катастрофу, произошедшую в мае 1896 г. во время коронации в Москве. Следует заметить, что в этой сложной ситуации, когда ему предлагались различные решения – от объявления траура по погибшим до «продолжения банкета», – духовник царя о. Янышев вел себя совершенно пассивно. Как вспоминал влиятельный чиновник Министерства Императорского двора B.C. Кривенко, он после Ходынки «бросился к духовнику государя о. Янышеву, умоляя его пойти к государю, настоять на отмене праздников. Протопресвитер вздыхал, высказывался уклончиво, а на представленный решительно вопрос ответил: разве он может беспокоить государя подобными заявлениями? Так узко формально понимал духовник царя свои обязанности, а Янышев слыл за высокообразованного человека, много лет прожившего за границей»⁸¹⁵.

Следует заметить, что не только Николай II был «запрограммирован» на трагическую кончину, но в том же была убеждена и императрица Александра Федоровна, о чем свидетельствует эпизод, произошедший во время Саровских торжеств в июле 1903 г. Там Николай II встречался с юродивой Пашей Саровской. Об их встрече ходило много слухов. Художница В.П. Шнейдер, участница Саровских торжеств, вспоминала свой разговор с императрицей по этому поводу: «Значительно позднее на одном из приемов, когда Императрица подолгу разговаривала со мной, разговор зашел про юродивых.

Протоиерей Иоанн Янышев

Императрица спросила меня, видела ли я Саровскую Пашу? Я сказала, что нет. «Почему?» – «Да я боялась, что, прочтя, как нервный человек, в моих глазах критическое отношение к ней, она рассердится и что-нибудь сделает, ударит и т. п.» И осмелилась, спросила, правда это, что когда Государь Император хотел взять варенья к чаю, то Паша ударила его по руке и сказала:

«Нет тебе сладкого, всю жизнь будешь горькое есть!» «Да, это правда». И раздумчиво Императрица прибавила: «Разве вы не знаете, что Государь родился в день Иова Многострадального?» Потом говорили о юродивых бургундских принцессах (Эльза, Лострип), грюндвальдских старцах и проч.»⁸¹⁶.

После того как в конце 1904 г. Александровский дворец Царского Села стал постоянной резиденцией семьи Николая II, встал вопрос о месте для молитв императорской семьи, ведь императору, как мы уже упоминали, в условиях революции пришлось резко ограничить свои передвижения вне территории императорских резиденций.

Следует заметить, что формально в Александровском дворце домовой церкви не существовало. Однако еще в 1840-х гг. в нескольких комнатах дворца сформировалась домовая церковь. Это было связано с трагедией, в 1844 г. пережитой Николаем I. Дело в том, что 24 июня 1844 г. в кабинете императрицы Александры Федоровны (жены Николая I) от скоротечной чахотки умерла дочь Николая I Александра Николаевна. После ее смерти в кабинете императрицы устроли дворцовую молитвенную комнату. Архитектор Д. Ефимов перестроил интерьер этой комнаты. На месте, где стояла постель, возвели маленькую молельню. Иконостас с личными иконами княгини Александры Николаевны покоился на панелях, сделанных из ее же кровати братьями Гамбс. Центром молельни стала портретная икона с изображением умершей в образе св. царицы Александры. При Николае I здесь служили панихиды по великой княгине. В соседней комнате оборудовали предмолельню. Этот мемориальный комплекс сохранялся во дворце вплоть до конца 1920-х гг.

Однако Николай II счел необходимым устроить «свою» домовую церковь в одном из дворцовых парадных залов. В этом помещении сначала располагалась его спальня, затем – парадная зала и, наконец, малиновая гостиная императрицы Александры Федоровны. Здесь установили походный иконостас Александра I, сопровождавший его во время заграничных походов в 1813–1814 гг. Иконостас представлял собой шесть тканых полотнищ, укрепленных на складной ширме⁸¹⁷. Легкий иконостас перевозился при Николае II в Ливадию и Спалу. Перед иконостасом в ряд стояли четыре стула для княжон, кресло для Николая II и стул цесаревича Алексея.

Александровский дворец. Спальня императора Николая II и его супруги. Фото 1930-х гг.

Александровский дворец. Киот в спальне цесаревича Алексея. Фото 1930-х гг.

Для императрицы Александры Федоровны в этом же зале устроили маленькую отдельную молельню с иконами на стенах, где для нее поместили кушетку и аналой. Конечно, скудный церковный антураж мало сочетался со светскими интерьерами парадных залов Александровского дворца. Поэтому когда в 1913 г. близ Александровского дворца возвели Федоровский собор, то он и стал домовым храмом императорской семьи.

По свидетельству современников, Николай II хорошо разбирался в богословских проблемах и хорошо знал православную обрядность. Протопресвитер русской армии и флота о. Шавельский, находившийся в Ставке с 1914 по 1917 г. и лично наблюдавший царя, вспоминал: «В истории церковной он был достаточно силен, как и в отношении разных установлений и обрядов церкви….Государь легко разбирался в серьезных богословских вопросах и в общем верно оценивал современную церковную действительность, но принятия мер к исправлению ее ждал от «специалистов» – обер-прокурора Св. Синода и самого Св. Синода»⁸¹⁸; «Государь выслушивал богослужение всегда со вниманием, стоя прямо, не облокачиваясь и никогда не приседая на стул. Очень часто осенял себя крестным знамением, а во время пения «Тебе» и «Отче наш» на литургии, «Слава в вышних Богу» на всенощной становился на колени, иногда кладя истовые земные поклоны. Все это делалось просто, скромно, со смирением. Вообще о религиозности государя надо сказать, что она была искренней и прочной. Государь принадлежал к числу тех счастливых натур, которые веруют, не мудрствуя и не увлекаясь, без экзальтации, как и без сомнений. Религия давала ему то, что он более всего искал, – успокоение. И он дорожил этим и пользовался религией как чудодейственным бальзамом, который подкрепляет душу в трудные минуты и всегда будит в ней светлые надежды»⁸¹⁹.