Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

— Эзекиль, тебе надо бы сдерживать свой норов, — посоветовал ему Аксиманд. — Если так пойдет, ты окончательно утратишь равновесие и никогда не сможешь его вернуть.

— Я знаю, — вздохнул Абаддон. — Но я не нахожу себе места; я подавлен, раздражен и печален одновременно. Я не могу остановиться ни на секунду. А вдруг он не справится, Маленький Хорус? Вдруг он умрет?

Первый капитан вскочил и стал наматывать круги по оружейной. Аксиманд заметил, как от горя и гнева кровь снова прилила к его лицу.

— Это несправедливо! — рычал Абаддон. — Этого не должно произойти. Император не должен такого допустить.

— Эзекиль, Императора уже давно здесь нет.

— Он хотя бы знает, что происходит? Или его это совсем не тревожит?

— Даже не знаю, что тебе сказать, друг мой, — сказал Аксиманд, поднимая болтер и защелкивая замок магазина.

Очевидно, Абаддон нашел новую цель для своей бессильной ярости.

— С тех пор как он покинул нас после Улланора, все пошло по-другому, — ворчал Абаддон. — Он оставил нам зачищать все, что не захотел сделать сам. И ради чего? Ради какого-то важного проекта на Терре? Более важного, чем наше дело?

— Осторожнее, Эзекиль, — предупредил его Аксиманд. — Ты рискуешь переступить опасную грань.

— Это правда, но что с того? Только не говори, что ты сам этого не чувствуешь, я знаю, что это не так.

— Да… Кое-что изменилось с тех пор, — признал Аксиманд.

— Мы здесь сражаемся и умираем, завоевывая новые миры для него, а он даже близко не приближается к границам. Где его честь? Где его гордость?

— Эзекиль! — воскликнул Аксиманд, роняя болтер и вскакивая со своего места. — Достаточно. Если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы сбил его с ног за подобные высказывания. Император — наш господин и повелитель. Мы поклялись повиноваться ему.

— Мы поклялись в верности нашему командиру. Ты помнишь клятву Морниваля?

— Я прекрасно ее помню, Эзекиль, — резко ответил Аксиманд. — И, как мне кажется, лучше, чем ты. Мы поклялись чтить Императора превыше всех примархов.

Абаддон, отвернувшись, вцепился пальцами в сетку тренировочной камеры, мускулы под его кожей перекатывались как желваки, а голова бессильно повисла. Вдруг со звериным рычанием он сдернул ограждающую панель и швырнул ее через оружейный зал, прямо под ноги Эреба, стоящего у входа.

— Эреб? — изумленно воскликнул Аксиманд. — Как давно ты здесь стоишь?

— Достаточно давно, Маленький Хорус. Достаточно давно…

Аксиманд ощутил укол беспокойства.

— Эзекиль слишком расстроен и зол. Он утратил душевное равновесие. Не стоит…

Эреб взмахнул рукой, словно отмахиваясь от объяснений Аксиманда, и тусклый свет блеснул на его начищенных серо-стальных доспехах.

— Не бойся, друг мой, ты же знаешь, что все это останется между нами. Здесь присутствуют только члены ложи. Если кто-то спросит о том, что я здесь сегодня услышал, ты же знаешь, что я отвечу, не так ли?

— Я не могу сказать.

— Верно, — улыбнулся Эреб, но отнюдь не успокоенный Аксиманд почувствовал себя обязанным Первому капеллану Несущих Слово, словно обещание молчать было частью какой-то сделки.

— Эреб, ты пришел по какому-то делу? — резко спросил Абаддон.

— Да, — кивнул Эреб и продемонстрировал на ладони серебряный медальон ложи. — Состояние Воителя ухудшается, и Таргост объявил собрание.

— Сейчас? — удивился Аксиманд. — Почему?

— Я не могу сказать, — пожал плечами Эреб.

Они снова собрались в одном из кормовых отсеков «Духа мщения», куда можно было пробраться по безлюдным узким переходам, ведущим на нижние палубы корабля. Снова путь им освещали тонкие свечи, и Аксиманду вдруг очень захотелось поскорее покончить со всем этим. Воитель при смерти, а они тут формальности обряда соблюдают!

— Кто идет? — спросил из темноты закутанный в накидку человек.

— Три души, — ответил Эреб.

— Назовите ваши имена, — потребовал тот же голос.

— Неужели нам так необходимо играть в эти игры сейчас? — воскликнул Аксиманд. — Седирэ, ты же прекрасно знаешь, кто мы такие!

— Назовите ваши имена, — повторил часовой.

— Я не могу сказать, — ответил Эреб.

— Проходите, друзья.

Они прошли в пустой склад, и Аксиманд наградил Седирэ язвительным взглядом. Тот молча пожал плечами и последовал за ними. Обширное помещение со стеллажами вдоль стен, как всегда, освещалось свечами, но обычное добродушное веселье сменила мрачная печаль. Аксиманд увидел завсегдатаев собраний: Сергара Таргоста, Люка Седирэ, Каллуса Экаддона, Фалька Кибре и многих других офицеров и солдат, которых он знал или часто видел. И еще Малогарста Кривого.

— Давненько я не встречал тебя на собраниях, — сказал Аксиманд.

— Да, верно, — согласился Малогарст. — Мне пришлось пренебречь обязанностями члена ложи ради других дел, требующих самого пристального внимания.

— Братья, — обратился к собравшимся Таргост. — Мы живем в мрачное время.

— Сергар, давай к делу, — прервал его Абаддон. — У нас нет времени для длинного вступления.

Мастер ложи сердито взглянул на Абаддона, но, заметив, что Первый капитан с трудом сдерживает гнев, кивнул, не рискуя вступать с ним в пререкания. Таргост показал рукой на Эреба и обратился ко всей аудитории:

— Нам хочет что-то сказать наш брат из Легиона Несущих Слово. Согласны ли вы его выслушать?

— Согласны, — хором ответили Сыны Хоруса.

Эреб вышел в центр и поклонился.

— Брат Эзекиль совершенно прав: у нас нет времени для долгих церемоний, так что я сразу перейду к сути. Воитель умирает, и судьба Крестового Похода висит на волоске. Только мы можем его спасти.

— Эреб, что это значит? — спросил Аксиманд.

Первый капеллан прошелся по кругу.

— Апотекарии ничем не могут помочь Воителю. При всей их преданности, они не могут вылечить его недуг. Все, что им удается, это поддерживать в нем жизнь, но и это не может длиться долго. Если мы сейчас не начнем действовать, станет слишком поздно.

— Что ты предлагаешь, Эреб? — спросил Таргост.

— Племена Давина… — начал Эреб.

— При чем тут они? — перебил его мастер ложи.

— Это дикий народ, которым правят касты военных, но все это уже было нам известно. И наш мирный орден кое в чем, что касается структуры и практики, похож на их воинские ложи. Каждая из этих лож почитает одно из местных хищных животных, и в этом их отличие. Во время моего пребывания на Давине с целью приведения местного населения к Согласию я изучил деятельность лож, думая найти признаки упадка или религиозной веры. Ничего подобного я не обнаружил, зато в одной из лож нашел то, что, как я уверен, может стать нашей надеждой.