Where the bones disappear?

— Не понимаю, — пожав плечами, я выдохнула и все-таки вернулась взглядом к девушке. Она смотрела прямо мне в глаза, смотрела уверенно, не хмурясь, а лишь как-то задумчиво выпятив нижнюю губу — так она глядела на уравнения с несколькими неизвестными на уроке мистера Ричарда, учителя тригонометрии.

— Конечно, не понимаешь, — качнув головой, Зои вдруг отвела взгляд и шагами начала вымерять участок школьного коридора. Прошло несколько минут до того, как она снова заговорила. — Куда ты спешила в тот вечер, на танцах?

— К нему, — ответ вылетел неосознано. Самый необъяснимый феномен, когда скручивает желудок, когда теряешь над собой контроль в минуты необъяснимо удушающего волнения. Когда знаешь настоящее — оно не забывается, эта эссенция пота, которую тело источает из маленьких пор. Оно выталкивает все скопившиеся на поверхность, боясь в этом увязнуть, но если замешкаться хоть на секунду — всё, ты пропал.

Блондинка остановилась всего в паре метров и внимательно стала всматриваться в мое лицо: сначала скользнула туманным взглядом по чертам, потом вверх и замерла на глазах.

— Харрис не смог совладать с моими флюидами, потому решил перейти к действиям. Я вовремя улизнула и… не я давала ему эти наркотики или что там еще…

— Я просто хочу помочь, Фрэнки, — перебила она, и взгляд ее был таким, каким был в классе литературы в день происшествия, когда она пыталась утянуть меня обратно на место, когда у нее не получилось. — Хочу, чтобы ты знала, что можешь доверять мне…

Я кивнула, поджав обветренные губы, и отвела взгляд. Пространство внутри тела совершенно, потому что оно не деформировано душами тех, кто хочет ворваться, душами тех, кому неймется. Как же всё-таки хорошо, что есть столько способов защиты, а последнее — свое же тело. Другой может овладеть мыслями, но только через тело, через взгляд. Если хочется одиночества — нужно лишь не смотреть никому в глаза.

— Зои, помнишь, ты говорила что-то про новенького? — разорвала я нависшую между нами тишину и, медленно подняв неуверенный взгляд, отстранилась наконец от своей опоры о стену. — В тот вечер, когда… хотела поговорить. Про Лэнгдона.

Какое-то время она хмурилась и блуждала взглядом где-то позади меня. Будто в поисках фонаря, который сможет пролить свет на груду дотлевающего пепла, разбросанного по коридорам разума. Моя надежда была словно огоньки: пока ещё отдают жаром, ведь если они затухли — я снова осталась ни с чем. Моя удача — как обычно бывает, уголки губ ее едва заметно дернулись, а глаза цвета дождливого неба обратились ко мне:

— Да, точно! Это все очень странно… Ты уверенна, что он Лэнгдон? Потому что я вспомнила, откуда мне знакома эта фамилия.

— О, мисс Палмер, я была уверена, что вы еще не ушли!

Я даже не успела нахмуриться по поводу слов подруги, как из-за угла в коридор вылетела Даниэлла — школьная секретарша, славившаяся умением абсолютно бесстрастно говорить и вести себя так, будто знает все и обо всем. Вполне безобидная, но все же раздражающая особа. С чуть порозовевшими щеками, но все с привычным строгим и собранным выражением лица она быстрыми шагами преодолела расстояние до нас и, даже не удостоив Зои взглядом, выжидательно посмотрела на меня.

— Почему вы были уверены, что я еще не ушла? — медленно, будто устало, спросила я.

— Потому что видела вас несколько раз в школе задолго после уроков, — ответила она, совсем не придавая словам никакой эмоциональной интонации. — Не в моих полномочиях скакать по школе в поисках тех или иных личностей. Именно скакать, отвратительно! Но тот, кто вас спрашивает, очень настаивал.

Я метнула быстрый взгляд в сторону подруги лишь чтобы удостовериться, одной ли мне чудилась абсолютная речевая бессвязность? Путанные, невнятные или попросту бессмысленные слова. Ну а если тому причиной была лишь особенность говорить, словно читая инструкцию по эксплуатации чего-либо, к чему же она все-таки пришла?

— Даниэлла, меня кто-то спрашивает? — неуверенно спросила я, с сомнением вглядываясь в худое, вытянутое лицо секретарши.

— Некий мистер Лэнгдон. Он говорит, что вы искали его.

========== Последняя дрожь ==========

***

Охватывая каждый сантиметр кожного покрова, дрожь разбегалась со спины на все части тела, и, пульсируя, не прекращалась. Я даже не подозревала, что такое возможно. Если бы не кресло, на которое я наткнулась, когда начала пятиться назад, то меня бы уже здесь не было. И дрожи бы не было… Или она теперь будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь?

Даниэлла завела меня в кабинет со словами: «Франческа Палмер, мистер Лэнгдон. Можете остаться здесь, а я буду в приемной. Если понадоблюсь… — Тут она многозначно посмотрела на меня, но я еще больше нахмурилась: ситуация казалась мне не то чтобы абсурдной, а просто невозможной для осознания. — Я буду за стеной», а потом бесшумно выскользнула за дверь. Я так и осталась стоять посреди небольшого кабинета, к которому за последнее время уже успела привыкнуть — “беседы” со следователями и местными психологами проводились именно здесь. Я буквально зависла, вперив хмурый взгляд в спину незнакомца, который будто что-то выискивал на книжных полках, и недоумевала — что я тут делаю?

— Как научиться жить… — проговорил, а точнее зачитал он и медленно начал оборачиваться в мою сторону. Первое, что бросилось в глаза, была агитационная бумажка в его руках, таких обычно завались в учебных центрах, на любой вкус: “Булимия или слабость”, “Используй защиту или распрощайся с будущим”, “Аутсайдер — тоже человек”.

— Как научиться жить? О, они-то уж точно знают! — пробубнила я скорее сама себе, чем тому, кто уже в упор разглядывал меня.

— Не надо уметь жить, — вдруг заговорил он, приподняв листовку так, чтобы я могла прочесть название, — потому что от этого теряется вся суть обычных человеческих процессов и потребностей. Умели бы мы, люди, жить, не нужно было бы вспоминать, не нужно было бы надеяться, мечтать и оставлять место фантазии. Жизнь по своей сути является эстетикой проходящего… Всё уходит с мгновением и воскресает с памятью.

Он говорил, ни разу не прерываясь, будто не замечал того, как я вдруг начала пятиться к двери, а потом, налетев на кресло, бессильно свалилась. Лишь слегла вздернув плечами, он вернул на полку рекламу и размеренным шагом начал ходить по кабинету, продолжая не обращать внимание на то, как мои глаза нервно бегают по его фигуре, пытаясь разуверить себя в очевидном.

— Моя дочь очень упряма, она не разговаривала со мной больше недели с того дня, как я вернулся с командировки и по день, когда я все же согласился разобраться с той странной девчонкой, которая убила учителя и…

— Я не убивала никакого учителя!

— Я тоже так думаю, — мужчина наконец прекратил расхаживать по кабинету и, оперевшись о край компьютерного стола, внимательно посмотрел на меня, но потом улыбнулся, натягивая возрастные морщины и обнажая ямочки. Такие знакомые ямочки, место которым было совсем на другом лице, а не на его. Я нервно сглотнула, а он тем временем продолжил: — Но, судя по новостной ленте интернет-сообщества, в котором днями зависает моя дочь, вы очень популярны именно под этим хм… статусом.