Walk the Shadows

— Угу, но…

— «Угу» внесено в черный список.

Это заставило его слегка улыбнуться.

— Да, сэр, — начал Гарри снова. — Я знаю, вы будете… — на мгновение он замолчал и позволил себе поверить в это. Снейп будет с ним. И он знал это. Ему не придется сталкиваться с воспоминаниями в одиночку. Сальный мерзавец, мастер зелий, который всегда на Гаринной памяти ненавидел его. Эта мысль ошеломила его, когда он впервые осознал это. Он глубоко вздохнул и всмотрелся в Снейпа, нахмурив брови.

Снейп наградил его ответным взглядом, скрестив руки на груди и подняв бровь.

Внезапно Гарри рассмеялся.

— Вы должны научить меня делать эти штуки с бровями.

— «Штуки», Мистер Поттер?

— Простите. Научить меня. Как. Приподнимать брови подобным образом.

— И почему я должен это делать? — спросил Снейп с ухмылкой. — Обучение неопытного, дерзкого подражателя не принесет мне никакой выгоды.

Гарри хихикнул.

— Возможно, мы сможем сторговаться.

— Вряд ли у тебя есть привычки, которые бы мне захотелось перенять.

— Очень смешно. Я сказал, возможно, у меня есть кое-что еще, что вам бы хотелось заполучить, — он небрежно пожал плечами. — А, может быть, и нет.

— Мы отклонились от темы, — рявкнул Снейп. Он протянул блестящую и на вид новую палочку из темного дерева. — А теперь возьми ее и приставь к виску.

— Вашу палочку?

— Именно.

— Не будет ли это… Я имею в виду, что использование не своей палочки, может причинить вред.

Снейп раздраженно закатил глаза.

— Только если, что подтверждает опыт кое-кого из твоих экс-профессоров, палочка неисправна. Любой волшебник может использовать любую палочку, Поттер. Конечно, если использовать палочку более соответствующую магическому ядру, то результат будет гораздо лучше, — он снова протянул свою новую палочку. — Возьми.

Гарри протянул дрожащую руку, и тепло, коснувшись пальцев, распространилось по руке, уменьшая его боль. Прошло слишком много времени с тех пор, как он последний раз держал палочку в руке, и до сих пор он не понимал, как сильно скучал по этому чувству. Он позволил теплу распространиться внутри, позволил оставаться в груди, пока не достиг полного умиротворения. Непрошеные слезы подступили к глазам, и он сморгнул их, зажмурившись на минуту, чтобы восстановить дыхание.

Наконец, когда его чувства улеглись и снова встали под контроль, он открыл глаза.

— Все нормально, Поттер?

— Вы… вы можете называть меня Гарри. Если хотите.

Что-то промелькнуло в глазах профессора, но это был лишь миг.

— Очень хорошо… Гарри. Ты готов начать?

— Да, сэр.

Повисла долгая пауза, в течение которой профессор даже не шелохнулся, а после сказал:

— Скорее всего, тебе будет трудно, а я не хотел бы причинять тебе боль. Так что, я спрашиваю тебя, могу я ли положить ладонь на твою руку, чтобы направлять тебя?

Гарри снова закусил губу, так сильно, что почувствовал вкус крови. Снейп просил. Не приказывал. Он быстро кивнул, пока не утратил присутствие духа.

Обойдя стол и приблизившись к Гарри, Снейп положил руку ему на плечо. Насилу заставив себя не дергаться, Гарри еще раз глубоко вздохнул.

— Вот так, — сказал Снейп. — Попытайся расслабиться, будет легче. А теперь поднеси палочку к виску и сосредоточься на воспоминании, которое ты хочешь убрать, — его пальцы сильнее сжали плечо Гарри, как только мальчик поднял палочку. Дерево в его руке дрожало, и внезапно он почувствовал вспышку… чего-то. Озарения?

Что если он просто сотрет себе память?

Не было ли это самым лучшим решением? Он не будет помнить ничего: ни поместье, ни бледные руки Волдеморта, ни пробирающий шепот Люциуса… он бы ощутил поистине душевное спокойствие. Ему больше не причинят боли. Рука еще сильнее затряслась, он собрался с духом, и слова почти сорвалось с языка, когда Снейп внезапно схватил его за запястье.

— Что ты делаешь? — зарычал мужчина и отдернул палочку от его головы.

— То, что уже давно должен был сделать, — сказал ему Гарри и вырвал руку из хватки мастера зелий. Палочка по-прежнему была у него. Это уже что-то.

— Глупый ребенок! Ты хотя бы знаешь, как накладываются эти чары? Ты хочешь подчистую вытереть свою память?

— Мне все равно! Да какая вообще разница?

Снейп взглянул на него, в его черных глазах пылал огонь.

— Если тебе действительно все равно, то пожалуйста. Вперед. Сотри себе память. Откажись от своей жизни, своих друзей, всего волшебного мира. Стань сквибом, возвращайся назад к маггловской жизни или начни новую с чистого листа, если тебе действительно все равно.

Откуда-то из горла вырвался полный боли крики, и Гарри прижал ладони к глазам. Ему не было все равно, совсем наоборот, черт возьми. И это всегда было его проблемой. Мог ли он вычеркнуть из памяти все воспоминания о первых и самых лучших друзьях, воспоминания о Роне и Гермионе? Мог ли он забыть Хагрида, Ремуса или… или Сириуса? Нет, это невозможно. Ему была дорога память о них, но остальные воспоминания мешали ему спокойно жить.

— Тогда сделаете это за меня! — закричал он и протянул палочку Снейпу. — Вы знаете эти чары, вы можете забрать только… только эти несколько недель.

Снейп не сделал ни единенного движения, чтобы взять палочку.

— Гарри… это нехорошо. Ты можешь стереть эти воспоминания, да, но это не избавит тебя от чувств, связанных с ними. Ты не будешь знать почему не хочешь, чтобы к тебе прикасались, не говоря уже о том, что идея физической близости будет заставлять тебя дрожать и плохо себя чувствовать. А еще ты не можешь стереть воспоминая у тех, кто знает о том, что случилось, кто умышленно или неумышленно может напомнить тебе.

— Что? Вы не… — внезапно Гарри ощутил сильный холод. И тошноту. Почувствовал себя абсолютно беспомощным. — Вы имеете в виду Малфоя.

Очень тихо Снейп сказал:

— Я не говорил конкретно о Драко, но, да, это то, на что я намекал. Мне сложно представить, что Темный Лорд или Люциус будут держать в секрете то, как они… обращались с тобой.

— О, господи, господи. Меня сейчас стошнит… — не сделав и двух шагов в сторону ванной, он упал на колени и извергнул остатки ланча на коврик перед камином. Он корчился на полу, пока не ощутил абсолютную опустошенность. Остались только кислый привкус рвоты и соль слез.

* * *

Опустившись на колени, Севеурс убрал грязь взмахом палочки и думал, что неплохо бы наколдовать ведро. Но тошнота мальчика, похоже, прошла, и теперь он просто трясся, обхватив себя руками. Чтобы убедиться, что это не очередной приступ, Северус положил руку на его спину, и хотя Гарри дернулся как норовистый жеребенок, он не отскочил в сторону, как делал это раньше.

Северус расценил это как прогресс, ведь мысль, что другие студенты могут узнать о случившемся в Топшэме, не заставила Гарри вновь погрузиться в пучину страха и ужаса. Неужели мальчик совсем об этом не думал? Это абсурдно. И все же… возможно, он был слишком зациклен на выздоровлении и поэтому не уделял слишком много времени мыслям о будущем?