Взятка

Он оглянулся и приподнял бровь. Точно. Он задал мне вопрос.

Я посмотрела вперед и напрягла свой мозг.

— Печенье. Булочки с корицей. Банановые маффины.

— Ты была занята.

— Мне больше нечего делать. Переход от скорости зайца к черепашьему темпу был вынужденной корректировкой. На данный момент я ищу, чем бы заняться. Отсюда и бег этим утром.

— Моя мама — учительница. Она всегда говорит, что каждое лето ей требуется пара недель, чтобы успокоиться и превратиться из женщины, которая управляется с детьми в богиню домашнего очага.

Он сунул руку в подстаканник и вытащил пачку жевательной резинки.

— Хочешь?

— Конечно. — Я развернула обертку и отправила в рот сладкую мятную палочку, когда он сделал то же самое, затем я открыла рот, чтобы что-то сказать, и… ого.

Мы проезжали по району, отличающемуся от того, по которому я пробегала, но вместо того, чтобы разглядывать дома, мое внимание было приковано к выступающему адамову яблоку Дюка и изгибу его сильной квадратной челюсти.

Держу пари, у него был талантливый язык. Мой опыт общения с мужчинами был относительно ограничен — слава была ревнивой любовницей и не хотела ничего, кроме вашего безраздельного внимания, — но, если мужчина мог так жевать жвачку, держу пари, его язык знал, как провести по губам женщины.

И другим местам.

Я сглотнула, когда низ моего живота сжался от вожделения. Было невозможно игнорировать или подавлять себя, находясь в этом грузовике, окруженном его пряным ароматом сандалового дерева.

Дюк свернул на Первую улицу, и тротуары, которые раньше были пустынны, теперь кишели людьми. Некогда пустые парковочные места были заполнены. Я надвинула козырек своей бейсболки чуть пониже и откинулась на спинку сиденья. Этим утром все туристы в Каламити, казалось, отправились на разведку, а полицейский грузовик Дюка привлекал внимание.

Может быть, мне следовало настоять на том, чтобы пойти пешком.

— Не волнуйся. — Он оглянулся. — По крайней мере, ты не сидишь на заднем сиденье в наручниках.

Я закатила глаза и с трудом сдержала смех, оглянувшись через плечо через прозрачную перегородку. Это был мой первый раз в полицейской машине. Между нами стоял ноутбук с закрытой крышкой и радиоприемник, на котором постоянно мигал зеленый огонек. Под ним находилось множество кнопок и переключателей, которые, как я предположила, управляли сиреной и огнями на крыше.

Мои пальцы чесались прикоснуться к одному из них, поэтому я засунула руки под бедра, опустив подбородок, когда Дюк начал говорить.

— Ты знаешь, как Каламити (прим. ред.: Каламити с английского языка — бедствие) получил свое название? — спросил он.

— Нет. Я просто предположила, что это из-за Бедовой Джейн (прим. ред.: Марта Джейн Каннари Бёрк, более известная как Бедовая Джейн — американская жительница фронтира, профессиональный скаут, более всего известная своими притязаниями на знакомство и даже супружество с Диким Биллом Хикоком, а также из-за своего участия в Индейских войнах с коренными жителями континента на поле боя).

— Ну, она действительно жила где-то здесь в детстве, но город получил свое название не из-за нее. Каламити изначально назывался Паннер-Сити.

— Совсем не ложиться на язык. — Это название определенно не вызвало бы у меня интереса во время тех многочасовых поисков убежища в Интернете.

— Да, не ложиться. — Дюк усмехнулся. Если этот разговор должен был ослабить мои опасения, то он сработал. — Он был основан как поселение во время золотой лихорадки в Монтане, и к 1864 году в этом районе проживало почти три тысячи шахтеров.

Я заерзала на своем сиденье, очарованная этой историей.

— Больше, чем жителей здесь сегодня.

— Ты провела кое-какие исследования.

— Немного. — Но недостаточно, чтобы прочитать эту историю.

— В течение пяти месяцев на Паннер-Сити обрушились четыре стихийных бедствия. Сначала в ущелье Андерса обрушилась шахта, в результате чего погибла дюжина человек. Затем случился сильный весенний шторм, который затопил этот район и смыл большинство небольших участков. Потом случился пожар, который распространился по городу. И последнее, но не менее важное: в конце лета у них была гроза с молниями. Это привело к тому, что стадо крупного рогатого скота устроило, честное слово, паническое бегство по поселению. И все это в течение пяти месяцев.

— Ух ты.

Он ухмыльнулся.

— Прощай, Паннер-Сити.

— Привет, Каламити. — Я рассмеялась. — Почему этой истории нет на городском сайте?

— Палата подумала, что это может создать неверное впечатление. Что если туристы приезжают сюда, то они рискуют своей жизнью.

Глупо. Эта история сделала это место еще более суровым и привлекательным, как и сам рассказчик.

— Спасибо, что рассказал мне.

Дюк оглянулся, и его голубые глаза поймали меня в ловушку.

— Пожалуйста.

Какое бы беспокойство я ни испытывала по поводу того, что меня узнают, оно исчезло, но, когда Дюк съехал с шоссе на мою гравийную дорогу, меня охватил новый трепет, и мой желудок сделал сальто. Мы были только вдвоем. Одни. После того, как он почти поцеловал меня.

Должна ли я пригласить его внутрь? Или он высадит меня и уедет? Тупая пульсация в моей сердцевине умоляла о первом. Пригласить. Его. Внутрь.

Мое лицо вспыхнуло. Сегодняшний день должен был стать рекордным по количеству грязных мыслей. Я винила Дюка за то, что он был таким могущественным. Находиться рядом с ним было волнующе и напряженно. С моей стороны было безрассудно желать единственного человека в городе, который знал мою настоящую личность, человека, которого я подкупила, чтобы он молчал, но моему телу было все равно.

Как и моему сердцу.

Если не считать взятку, Дюк был честен и добр. Казалось, его не заботили моя слава или богатство, и он ни разу не попытался использовать меня для чего-то большего. Большинство придурков отклонили бы мое первоначальное предложение и запросили бы сумму побольше.

Но Дюк не упоминал о деньгах, не так ли? Почему? Разве он не хотел знать, когда наступит день выплаты? Единственным, кто постоянно поднимал эту тему в наших разговорах, была я. Хм.

Подъездная дорожка была пуста, когда он подъехал к фермерскому дому, потому что я начала парковаться в гараже. Дюк едва успел остановиться, когда я выпалила:

— Хочешь зайти внутрь и съесть маффин?

Он заколебался, глядя мимо меня на дом. Мое сердце подскакивало к горлу, пока он молча обдумывал мой вопрос. Мы оба знали, что если он войдет внутрь, то больше не будет никаких почти поцелуев. Наконец Дюк ответил, загнав грузовик на стоянку и вывернув ключ из замка зажигания.