Welcome to the black parade

— Ника? Это ты? — так же шёпотом спрашиваю я.

— Да, это я, — девушка испуганно смотрит вокруг.

— А что у тебя с волосами?

Ника хватает себя за пряди волос, вскакивает с кровати и визжит:

— Что за фигня? Почему я блондинка??? Татуировки мне, конечно, нравятся, но что случилось с моими волосами?

Затем она оборачивается ко мне и спрашивает:

— Сонь, что вообще вчера было? Я ничего не помню. И голова жутко болит.

— Жутко у неё голова болит, ага, — с соседней кровати поднимается чудо с всклокоченными волосами по имени Алёна, — у меня в голове как будто пятьсот миллиардов сурков с гранатомётами ламбаду танцуют, а ты говоришь, у тебя жутко.

— А кстати, где мадам, которая Катя? — Ника осматривает общежитие перешедших, заполненное копошащимися парнями и девушками.

— Ну, с Кэтрин нашей всё логично, она же типа урождённая, вот у них и живёт.

— Святые кубики Тео, сколько ж мы вчера выпили? — вздыхает Алёна и плетётся в ванную, которая как раз освободилась от вылетевшей оттуда, словно пуля, Кристины.

Мимо проходит Джефф и улыбается мне:

— Доброе утро, Софи.

— Привет, Джефф.

На церемонии выбора я его не запомнила, но, судя по тому, как он вчера близко общался с Алом, наверное, парень перешёл из Искренности.

Джефф выходит из комнаты, и я вздыхаю. Думаю, у нас с ним что-нибудь да получится.

Получится. Ты, Софи Джеймс, сначала инициацию не завали, а то у тебя получится только с каким-нибудь бомжом. А с твоей физической подготовкой шансы очень велики.

На завтрак мы кое-как, особенно Алёна с Никой, спотыкаясь и запинаясь, добираемся одними из последних.

Все маленькие столики уже заняты, поэтому нам ничего не остаётся, как присесть к перешедшим парням (к большой нашей с Никой радости, ибо мы узрели в той компании Джеффа и Томаса).

— И снова здравствуйте, — говорит Джефф.

— Виделись уже, — говорю я и принимаюсь уписывать яичницу с беконом.

— Кстати, мы так и не познакомились, — говорит сидящий напротив меня (рядом с Никой) Томас, — меня зовут Томас, можно просто Том. Эрудиция.

— Томми? — говорит Алёна и заливается смехом.

— Нет. Просто Том, — улыбается эрудит.

— А меня Джефф зовут. Дружелюбие.

А, нет, не угадала.

— О, ну, заметно, — пытаюсь я выдавить из себя самую наимилейшую улыбку, — ты… Ты очень добрый.

— Девчонки, а вы кем будете и с каких краёв прибыли? — спрашивает Томас.

— Сразу видно эрудита, даже говорит странно, — хихикает Алёна.

Я подталкиваю её локтём:

— Подруга, не забывай, что я тоже как бы эрудитка.

Алёна закатывает глаза:

— Поэтому ты оттуда и сбежала. Меня Келли зовут, Дружелюбие.

— О, я не один тут, — смеётся Джефф, — кстати, я тебя припоминаю.

— Что, мы когда-то баклажаны вместе пололи? — интересуется подруга.

— Кстати, очень может быть. По-моему, мы с тобой на историю фракций вместе ходили.

У Алёны чуть не отвисает челюсть, но она быстро выходит из положения:

— Ох, это такой скучный предмет, что я обычно там спала.

— Меня, кстати, Софи зовут, — говорю я, чтобы отвлечь Джеффа от Алёнки.

— Ты не та Софи случайно, которая была лучшей в группе по химии? — удивлённо спрашивает Томас.

Эээ… Надо как-то выкручиваться. Ну, о’кей, пусть и так.

— Да, это я, — я смущённо опускаю глаза.

— Ты же такая умная, тебе бы в Эрудиции цены бы не было! А ты сюда пошла, — удивляется Томас.

— Ну, на это были свои причины, — я многозначительно смотрю на Нику.

— А я Вероника, Искренность, — Ника одёргивает кофточку.

— Ты какая-то слишком молчаливая для Искренних, они же вечно болтают, — смеётся Джефф.

— У всех есть свои недостатки, — Ника подмигивает мне.

Тут двери столовки открываются, и внутрь заползает — да-да, именно заползает, а не входит, — Катя.

Точнее, какое-то создание, очень похожее на Катю, но в татуировках с ног до головы.

Катя еле как добирается до нашего стола и водружает свой многоуважаемый зад на скамейку рядом с Никой.

— Всем доброго утречка, — говорит Кэтрин и плюхается лицом в яичницу.

Секунд через тридцать распихивания блондинистое тело усаживается в ровном положении и вопрошает:

— И так, что это было?

— В данный момент, был полёт твоей мордашки в тарелку, — саркастически хмыкаю я.

— Софи, то что было сейчас, я как-то умудрилась запомнить. Меня больше колышет, что случилось вчера.

— Вот и у меня тот же вопрос, почему я блондинка, и татуировки у меня откуда ни возьмись появились, — вздыхает Ника.

— Кстати, у меня тоже две татушки обнаружились, — говорит Алёна.

— Алёна, ты свою футболку видела? Сзади, — хихикает Катя.

Алёна поворачивается ко мне спиной и говорит:

— Софи, что там такое?

Я смотрю на её футболку и разражаюсь таким смехом, как не смеялась уже давно.

На чёрной футболке чем-то жёлтым написано:

Я У МАМЫ ЖРУН

— Святой сахарок… — только и могу выдавить я из себя.

Алёна вздрагивает, кое-как разворачивает футболку и ржёт не меньше моего.

— Что правда, то правда, — фыркает Ника.

— А ты что вся в татуировках, как Тимати? — спрашивает Алёна Катю.

— А вот поезжай-ка ты к Дружелюбным, найди там хрен, растение такое, с которым ещё пельмени едят, вот у него и спрашивай, он точно знает, а сейчас я жрать хочу, — произносит свою просветительскую тираду Катя и засовывает себе в рот целый кусок бекона.

— И так, неофиты, сегодня ваш первый день, по этому случаю сегодня боев не будет, — говорит Фор.

— Жаль, — говорит чей-то противный голос, затем раздаётся смех.

Я оборачиваюсь. Конечно, это Питер.

— Ты так хочешь на ринг? — ухмыляется инструктор, — тогда прошу.

Улыбочка сразу исчезает с лица Питера.

— Нет-нет, я совсем не то имел в виду… — начинает мямлить парень, но Фор обрывает его.

— Приказы не обсуждаются, Питер. Подойди ко мне.

Питер медленно выходит из кучки неофитов и на дрожащих ногах приближается к инструктору. Но дойти у мистера Долбокряка не получается.

Фор выбрасывает руку вперёд, прямо в челюсть Питера. Тот валится на пол, как мешок с картошкой.