Walk the Shadows

Гарри чувствовать решимость Снейпа и воспользовался жалким страхом в свою пользу. Это придало ему сил. С каждым вздохом он укреплял камень, быстро создавая все новые и новые уровни защиты. Быстрее, чем Снейп успевал разрушать их. Но в этой спешке у него не получалось следить за всеми трещинами, создаваемыми Снейпом, и он упустил одну из них.

Снейп, однако, не пропустил его ошибки. В то же мгновение он бросился сквозь трещину в тщательно созданной броне Гарри. На него нахлынул поток воспоминания, но в том разозленном, раздраженном состоянии, в котором он пребывал, он не смог защититься от него. Гарри почувствовал его попытку отступить, но теперь это было бесполезно. Абсолютно бесполезно. Там, под камнем, он был в ловушке.

Карусель медленно вращалась по кругу, Инфери с их мертвой плотью и мертвыми глазами сидели на спинах летящих грифонов и драконов и передразнивали детей. А Темный Лорд под маской своей ранней версии — Тома Риддла — стоял перед ними и улыбался.

— Ты мой, — шептал он. — Навсегда.

Но теперь они находились в хорошо оборудованной тюрьме, и Нотт ухмылялся ему, поднимая палочку.

— Трус, — обозвал его Гарри, и мир погрузился в пучину крика и боли, а бульканье крови в горле было самым громким звуком, который он когда-либо слышал. А потом он ослеп и закричал, корчась на каменном полу под проклятьем.

Сколько прошло времени? Возможно, несколько часов. Сколько прошло времени, пока он не начал сходить с ума? Он не чувствовал ничего, кроме нестерпимой боли Круциатуса. Но когда он прекратил бороться с проклятьем, он понял, что может лучше справляться с ним. Он знал, что только когда он окончательно сдаться, чтобы это ни значило, он будет способен сохранить свой рассудок.

— Сдавайся, — словно читая его мысли, пропел кто-то высоким, холодным голосом. — Будет лучшее, и больше никто не причинит тебе боль.

Предложение заманчиво, но он отклонил его, дико замотав головой.

— Никогда, — проскрипел он сквозь зубы, его голос груб и сух, как могильный камень. Когда он больше не смог сжимать челюсть, он закричал. И поэтому ему пришлось дышать через нос, несмотря на сопли, кровь и слезы. — Я не сдамся…

— Никогда не говори никогда, малыш Гарри, — глумилась Беллатрис, накладывая еще одно режущее проклятье, в то время как боль от Круциатуса только возросла. Он стучал пятками по каменному полу, невозможно выгибая спину и пытаясь ухватиться сломанными пальцами за что-то, хоть что-то, что сможет удержать его. Но он слеп, одинок, под их абсолютным контролем.

Она смеялась, когда с него сдирали кожу, смеялась над его паникой, когда он обхватывал себя руками, чтобы не разорваться на части от боли; смеялась, когда кто-то схватил его за волосы и с силой стиснул его голову в ладонях, чтобы он прекратил дергаться, а затем прижал его лицо к их лицам, и кровь его пачкала чью-то гладкую кожу, когда они терлись об него, словно кошки. А затем чей-то язык коснулся его щеки, слизывая кровь и слезы. Слова, которые шептали ему на ухо, были похожи на слова любовника:

— Ты такой приятный на вкус, Гарри, — и внезапно ему стало ужасно плохо, а смех все продолжался…

С родившейся из отчаянья силой Северус, наконец, вырвался из воспоминания мальчика, выбрался из-под сломанного и треснутого камня и опустился на колени посреди гостиной, ловя ртом воздух. Через несколько долгих мгновений он осознал, где находится, и его взгляд упал на Гарри, свернувшегося в комочек и тихо раскачивающегося с плотно закрытыми глазами.

Дерьмо.

Северус потер переносицу и несколько раз глубоко вздохнул. Что ж. В этот раз он действительно перегнул палку. О чем он думал, поднимая эти воспоминания со дна? Возможно, он только что уничтожил труд нескольких недель.

Неужели только камень удерживал Гарри от срыва? С такими воспоминаниями — многие из которых он видел впервые — неудивительно, что мальчик хотел скрыть их. Но это было нездорово, и им пришлось работать над этим. Хотя возможно, что ему хотелось справляться с ними медленно, постепенно. Но теперь это уже невозможно.

Все еще стоя на коленях, он медленно двинулся к Гарри, пока — но не совсем — не коснулся его.

— Гарри, — сказал он тихо. — Открой глаза, пожалуйста.

По телу мальчика прошла дрожь, но больше никакой реакции не было. Подбадривая себя, он сказал резким тоном, пытаясь подойти с другой стороны:

— Давай вставай, Поттер. Кончай бездельничать.

Мальчик резко прекратил раскачиваться и напрягся.

Восприняв это как хороший знак, Северус продолжил в том же духе:

— У нас еще много работы. Это ужасно бессовестно с твоей стороны вот так отлынивать.

Гаррина голова склонилась в кивке, и он, наконец, открыл глаза.

— Простите, дядя, — прозвучал напряженный шепот. — Простите… — Гарри неуклюже уперся руками в пол, пытаясь подняться. — Сорняки? — спросил он. — Или полить лужайку? Мне жаль, я забыл…

Северус испугался и потому ответил не сразу. Что, черт возьми, происходило на этот раз? Когда Гарри повернулся лицом, его взгляд был не сфокусирован. Северус неуклюже поднялся и приблизился к нему, чтобы поднять и его.

Руки мальчика взлетели вверх в защитном жесте быстрее, чем он успел это осознать.

— Простите, дядя Вернон, я… я помню. Поливка, да? Пожалуйста, дядя, мне жаль….

— Гарри, — сказал Северус, стараясь говорить спокойно, несмотря на растущую тревогу. — Я не твой дядя.

При других обстоятельствах смущение на лице мальчика могло бы быть забавным. Но в данный момент это очень тревожило.

— Просто иди сюда и сядь, — сказал он, и то, что мальчик поднялся на ноги, стало для него наградой. Но спустя мгновение, которое было подобно маленькой жизни, Гарри плюхнулся на пол в углу и, обхватив колени руками, уперся в них лбом. Все его тело — и даже сцепленные вместе пальцы — было напряжено.

Северус наблюдал за ним несколько минут. Гарри заменил один способ избавиться от воспоминаний другим, и это … никуда не годилось. Несмотря на все иллюзорные способности этого раненого ребенка, он отказывался принимать ту реальность, где его дядя-маггл запирал его в чулане и морил голодом. Это…

Небольшими шагами он приблизился к мальчику и присел рядом с ним.

— Гарри, — сказал он резким, командным тоном, который, казалось, работал. — Посмотри на меня. Это профессор Снейп.

Гарри поднял голову, вспышка гнева мелькнула в его глазах.