Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

И таким образом Адора явилась непрошенной в зал аудиенций. Иваскик молча смотрел на неё с чувством смутной благодарности за то, что, по крайней мере сейчас, всё внимание сосредоточилось не на нём.

Его облегчение было недолгим.

— Мой господин, Иваскик, — сказал раб, его голос идеально балансировал между надеждой и ужасом. — Мы сожалеем, что опоздали с данью. Пожалуйста, простите нас. Мы были заперты.

Сказав это, она упала на пол перед Иваскиком, склонила голову ещё ниже, чем крысолюд, и подвинула к нему рваный свёрток. Он бездумно потянулся к нему и, когда ослабил завязки, его окутало гипнотическое зелёное свечение искажающего камня.

Он пульсировал в нескольких дюймах от его морды, и он, казалось, чувствовал, как кровь кипит и шипит. Вожделение и отвращение разорвали его мысли, и он уже вряд ли слышал Васса, когда тот заговорил.

— Я думал, что искажающий камень должен передаваться непосредственно казначею клана, — сказал Васс.

Иваскик почувствовал кровь, потёкшую из носа. Он облизал зубы и, по-прежнему не отводя взгляда от пульсирующего светом камня, ответил: — Что?

— Почему рабы доставляют камень непосредственно тебе? — спросил Васс, его голос был мягок. Похоже, что всё же Иваскик послужит примером. А почему бы и нет? Он подойдёт, как и любой другой. И мысль о том, каким именно будет этот пример, тоже пришла в голову скавена.

— Я не знаю, — неопределённо ответил Иваскик и всё-таки сумел оторвать взгляд от осколков камня. Он посмотрел на Адору и, хотя и не узнал её, распознал метку Скиттеки на ней.

— Подождите, — сказал он, начиная понимать. — Подождите, это уловка. Скиттека…

Но Васс уже дал сигнал, и его стража пришла в движение. Иваскик увидел гибель, что ожидала его, в кандалах, которые несли стражники, и его наполнила паника. С воплем бросился к выходу, прорываясь сквозь своих собратьев на пути к спасению, но было уже слишком, слишком поздно. За какие-то секунды он был сбит с ног и закован в цепи, превратившись из начальника шахты в её самого жалкого пленника.

— Кажется, у тебя выработался аппетит к камню, — сказал Васс, крадясь к нему. — Но не бойся. Я сегодня добр. Я собираюсь накормить тебя им, скормить так много, сколько влезет. А потом, — он наклонился, чтобы прошептать на ухо своему пленнику, — я скормлю тебе ещё больше.

Последней связной мыслью Иваскика, когда его прижали к полу, было лишь изумление. Кто бы мог подумать, что жирному дураку Скиттеке хватит ума, чтобы подставить его столь изощрённым способом? Как он мог поддерживать фасад настолько прожорливой некомпетентности, пока приводил в движение эти колёса?

Он увидел, как Васс подкрадывается к нему, держа в дрожащей лапе свёрток с камнем. Как только понял, что сейчас произойдёт, то начал визжать, пена покрыла морду, пока он корчился и дёргался. Охранники дождались своего часа, а затем скользнувшие верёвки обхватили его верхнюю и нижнюю челюсти и потянули, открыв извивающийся розовый язык.

— Хорошо, — тихо сказал Васс. — Откройте пошире.

И с этими словами он начал кормить Иваскика. Он запихивал в горло скавена один кусочек злокачественного камня за раз. Сначала его жертва зашипела и в ужасе закатила глаза. Затем он начал пронзительно визжать, а его глаза вылезли из орбит в безумном удовольствии. Ну а после — он начал меняться.

Мех выпал. Конечности высохли. Второй хвост вырос из набухших узлов на его спине, лапы распустились на его конце. Моргающие глаза раскрылись на его разрушающейся плоти и пальцы на ногах удлинились, превратившись в когти.

Охранники Васса работали в ногу с преобразованием. Они натянули одни цепи и ослабили другие. Хвост был перевязан кожаными верёвками, а глаза ослеплялись по мере появления. Они работали быстро, сконцентрировавшись на цепях, и узлах, и верёвках, которыми связывали монструозную форму с отчаянной сноровкой моряков, управляющих снастями терзаемого штормом корабля.

Даже после того, как Васс прекратил кормёжку, преобразование продолжалось. Оно замедлилось лишь после того, как тварь, что некогда была Иваскиком, стала совершенно неузнаваемой. Создание булькало, и шипело, и ныло в удерживавшей его сетке, его образ отражался в сотне пар испуганных глаз.

Единственная в помещении, кто смотрел на этот ужас с хладнокровием, — была Адора. Её голубые глаза были неподвижны, как глубокое синее море в спокойный летний день, и улыбка играла на идеальном изгибе губ. Лёгкий румянец окрасил её лицо, придав ему кремовый оттенок, такой же, какой мог появиться после энергичной конной прогулки в тёплые послеполуденные часы.

Потом она очнулась и, пока её похитители, как зачарованные, не отводили взгляды от ужаса, который когда-то был их хозяином, тихо ускользнула так же тихо, как кошка в сумерках.

— Ты приносишь мне большую удачу, кошечка, — задумчиво проговорил Скиттека и лениво погладил свою домашнюю зверушку. Несмотря на то, что с того момента, как Васс назначил его заведующим шахтой, прошла всего пара недель, он уже успел прибавить в весе более двадцати фунтов. Даже подушечки пальцев растолстели, и он начал похлопывать Адору, чтобы услышать эхо в огромном зале аудиенций.

Его зале аудиенций.

— Вы воистину единственный, кто достоин такой чести, господин, — сказала ему Адора, и, в известном смысле, это было правдой. После того, как Иваскик был убран с дороги, Скиттека оставался единственным, кто обладал достаточно ужасной репутацией, чтобы править своими подчинёнными. После того, как он занял эту должность, дела, безусловно, шли гладко.

Это было тем, что, как понимала Адора, ей следовало изменить.

— Мой господин Скиттека, я могу задать вам вопрос?

Скиттека игриво шлёпнул её, правда от такой «игры» спина Адоры занемела в месте соприкосновения с лапой грызуна. Он был сегодня в крайне хорошем настроении.

— Конечно можешь, — прошипел он. — Если, конечно, это не очень скучно.

— Спасибо господин, — сказала Адора. — Мне просто интересно, зачем вы держите тварь, в которую превратился Иваскик, запертой в клетке?

Скиттека заколебался, и Адора приготовилась к ещё одному удару, на этот раз посильнее. Вместо этого Скиттека ответил ей.

— Васс и я решили сохранить его, — сказал он, имея в виду, что это Васс сказал ему, что он должен делать, а Скиттека пресмыкался в пыли перед ним. — Это напоминание о том, что происходит с предателями и ворами.

Скиттека ухватился когтистыми лапами за её волосы и скрутил их для уверенности. Адора проигнорировала боль и рискнула задать ещё один вопрос.

— Вы очень мудры, господин, — сказала она. — Но что существо ест?

— Ничего, — ответил Скиттека с дрожью. — Вообще ничего. Поэтому это всегда голодно. Но хватит об этом. Расскажи же, что ты узнала за последние дни.