Warhammer 40000. Катарсис

– Ты не обретешь могущества, - Ристелл поднялась на ноги и смотрела Вормасу в глаза, готовая в любой миг встретить смерть. Она сделала все что могла. Возможно не так как следовало, но это будут оценивать другие.

– Ты так думаешь? – Вормас улыбнулся и наклонился вперед, словно хотел поведать ей секрет, - Это я создал кабалу Ледяной крови…

Слова Вормаса вызвали удивление у Ристелл, но она этого не выдала, не желая тешить самолюбие врага.

– Мои инструменты, это не только скальпель и яд.

Гомункул поднялся на ноги и, заведя руки за спину, сделал пару шагов, словно лектор у доски схолума. Шприц по-прежнему был в его руке.

– Управлять живыми марионетками, вот мое искусство, - Желтые глаза Вормаса словно пронзали и жалили, - Каждый из Архонтов, которым я служил, на самом деле служили мне. Я поднимался все выше по их хребтам. Я единственный, кто из бежавших от варпа эльдар, нашел выгоду в Падении и применение ничтожествам заселившим Коммораг.

Слушая, Ристелл пыталась незаметно прочувствовать место, в котором оказалась, Гомункул продолжал свою речь.

Он поднял свободную левую руку к глазам и словно зачарованный стал осматривать ее:

– Я не выношу аугметику, которой пичкают себя жалкие ремесленники, величающие себя гомункулами, хотя бесспорно она бывает полезна. Но мне нет нужды уродовать себя, чтобы использовать свои способности и свои «инструменты».

– Я бы сказала нет необходимости уродовать то, что итак омерзительно, - Ристелл ответила на жесткий взгляд гомункула, но он лишь улыбнулся.

– Последнее что ты можешь сделать, это срывать на мне свое отчаяние, верно?

Девушка не смогла найти достойного ответа, и Вормас, по-прежнему улыбаясь, вновь убрал руку за спину:

– А ведь все могло быть иначе, если бы ты выполнила наш уговор. Признаться я недооценил Реоса…

Ристелл ощутила как ей мерзко от того, что Вормас произносит имя Архонта. Ее кулаки непроизвольно сжались и чувства вновь обратились к поиску выхода из запертой клетки с бездушным зверем. Возможно здесь у нее есть шанс убить палача?

Гомункул, казалось, задумался, и его губы искривила гримаса отвращения:

– … Не было никакого кода. Ты оказалась совершенно бесполезной пешкой, которую он потчевал бреднями, пытаясь скрыть от меня правду о ключе. Он довольно долго кормил меня ложью, - Здесь голос гомункула задрожал от гнева.

Эти слова заставили Ристелл задуматься обо всех тех намеках и рассказах Реоса о Сердце Мира. Возможно ли, что она и вправду была пешкой в его игре? Какой-то нитью, натянутой между Архонтом и его серым кардиналом. Ощущение кошмара, от которого не проснуться стало еще более отчетливым. Казалось, теперь она никогда не будет свободна от плена, он пророс в само ее естество. Она не знала, где начинаются ее собственные мысли, а где те, которые ей внушили. Возможно этого и добивался эльдар, стоящий перед ней. Изощренная пытка для совести и убеждений.

– Больно получить собственным приемом? – Ристелл решила, что перед лицом смерти не станет дрожать от страха и словно в зале с многоглазой статуей вольготно осмотрела маленькую комнату, скрывая отчаяние и заодно убедившись в том, что ей сообщили псайкерские способности. Выхода не было.

Ристелл уже знала, о том, что у ключа две половины. Едва ли она узнала об этом раньше Вормаса, но похоже он все еще не нашел вторую часть и от этого его гнев словно просачивался сквозь бездушную маску лица.

– Ты еще не осознаешь, что твоя смерть будет очень долгой, и я буду рад продемонстрировать тебе свое искусство.

– Начать со светского разговора было очень жестоко.

Ристелл больше не чувствовала никакого страха. Быть может тому виной была осознанная обреченность, а возможно простая усталость, которая вернулась к ней, словно и не было тех спокойных мгновений наедине с Реосом.

– Что ж, в таком случае перейдем к сути.

Вормас лишь слегка толкнул девушку псионикой и из стен мгновенно, словно змеи выскользнули аугметические щупальца, надежно захватывая тело Ристелл

Канонисса стиснула зубы и попыталась вырваться из пут, но через мгновение из толстых плетей выскользнули почти невидимые иглы, пронзая ее руки по всей длине и вызывая мучительную боль. Канонисса сжала зубы, пытаясь удержать крик, и каким-то чудом ей это удалось.

Вормас подошел к ней и схватил за челюсть с шипением, прорывавшимся сквозь сжатые зубы:

– Рабы не уйдут далеко, я отправлю за ними воинов. Ты как всегда сделала не верный выбор.

Резко отпустив девушку, он отступил на шаг.

Впервые она надеялась, что пролежала без сознания долгое время. Если Вормас до сих пор не вернул рабов, значит им удалось преодолеть длинный путь и чем дольше она проспала, тем дальше они ушли.

– Быть может волшебство в твоих глазах ослепило Реоса. Знаешь, я все никак не могу понять, почему он отдал мне часть ключа? Я знал, что он что-то скрыл от меня и я бы выжал правду из его души, но похоже кто-то сообщил ему о роли Веллории в небольшом эксцессе с его наложницей и мандрагорами.

Неожиданно Вормас улыбнулся:

– Пожалуй из всех тех слабоумных Архонтов, он один заслужил некоторую степень моего уважения.

Сплетение интриг, затеянных вокруг древнего артефакта, вдруг стали расплетаться перед мысленным взором Ристелл. С самого начала Реос обманывал гомункула, чтобы скрыть вторую часть ключа. На Шенузе похоже хранилось множество древних подсказок, где найти вторую часть ключа от Сердца Мира, но по-хоже не вся информация доходила в целости до Вормаса. Канонисса не могла узнать с какого момента Реос стал дезинформировать своего помощника, но на Тегесту-12 он отправился уже один. Вероятно по неким законам темных, все добытые артефакты принадлежали Архонту и заполучив в свое распоряжение обе части ключа, Реос смог обменять одну из них на жизнь Ристелл, зная, что Вормас не сможет пробудить Сердце Мира, без полноценного ключа. Теперь Ристелл осознавала, сколь высокую и в тоже время не значительную цену, заплатил за нее Реос. Оставалось лишь убедить Гомункула в том, что он владеет единственной частью и подогревать его уверенность в могуществе находящемся на расстоянии вытянутой руки.

Но Вормас что-то заподозрил и Ристелл стала его невольной пешкой, единственной возможностью «мирно» вытянуть власть из рук Архонта.

Не утихающая боль в руках поблекла, от осознания безысходности. Единственный, кто мог противостоять Вормасу был мертв, несмотря на все сомнения, Реос был единственным, кому она могла доверять и именно сейчас, постигнув какую-то часть вращающихся вокруг нее интриг, Ристелл осознала насколько сильно он оберегал ее и в какой-то мере именно она стала предательским клинком в его спину.