Warhammer 40000. Катарсис

– Я думал все Сестры Битвы фанатично преданы Императору и им не бывает скучно на проповедях.

– Ну, тогда я еще не была одной из них…

Канонисса внезапно замолчала. «И теперь я больше не одна из них…» - эта мысль была столь болезненной, что Ристелл повернулась к Архонту и сжавшись в клубок укрылась в тепле его тела.

Реос казалось все понял и просто молча гладил ее по плечу.

– Возможно ты единственная Сестра, сумевшая спасти заблудшую душу, - Наконец прошептал он, - Ты единственная рискну-ла ступить во тьму и вызволить своим светом того, кто думал, что обречен.

Ристелл посмотрела на Архонта, но его взгляд был направлен в какие-то неведомые глубины. Он бережно прижимал к себе девушку и шептал.

– Без оружия и сияющей брони, в окружении зла и ненависти ты не сдалась и возможно именно ты преданней всех Ордосов служишь своему богу, который, я уверен, хочет лишь того что бы твоя чистая душа никогда не угасала. Он жесток, раз бросил тебя в эту войну, но возможно именно тебе он поручил избавить мир от агонии и хаоса, принести в него покой, как ты принесла покой в мою душу.

Архонт наконец заглянул Ристелл прямо в глаза и провел рукой по ее щеке:

– Большего не сможет сделать ни одна Сестра Битвы.

– Возможно мой бог поручил это не только мне, - Ристелл коснулась рукой лица Архонта и погрузилась в темноту его глаз.

– Я своему богу никогда не нравился, он постоянно хочет меня съесть, - Архонт весело улыбнулся, заставив канониссу улыбнуться в ответ, - А твой бог преподнес мне прекраснейший дар…, пожалуй, я у него в долгу.

Воцарилось молчание, во время которого они просто смотрели в глаза друг другу, словно больше им ничего не было нужно.

– Если бы я мог освободить рабов, если бы я мог сделать тебе такой подарок, - Архонт горестно покачал головой, - Но…

– Я понимаю, - Ристелл приложила палец к его губам, как когда-то делал он, - Вормас этого не допустит, и мы все погибнем…, в лучшем случае.

– Я скорее найду в себе силы убить нас обоих, чем отдам тебя в его руки.

– Почему бы нам просто не убить его?!

– Ты прекрасно знаешь почему, - Архонт вздохнул.

– Потому что в твоем мире нет доверия, - Сама себе ответила Ристелл и Реос кивнул.

– Вормас едва ли переманил на свою сторону хотя бы третью часть армии, но и этого будет достаточно, что бы заклеймить меня клеймом врага и заставить начать на нас охоту.

– Значит…

Теперь Архонт приложил палец к губам Ристелл:

– Давай оставим эту тему. Мы здесь вдвоем и я не хочу что бы даже в мыслях здесь присутствовал Гомункул.

Как не странно, но Ристелл не стала спорить, она согласно кивнула.

– Мне все еще интересно как маленькую упрямую девочку приняли в Орден Священной Розы.

Ристелл грустно улыбнулась и продолжила:

– Однажды, когда я устроила себе очередную тренировку, меня заметила послушница Ордена по имени Лекани. Она долго смеялась надо мной, а потом согласилась преподать мне пару уроков. Так она стала меня учить, когда ее отпускали из Капитолия по каким-нибудь делам. Хоть мы и подружились, я опасалась знакомить ее с родителями, ведь тогда в городе все считали, что присутствие Инквизиции ничего хорошего не принесет. Сестер хоть и уважали, но все же побаивались, ведь за малейшее подозрение в связи с еретиком губернатором жители рисковали попасть на допрос к Инквизиторам.

Тогда у нас были проблемы с деньгами и мой отец связался с контрабандистами, пытаясь продать свой товар в обход обложенных налогом торговых путей. Это конечно не тянуло на рас-следование Инквизиции и вообще считалось в общине мелким нарушением, так как речь шла не о большом товарообороте, а о частных продажах. Это не наносило особого вреда козне и многие другие торговцы поступали также…, но моему отцу не повезло.

Контрабандисты с которыми он работал, оказались подручными Атония, и дознаватели Инквизиции каким-то образом это выяснили. Когда Сестры Битвы пришли в порт арестовать заговорщиков, те разбежались побросав товар отца, который грузили на корабль. Мой отец довольно долго работал с этой бандой, но ничего не знал об их террористических акциях.

Голос Ристелл дрогнул и Реос приобнял ее за плечи, пытаясь защитить девушку от воспоминаний.

– Если не хочешь не продолжай, - Сказал он

Ристелл помотала головой.

– Все в порядке, просто странно вспоминать об этом после стольких лет, - Ристелл продолжила, - Когда Инквизиция обнаружив ящики с контрабандой пришла к нам домой я была в приюте, раздавала сшитую мамой одежду сиротам. Только вечером, когда уже собиралась домой я узнала по трансляторам об очередном теракте, взрыве в районе, где я жила. Контрабандисты опасались, что мой отец сможет что-то вспомнить о них и рассказать Инквизитору и они подорвали мой дом, когда дознаватели вошли в него.

Я две ночи провела на пепелище, оплакивая родителей. Несколько раз пряталась от машины отлавливающей беспризорников, что бы отправить их в приют, для которого шила мама. Мне некуда было податься и я все чаще вспоминала свою мечту – стать Сестрой Битвы. Если раньше это было просто желание впечатлительного ребенка, то после смерти родителей я стала люто ненавидеть еретиков, я мечтала уничтожить тех, кто убил мою семью. Свернувшись под остовом дома, согреваясь собственным дыханием, я представляла как прохожу по улицам в силовой броне, обвешанной печатями чистоты и молитвами Императора, сжимаю в руках болтер и наслаждаюсь ужасом в глазах тех убийц, ужасом, который испытала сама, когда обнаружила дом в руинах и тела родителей, которые сервиторы по частям извлекали из-под обломков.

Хоть в глазах Ристелл и стояли слезы, она говорила ожесточенным голосом, словно высекала слова из камня:

– На второй день меня, исхудавшую, забывшуюся голодным сном под обломками нашла Лекани. Я помню, что отбивалась от нее, думая, что за мной пришли из приюта. Но сил мне надолго не хватило и уже следующим утром я проснулась в казарме Сестер Битвы. Я и не надеялась, что меня примут в Орден и каждую ночь молила Императора, что бы он спас меня от приюта, в котором из сирот растили маленькие более менее пригодные для общества винтики системы, обреченные закончить свою жизнь в нищете и пороке.

Может мои молитвы были услышаны Императором, а может капелланом Ордена, но через неделю меня назначили послушницей и я вступила в ряды Сестер Битвы.

Ристелл молча, сквозь пелену слез смотрела в пустоту.

– Какие отвратительные дороги порой приводят нас к мечте…, - Архонт поднялся с кровати и подойдя к столу, достал из ящика небольшой бокал и взял бутылку амасека. Он снова устроился рядом с Ристелл и налив в бокал немного вина передал ей.

– Я думаю сейчас нам это не помешает, - Ответил Реос на вопросительный взгляд канониссы. Он сделал глоток из бутылки и поморщился: