Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

На мгновение они оказались лицом к лицу, и Маггард, собравшись с силами, плюнул в лицо Круза сгустком крови. Астартес еще глубже погрузил нож в челюсть, чтобы лезвие проникло в мозг.

По телу Маггарда пробежала дрожь, несколько мгновений он бился в агонии, а когда затих, Круз смотрел в уже мертвые и пустые глаза.

Он с трудом поднялся на ноги.

— Лицом к лицу, — тяжело дыша, сказал Круз. — Не хитростью, не предательством, не бомбардировкой за тысячи миль, а лицом к лицу…

Затем он оглянулся на Зиндерманна и кивнул в знак благодарности. Воин едва держался на ногах от боли, но на его лице сияло удивительное спокойствие.

— Я помню, как это было, — продолжал он. — На Хтонии мы все были братьями. Не только между собой, но и со своими врагами тоже. Именно это увидел в нас Император, когда посмотрел на наше общество. Мы были головорезами, немногим отличавшимися от таких же бандитов в большинстве миров, но у нас был свой кодекс чести, и он был для каждого из нас дороже жизни. Это он заложил в души Лунных Волков. Я думал, что, если даже никто больше не помнит об этом, Воитель должен помнить, ведь именно его Император выбрал нашим командиром.

— Нет, — сказала Киилер. — Вы — последний.

— И когда я понял это… я стал говорить то, что они хотели услышать. Я старался быть одним из них, и мне это почти удалось. Я почти забыл прошлое… До сегодняшнего дня.

— Музыка сфер, — тихо произнес Зиндерманн.

Взгляд Круза обратился к Киилер, и его лицо стало суровым.

— Я ничего не делала, Вполуха, — ответила она на его невысказанный вопрос. — Вы все сделали сами. Обычаи Хтонии послужили причиной тому, что Император сделал вас и ваших братьев Лунными Волками. Возможно, сам Император напомнил вам об этом.

— Я видел, что изменения зашли слишком далеко, но не возражал, поскольку считал, что изменился кодекс. Но на самом деле ничего не изменилось. Просто враг пришел и обосновался среди нас.

— Послушайте, все это, конечно, очень важно, но не следует ли нам побыстрее выбраться отсюда? — спросила Мерсади.

Круз кивнул и повел их к «Громовому ястребу».

— Вы правы, мисс Олитон, давайте попробуем улететь на этом корабле. Все они теперь для меня умерли.

— Мы с вами, капитан, — сказал Зиндерманн, вслед за Крузом осторожно обходя тело Маггарда.

Казалось, старый Астартес сбросил с плеч множество лет, а энергия, потраченная во время поединка, возвращалась новым азартом. Зиндерманн заметил, как ярко засияли его глаза.

В душе Йактона Круза разгорался огонек понимания, и это напомнило Зиндерманну, что надежда еще есть.

Но в Галактике нет ничего опаснее, чем слабая надежда.

Выстрел Турнета ушел вверх, а Кассара — в сторону. Иона Арукен бросился на пол, опасаясь рикошета от полукруглого потолка рубки. Турнет скатился со своего командирского кресла и скрылся за ним, а Кассар соскользнул со своего места и сел на пол, как раз на уровне глаз-иллюминаторов титана. Он снова выстрелил, и его пуля, угодив в электронные устройства командирского пульта, выбила целый фонтан искр.

Турнет тоже ответил выстрелом, и Кассар, пригнувшись еще ниже, забрался под свое кресло. Контакты при движении отсоединились от его головы, и по лицу потекли кровавые слезы, а металлическая нить прилипла сзади на шее.

Разрыв связи с титаном, как и всегда, отозвался в его мыслях болезненным уколом печали.

— Титус! — закричал Арукен. — Что ты творишь?

— Модератор, сдавайся или ты здесь умрешь! — крикнул Турнет. — Бросай оружие и сдавайся!

— Это предательство! — воскликнул Кассар. — Иона, ты же знаешь, что я прав. Все это подстроил Воитель. Он отдал город на растерзание, чтобы погубить верующих!

Из-за громоздких устройств, окружавших командирское кресло, вслепую выстрелил Турнет.

— Верующих? Ты что, собираешься изменить Воителю ради какой-то религии? Ты болен, ты это знаешь? Религия — это зараза, и мне давным-давно следовало тебя выгнать!

Кассар торопливо оценивал ситуацию. Из рубки имелся только один выход — дверь, ведущая в огромный центральный отсек, где был расположен плазменный генератор, а при нем находились многочисленные техники. Кассар не решался броситься к выходу из страха, что принцепс застрелит его, едва он покинет укрытие.

Но то же самое относилось и к Турнету. Они оба оказались в ловушке.

— Ты знал, — заговорил Кассар. — Ты знал о бомбардировке.

— Конечно, я знал. Как ты мог быть настолько наивным? Ты даже не догадывался, что происходит на этой планете?

— Императора предали! — крикнул Кассар.

— Здесь нет никакого Императора, — сердито бросил в ответ Турнет. — Он отказался от нас. Он оставил Империум, который люди завоевывали для него ценой собственной жизни. Ему все равно. А Воителю нет. Он покорил эту Галактику, и он должен ею править, и только глупец может этого не понимать. Это они принудили Воителя к крайним мерам, и он сделал то, что должен был сделать.

У Кассара едва не помутился разум. Турнет предал все, что создано Императором, и эта схватка в командирской рубке — всего лишь крохотный эпизод в конфликте невообразимых масштабов.

Турнет вскочил и, побежав к выходу, выстрелил дважды, но обе пули ударили в стену позади Кассара.

— Я не допущу этого! — заорал Кассар, стреляя в ответ.

Первый выстрел снова ушел в сторону, но теперь Турнету пришлось остановиться, чтобы повернуть колесо замка.

Кассар прицелился в спину принцепса.

— Титус! Не надо! — крикнул Арукен и дернул рычаг управления двигателем титана.

Боевая машина резко накренилась, и командная рубка качнулась, словно палуба корабля, попавшего в шторм. Кассара отбросило назад к стене, и он лишился возможности произвести точный выстрел. Тем временем Турнет распахнул дверь настежь, выбежал из рубки и оказался вне досягаемости выстрелов Кассара.

Титан выпрямился, и Титус Кассар поднялся на ноги. Перед его глазами мелькнула какая-то тень, и он едва не выстрелил, прежде чем понял, что перед ним Иона Арукен.

— Титус, перестань, — сказал Арукен. — Не делай этого.

— У меня нет выбора. Это предательство.

— Ты не должен погибнуть.

Кассар резким кивком указал на иллюминаторы титана, через которые можно было рассмотреть воинов Гвардии Смерти в скользких от разлагавшейся плоти окопах.

— И они тоже, — сказал Кассар. — Ты ведь знаешь, что я прав, Арукен. Ты понимаешь, что Воитель предал Империум. Если «Диес ире» останется в наших руках, мы сможем что-нибудь сделать.