Warhammer 40000. Катарсис

Все же видеть ее на коленях Архонта, которому я должен был подчиняться было не выносимо. Словно я лишился последней связи со своим прошлым. И, пожалуй, впервые остался по-настоящему один. Иллюзии так быстро развеялись. Мне казалось, что мы объединимся между собой и найдем путь к свободе, но оказалось, что мои сородичи никогда по-настоящему не заключали союзов и вокруг каждый сам за себя. И все они уже нашли свою свободу в разврате, жестокости и безумии. И Длекари очень здорово вписалась в этот хаос.

– Неужели она не знала о твоих…, не традиционных взглядах?

– Прелесть свободы Слаанеша в том, что никого не волнует твое мнение и тебе совсем не обязательно учитывать чужое. Когда цена жизни определена, самое главное это захватить как можно больше ресурсов. Ценой нашей свободы были души и только их добыча и занимала умы моих сородичей. На фоне этого безумия, мои идеи об избавлении от сетей Той Что Жаждет, не выглядели чем-то необычным. Даже наоборот, они помогли мне подняться. Какое-то время я как и все надеялся, что Слаанеш когда-нибудь насытится и вместе со своими братьями вносил огромный вклад в добычу душ. Я стал одним из первых воинов Архонта и наградой мне было созерцание того, как он резвиться с моей спасительницей!

– Вы с ней больше не встречались?

– Она иногда приходила ко мне. Угадывая такие моменты я старался оказаться в обществе какой-нибудь из ведьм…, хотя это не всегда ее останавливало. Не знаю, рассказала ли Длекари о нас своему повелителю, или он сам догадался о моих чувствах, но принимая ее ласки в тронном зале он всегда не отказывал себе в удовольствии посмотреть мне в глаза.

Хотя как я выяснил позже наш великий Архонт просто начал опасаться своего первого воина и пытался указать мне мое ме-сто. Эта игра закончилась тем, что я решил сбежать из города, покинув Кабалу. Сам по себе шаг безрассудный, если учесть, что в Коммораге в то время было даже хуже, чем сейчас и по-мимо любителей легкой наживы мандрагор и геллионов в пре-делах города и за ним совершенно свободно разгуливали твари из Варпа. Если бы я знал, что уже давно за мной приглядывают подручные Архонта, возможно я бы не решился на такой шаг.

Мне не удалось пройти даже пары кварталов, когда мандрагоры Архонта захватили меня и доставили к старому знакомому безумцу Гомункулу.

Архонт глядя в пустоту, горько улыбнулся:

– Я был одним из первых подопытных, на котором испытали воздействие агонии на душу.

Ристелл и подумать не могла, что могущественный Темный Повелитель сам когда-то стал жертвой пыток Гомункула. Она с болью смотрела на отрешенное лицо Реоса, а он тихо продолжал:

– Как оказалось я рано попрощался с жизнью. У Архонта были другие планы на мой счет. Несколько более изощренные. Накаченный болевыми сыворотками Гомункула я стал участником праздничных боев на арене.

– Это дикость, - Вздохнула Ристелл невольно вспоминая Борлака.

– Всего лишь еще одна возможность раздобыть души, опьяненные болью или наслаждением, - Архонт положил ладонь на лоб Канонисе, - Прости, Ристелл, я не хотел тебя погружать в эти воспоминания.

Реос потянулся к прикроватному столику и взял бутылку с остатками амасека. Он поднес ее к Ристелл и она с каким-то отчаянием приникла к горлышку. Архонт с грустью смотрел в ее наполненные слезами глаза.

Сделав несколько глотков Ристелл тяжело дыша вытерла слезы и села рядом с Архонтом:

– И что было дальше?
– Спросила она немного хриплым голосом.

Архонт забрал бутылку, сделал глоток и продолжил:

– Когда туман от наркотиков немного рассеялся я увидел ее. Я не мог разглядеть ее лица и понять толи она грустит, то ли предвкушает мою смерть. Я скрюченный от боли и судорог, с каким-то огрызком меча в руке стоял перед Длекари, вооруженной длинным копьем и пытался понять, чувствовала ли она хоть что-нибудь, или я для нее всего лишь очередная жертва Слаанеш. Я мог бросить оружие и сдаться на ее милость, собственно это была первая мысль. Все равно в моем состояние сражаться было практически невозможно. Но тогда я встретился взглядом с Архонтом и понял, что он этого от меня и ждет. Я не знаю, что заставляло ее сражаться, собственное желание или принуждение Архонта, но когда она нанесла удар, я его отразил, а потом следующий и все остальные.

Мне повезло. Тогда Гомункулы еще не владели всем арсеналом подавляющих ядов и наркотиков и те что получил я медленно но верно отступали под натиском адреналина и ярости. Наш бой закончился не так как ожидали зрители.

– Раз вы оба живы…, - Ристелл посмотрела на Архонта и он от-ветил на ее взгляд приподняв бровь:

– Я вернул ей долг, тащивший меня за ней. Когда она уже стояла передо мной на коленях я бросил меч в песок. Я собирался похоронить того Эльдара, которым был когда-то. Было достаточно одного удара. Но уже тогда я понял, что возможность распорядится чужой жизнью, это совсем не та свобода о которой я мечтал.

Архонт откинул голову на подушку и замер глядя в потолок.

– Те, кому посчастливилось вырваться из плена темных Эльдар, рассказывают, если могут, ужасные вещи, - Ристелл положила, голову на плечо Архонта, - Бесконечные пытки, которые прерываются только для того, что бы переправить рабов к новому по-велителю, постоянный страх, граничащий с безумием. Я не думала, что Повелитель Кабалы может кого-нибудь пощадить.

– Мне бы хотелось тебя убедить, что я так поступил потому, что не хотел убивать, но боюсь, я и сам до конца не уверен в этом. Возможно это была лишь маленькая месть обреченного. Мои руки утопали в крови и я умел этим наслаждаться, мне просто не хотелось развлекать своего Архонта и его свиту.

– Как же ты уцелел после этого?

– Те самые воины, которых собрали под флаги Архонта мы с Длекари, разумно решили, что могут попасть в немилость за то, что когда-то сражались бок обок со мной. Это было обычное дело, если в Кабале находился «предатель». Все, кто был близок с ним отправлялись к Гомункулу. Они не стали ждать расправы и помогли мне выбраться.

– По-моему это очень необычно для темных.

Архонт улыбнулся:

– Не испытывай иллюзий насчет их преданности. Без меня они были кучкой бежавших от Кабалы вояк, я итак стал для них неофициальным лидером. Заслуга совместных походов.

– Значит вы сумели сбежать из города?

– Да. И долгое время провели в выжженных Варпом пустошах. Хоть нас было и не много, но как одичавшие псы мы стали весьма опасной силой.

– А что стало с Длекари?

– Прошел всего год с той битвы на арене. Мой отряд добывал души, нападая на караваны, курсирующие между городами. И в один из таких налетов мне и повстречалась Длекари. Воины моего бывшего повелителя волокли ее бессознательное тело на корм тварям варпа. Я не знаю, что с ней делали весь тот год, но Гомункул, который присоединился ко мне, когда мы разгромили его караван, очень долго исцелял ее раны.

– Почему ты не бросил ее, ведь она предала тебя? – Слова Архонта в голове Ристелл никак не хотели стыковаться с тем, что рассказывают о Темных в Империуме.

– Я все еще испытывал сомнения в своем пути, мне необходима была ее уверенность. Я надеялся, что пытки Гомункула открыли ей глаза на отвратительное положение нашего народа.

– Но чуда не произошло, - Скорее утвердительно сказала Ристелл.

– Нет, хоть я для нее снова стал пророком. Пытки Архонта ее лишь разозлили и она бредила идеей поквитаться с ним. Не скажу, что я был против, но меня больше занимала идея освободиться от Слаанеша. И возможно освободить ее.