XII веков японской скульптуры

По величине головы можно судить, что скульптура была сделана в соответствии со стандартом дзёроку, унаследованным от индийских прототипов. Она обнаружена в результате реставрационных работ в Токондо [37] (Восточный Золотой зал) храма Кофукудзи в 1937 г. в пьедестале основной святыни. Стилистика, характерная для этого важного фрагмента фигуры Якуси, дает основания предполагать сильное влияние пластики эпохи Суй (пещерный монастырь Яо Фан в Лунмэне) и Тан. Несмотря на серьезные повреждения, моделировка черт полного лица вызывает в памяти привычный облик будды, отличающегося идеализированной красотой, и напоминает, что Якуси уже был буддой, когда будущий исторический Будда еще оставался бодхисаттвой. В облике Якуси отсутствует детскость, свойственная большинству скульптур, величественность будды. Даже один, но очень важный фрагмент – голова – говорит о концентрации воли и высокой духовности божества. Идеально слепленный, чеканный облик свидетельствует о новом понимании классической, уравновешенной красоты, привносит ощущение бесспорного торжества буддизма. Голова воплощает обобщенный идеал возвышенной одухотворенности. Если пользоваться европейской терминологией, то она отлита в духе академизма. В необычных линиях головы, рисунке черт лица обнаруживается нарушение художником ортодоксальных принципов иконографии при соблюдении национальных традиций. Самобытность японской скульптуры отчетливо проявилась в этом фрагменте масштабной фигуры, сочетающей физическую красоту с выражением духовных идеалов буддизма. Голова Якуси вызывает в памяти и другие изображения, например, головы Шакьямуни из храмов Канимадзи и Шакьямуни в необычной для этого персонажа позе идза со спущенными ногами из Дзиндайдзи, а также глиняного из Кондо храма Тайма, выполненного в 680 г. в соответствии с тем же сдартом дзёроку Из китайских прототипов она ближе всего к каменному Мироку эпохи Суй.

37

Построен в 726 г., но нынешний храм, где скульптура Якуси была основной святыней, отстроен в 1433 после пожара, который произошел в 1411 г. Но она была перенесена в этот храм в период Камакура из храма Ямададэра. Токондо в 1180 г. был сожжен Тайра но Сигэхира, а основная святыня была почти полностью утрачена. Храм довольно быстро восстановили, но с воскрешением основной святыни возникли большие сложности. В 1187 г. монахи-воины из храма Кофукудзи вторглись в пределы храма Ямадэра, похитили Триаду и перевезли в родовой храм Фудзивара – Кофукудзи и поместили в Токондо. Когда регент Кудзё Канэдзанэ узнал об этом инциденте, то приказал вернуть святыню, но она продолжала оставаться в Токондо. Сам Канэдзанэ происходил из рода Фудзивара, родовым храмом которого считался Кофукудзи (Токондо был при Кофукудзи), и когда он в 1191 г. посетил Токондо, то в дненике «Драгоценные листья» («Гёкуё») с радостью записал о своем паломничестве к статуе Якуси. Сейчас встает вопрос о возвращении реликвии в храм Ямадэра.

Одной из лучших Триад, посвященных Якуси, признается Триада из храма Якусидзи, [38] выполненная по велению императора Тэмму для избавления его жены Уно но Химэмико (дочь императора Тэнти) от глазной болезни. [39] Как сказано в «Нихонсёки», Тэмму заявил о создании Триады в 680 г. одиннадцатом месяце, а церемония «открытия глаза» состоялась в 697 г. при императрице Дзито (687–697). Первоначально Триада была помещена в храм в Окамото. Неизвестна дата создания нынешних скульптур предстоящих, – возможно, это 728 г., когда перенесли фундамент в пределы Нара. Высокий стиль искусства раннего танского Китая, для которого характерно изящество линий, пропорциональная соразмерность частей тела, отчетливо проявился в данной скульптурной композиции. При этом мастерам удалось привнести в ее пластическое решение национальные черты. В фигурах читается проявившийся позже так называемый нарский реализм, смягченный идеалистической трактовкой образов. Лица и позы приближены к человеческим, но во взгляде отсутствует задушевность, интимность, присущая людям. Особенно это касается Якуси, который чуть ли не возвеличен до уровня просветленного Будды и наделен неограниченными возможностями в управлении Вселенной. Ему подчиняются свет Солнца и Луны, день и ночь, а также он обладает магической силой исцелять людей. Властный облик будды-целителя напоминает о его всеобъемлющем могуществе. Подошва ступни Якуси испещрена символическими рисунками, знаками доброй судьбы дзуйсёмон: в центре колесо с семнадцатью спицами, характерными для Главного Будды Шакьямуни (телесный признак сока ниринсо, относящийся к ногам и рукам тэаси), сосуд с цветком, а рядом – созвездие Рыбы, на четырех пальцах – рисунки стилизованных ракушек, на большом – деформированная свастика. [40] Они перекликаются с отпечатками ног Будды на камне, хранящегося на территории храма (буссокусэки). На ладонях обеих рук тоже выгравирован рисунок, но другой. В отличие от мудр у вышеописанных скульптур Якуси сплетение пальцев правой руки у этого изображения несколько иное – большой и указательный пальцы правой руки образуют круг (мудра анъисёсюин), а средний палец левой руки, лежащей на ноге, немного согнут, также отсутствует атрибут, появившийся позже – горшочек для снадобий якко. Голова Якуси являет пример полной гармонии: сбалансированы очертания губ, носа, глаз, щек, подбородка впадины и выпуклости лица. Обращает внимание изящество, с каким исполнены божественные черты. В драпировке одеяния Якуси сказывается стиль, присущий японской традиции VIII в. Каноническая одежда кэса неровными складками опускается с левого плеча и окутывает колени, оставляя большую часть груди открытой, что соответствует китайской пластической традиции, но отличается от индийского канона.

38

Точная дата создания скульптур не определена. Есть мнение, что они относятся к 718 г., когда храм Якусидзи из старой столицы Фудзивара перенесли в нынешнее место, в новую столицу Нара.

39

Кроме того, он призвал 100 мирян стать священниками и молиться об излечении императрицы. В знак выздоровления супруги император даровал свободу многим заключенным. Согласно «Нихонсёки» это не единственный случай монаршей милости. В 683 г. после выздоровления принцессы Хитака, внучки Тэмму, были амнистированы 198 мужчин и женщин.

40

Свастика изначально была прорисована и на груди Якуси, но со временем утратилась.

Триада Якуси, бронза, высота Якуси – 254,7 см, предстоящих – Никко (справа) 317,3 см, Гакко (слева) 315,3 см, 688 г.? Кондо храм Якусидзи, Нара

Подошва ступни Якуси

Бодхисаттва Гакко, бронза, 315,3 см, 688 г.? Храм Якусидзи, Нара

Никко, бронза, 317,3 см, 688 г.? Храм Якусидзи, Нара

В гармонии с Якуси созданы и фигуры бодхисаттв – Гакко и Никко, в которых уже нет былой хрупкости и нежности. Все трое поставлены на алтарную платформу, композиционно объединящую Триаду и украшенную геометрическим рисунком. Есть предположение, что она вывезена из Китая. Фигуры, явно не избежавшие китайского влияния, выполнены настолько совершенно, что даже говорят об их превосходстве над работами Тори, хотя основная, бронзовая, явно сохраняет стилистические особенности работ этого великого мастера. Фигуры деревянных предстоящих трактуются в иной, более свободной пластической манере. В интерпретации этих образов преобладает зрелость и уверенность постоянных помощников целителя. Они не теснятся по бокам от Якуси, а достойно занимают свои места, дают возможность для всестороннего обзора и, расступаясь, расширяют пространство, выявляя его значительность и гармонично сочетаясь с центральной фигурой. При этом вырастает эмоциональная выразительность каждого образа. Новизна подачи персонажей, доселе не замеченная в японской пластике, достигается изощренным совершенством поз и движений, изяществом моделировки, каскадным ритмом складок одеяний, а также роскошью деревянной резьбы в виде виноградной лозы, обвивающей нимбы (работа мастеров периода Эдо), многократно усиливающих важность каждой фигуры. Все три ладьевидные мандорлы фунагатако одной формы, но отличаются размерами, богатством декоративной резьбы, а также тем, что центральная объемная фигурка будды на мандорле Якуси помещена в пагоду с навершием. Лики предстоящих – полные, сферической формы, на шеях проступают три божественные складки. Если положение пальцев правой руки у бодхисаттв такое же как у Якуси, то ладони опущенных вдоль тел левых рук обращены вниз, а большие и указательные пальцы соединены. Эти фигуры скорее круглые, чем плоские. Но главная – более статичная, вес ее тела приходится на центр, в то время как торсы фланкирующих наклонены, а колени ног, которые ближе к Якуси, слегка согнуты. В скульптурах отмечаются признаки динамики. Бодхисаттвы, как будто по велению Якуси, готовы прийти на помощь людям. Способ моделировки гибких тел «санкёкухо», когда трижды меняется их направление, известен еще в искусстве древней Индии (фрески Аджанты). Некоторая общность заметна между центральной фигурой этой Триады и уже упоминавшейся головой Якуси. В целом скульптура Якуси свидетельствует о зрелости мастера, сумевшего преодолеть технические трудности.

Особенного интереса заслуживает нехарактерный для японской традиции, уникальный по форме и декору, бронзовый пьедестал тэньидза (сэннодзидза), на котором восседает Якуси в позе кэккафудза. Он тоже трактуется как олицетворение могущества будды. Вся символика монументального царственного трона подчинена идее универсального владычества. Верхний бордюр тэньита орнаментирован узором из изогнутой виноградной лозы, другой кант украшен цветочными мотивами и драгоценностями. Центральная часть верха пьедестала отдана божественным существам, которые ответственны за стороны света: Красный Феникс за Юг, Зеленый Дракон за Восток, Белый Тигр за Запад, симбиоз Черепахи и Змеи за Север. Это – реплика известных фресок из кургана Такамацудзука, безусловно, имеющая китайские корни, а также рельефов на бронзовых зеркалах. Предназначение сказочных животных не только в указании направления, но и в символизировании милосердия будды, распространяющегося на весь мир. На основных панелях кагамиита с четырех сторон в арках, окаймленных резными лентами, изображены торсы существ, напоминающих аборигенов южных островов, которые незадолго до этого были покорены японцами. В центре фронтальной и задней частей кагамиита вырезаны фигуры толстых чертей, подпирающих головами колонны, с ногами в форме рыбьих плавников. Это, скорей всего, персонажи индийской мифологии ясясин. Есть еще мнение, что это фигуры двенадцати божественных воинов (генералов) Дзюнисинсё (санскр. Дикпала), постоянных спутников будды Якуси, или покоренных варваров, приобщающихся к религии. Прежде всего они олицетворяют число знаков зодиака, которые обозначают все направления, нуждающиеся в соответствующей охране, или двенадцать обетов (дзюнидайган) будды-целителя, призванного помогать страждущим. [41] Этот пьедестал – яркая демонстрация индо-китайских традиций, преломленных в японской пластике.

41

Исполнение желаний, избавление от страданий, исцеление, избавление от заблуждений, выработка правильных суждений, избавление от стихийных бедствий, защита от зла, наделение силой, помогать встать на путь буддизма и т. д. Каждый обет имеет соответствующее название, состоящее из четырех иероглифов. Например, первый называется «сокогусоку» (уподобить всех людей будде), третий «сёгумандзоку» (исполнение всех желаний), шестой «сёконкангу» (оздоровить тело и душу людей), седьмой «дзёбёанраку» (избавить от всех болезней, облегчить жизнь). Согласно «Сутре об основном Завете и благодеяниях будды Лазоревого света Якуси» (Якуси рурико нёрайхонганкудокукё». Двенадцать воинов называются защитниками, которые славят имя Якуси).

Вся устойчивая скульптурная композиция олицетворяет идею уравновешенности и незыблемости мира, в котором процветает могучее государство. В величавом образе Якуси, впрочем, как и во всей Триаде, прослеживается возвышенная ясность, гармония и соотношение сил во Вселенной. Значительность образа Якуси подчеркивается украшенной филигранной резьбой мандорлой нидзюэнко с семью рельефами сидящих в лотосовых чашах будд, а центральный будда помещен в ковчег, установленный на большой чаше. Специалисты отмечают общность этой Триады, свидетельствующей о расцвете японской пластики, с греческой классической скульптурой и, безусловно, демонстрирующей сильное суйское и раннетанское влияние (Мидзуно Кэйдзабуро. Нара Киото но фурудэра мэгури.), которое проявилось, в том числе, в передаче динамики рук и ног предстоящих. При этом, как указывалось, торс тоже не остается неподвижным, а подчиняется уже упоминавшемуся «закону трех изгибов» санкёкухо. Появились плавность и округлость форм, и при сохранении фронтальности фигуры отделились от стен, приобретя независимость. Обнаруживается сходство Триады Якуси со скульптурной композицией, считающейся шедевром ранней танской пластики, в центре которой семнадцатиметровый будда Русяна (или Вайрочана, 675 г., известняк с раскраской), из пещерно-храмового комплекса Лунмэнь (Ворота дракона), пещера Фэнсянсы. Но в японском пластическом варианте читается мимическая мягкость и возвышенная одухотворенность (греческий этос). Более того, если изображение владыки Вселенной, наделенного космической красотой, соотносится с трактовкой образа Якуси, то укороченные, приземистые силуэты учеников, воинов-охранников, последователей веры Вайрочана, резко контрастируют с утонченными, изящными фигурами предстоящих Якуси. Считалось, что по красоте эта Триада могла соперничать лишь с Триадой Шакьямуни. Ее авторство приписывается китайскому мастеру, который активно использовал в орнаментике гандхарские и сасанидские мотивы, в том числе в виде виноградной лозы.

Деталь северной стороны пьедестала Якуси, бронза, 150,7 см., храм Якусидзи, Нара

Северная панель пьедестала

Южная панель пьедестала

Все вышеперечисленные скульптуры Якуси были созданы для храмов, находившихся в историческом районе Ямато, точнее Киото-Нара. До наших дней сохранилось изображение Якуси, принадлежавшее храму Рюкакудзи [42] в нынешней префектуре Тиба, т. е. на востоке Японии. У этого бронзового Якуси, принадлежащего подпериоду Хакухо, непростая история. Когда в 1865 г. сгорел храм, скульптуру, вернее, голову, удалось спасти и поместить под алтарем в Зале Дайсидо, но о ней вспомнили только в 1909 г. Позже она была отреставрирована. Уцелевшая в огне голова являет собой высокий образец пластики Хакухо, отличительными чертами которой являлись особая передача удлиненного разреза глаз и значительное расстояние между глазами и бровями. Кроме того, очаровывает широкая, естественная улыбка. Не лишая облик Якуси из Энкакудзи индивидуальности, ученые находят общее между головой Якуси и головой будды из храма Ямадэра Кофукудзи (о нем – далее) и почти идентифицируют его со стоящим Якуси из храма Син Якусидзи, к сожалению, как было вышесказано, похищенным в 1943 г. Скульптуру Якуси из Рюкакудзи не относят к шедеврам, но подчеркивают уникальность пластического образа.

42

В районе Канто, кроме Рюкакудзи, сохранилось только два храма, представляющих этот период – Сэнсодзи (Токио) и Дзиндайдзи (Тёфу, Большой Токио).

Якуси, бронза, подпериод Хакухо, храм Рюкакудзи

Важнейшим иконографическим типом, представляющим женские божества буддийского пантеона, считается бодхисаттва Каннон (Авалокитешвара), которая получила в Японии особую популярность. Культ Авалокитешвара, изначально бодхисаттвы мужского рода, пришел из Индии, в Китае приобрел женские черты и стал известным как Гуань инь. В Японии, где изображения Каннон появляются в период Асука, бодхисаттва получает новое имя, меняется ее облик: это Каннон, выступающая в 33 ипостасях. Самые известные облики Каннон – Одиннадцатиликая (Дзюитимэн Каннон), Тысячерукая (Сэндзю Каннон), с Головой лошади (Бато Каннон), Каннон Чунди (Дзюнтэй Каннон), Святая Каннон (Сё Каннон), Каннон с жемчужиной исполнения желаний (Нёйрин Каннон), с Головой дракона (Рюдзу Каннон), Каннон надежной рыболовной лесы, или Каннон с непустыми сетями (Фукукэндзяку Каннон), Каннон с корзиной для ловли рыбы (Гёран Каннон) и другие локальные типы. Базовым изображением Каннон, от которого пошли все вышеперечисленные типы, была Одноликая Двурукая Каннон (Итимэн Нихи Каннон). Первые шесть обличий Каннон считаются основными, причем изображение Святой Каннон – истинное, а остальные пять – «превращенные» хэнгэ. Образы Каннон должны были символически передать ее могущество и милосердие как всевидящего и всеохватывающего божества, замечающего одновременно всех попавших в беду, щедро одаривающего людей разнообразными благами (Виноградова Н. А. Скульптура старого Китая. С. 102). Например, Каннон с сетями, или силками, призвана ловить человеческие сердца в этом мире скорби и страдания и переправлять в рай. Согласно 25-й главе «Сутры Лотоса», каждый, кто обращается к Каннон, обретает спасение и защиту от бед. «Храня в памяти имя бодхисаттвы, человек может выйти невредимым из огня, из морской пучины, спастись от убийц и злых демонов, от оков и из рук разбойников. Если женщина, желающая иметь детей, будет почитать Каннон и делать подношения бодхисаттве, то она сможет родить хорошего сына или дочь, кого пожелает. Если живые существа будут любить и почитать Каннон, то счастья своего не утеряют» (Лотосовая сутра. С. 282–283. Пер. А. Н. Игнатовича). В «Сутре цветочного убранства» («Кэгонкё») говорится о месте пребывания Каннон – гора-остров Поталака, откуда бодхисаттва наблюдает за тем, что происходит в мире, и посылает свою помощь нуждающимся. Божество наделено способностью отвечать на призывы страждущих, поэтому ее популярность в стране огромна.

Кудара Каннон, дерево, 209,4 см, втор. пол. VII в., храм Хорюдзи, Нара

Для спасенья людей Каннон приняла тридцать три ипостаси,Многолика Каннон.Замешалась она в легкомысленном мире людей.Обаяньем своим их на путь наставляет,Состраданием учит.Любовь превращает в мост к озаренью.Переправив на берег другой, дарует спасенье,Несказуемо благостен обет Кандзэон.(Кужелъ Ю. Л. Японский театр Нингё Дзёрури. С. 277)

Религиозная практика способствовала поклонению в храмах изображениям будд и бодхисаттв, которым приписывалось обладание различными магическими и целебными способностями: отвращать зло, даровать богатый урожай. И если вначале они создавались для исцеления от болезней царствующих особ, то со временем и обычные люди стали обращаться к ним с надеждой на чудо. Бодхисаттва Каннон могла облегчить страдания, простить, утешить. Её лики, как уже указывалось, являют разное выражение чувств, и в зависимости от изменений состояния души она предстает соответствующими образами. Соблюдение магического ритуала и пропевание мистической формулы дарани (дхарани – сочетания чудотворных «истинных слов» сингон, или мантр) давали надежду на помощь Каннон. Она также наделялась способностями Чадоподательницы. Существовали специальные молитвы, с которыми должны были обращаться женщины, желающие иметь детей, а также мужчины, мечтавшие о сыне. В иерархии буддийских богов Каннон занимала важнейшее место, ей приписывали наибольшую чудодейственную силу. В Зале второго месяца (Нигацудо), находящегося на территории храма Тодайдзи, начиная с 752 г. почти ежегодно по старому календарю в феврале, а сейчас в первые недели марта проводится ритуал сюниэ, или мидзутори. Одиннадцать избранных монахов с полудня до полуночи, не беря в рот ни капли воды, ходят вокруг алтаря Одиннадцатиликой Каннон, постоянно повторяя ее имя, и тем самым снимают с человека его прегрешения. [43]

43

Этот сложный ритуал также сопровождается паданием монахов на колени, повторением в темпе имен двух тысяч будд, бодхисаттв и синотоистских божеств, перечислением списка прегрешений, которые люди могли бы совершить в течение года. Символическое сжигание грехов происходит 11 и 12 марта, когда на платформу храма поднимаются люди с факелами длиной в шесть метров, от размахивания которыми искры сыплются на толпу и уничтожают людские грехи. Ранним утром монахи зачерпывают первую весеннюю воду – мидзутори в священном источнике вблизи Нигацудо.

Великие возможности Каннон нашли свое отражение в устном творчестве, литературе, в частности, в драматургии для больших кукол – Нингё Дзёрури. Примером тому служит пьеса Како Тика «Чудо в храме Цубосака» («Цубосака Каннон рэйгэнки» впервые поставлена в театре Хикорокудза в 1887 г.). Отанэ (по легенде, Осато), жена слепого музыканта Саваити многократно совершала паломничества в храм Цубосака, с молитвой обращаясь к Каннон даровать мужу зрение. Саваити, не желая обременять жену, под предлогом паломничества в ее сопровождении приходит в храм, просит Отанэ оставить его одного и бросается со скалы. Узнав о гибели мужа, Отанэ последовала вслед за ним, выбрав ту же смерть, что и он. Потрясенная силой невероятной любви, Каннон оживляет супругов. Более того, Саваити обретает зрение. Эту историю драматург заимствовал из анналов храма Цубосакадэра (другое название – Минамихоккэдзи). В храме Хасэдэра поклоняются варасибэ тёдзя («соломенный богач»). По легенде, некий мужчина, увидев в храме Хасэдэра благовещий сон, отправился в путь с единственной соломинкой. Ему удалось обменять ее на мандарины, далее на полотно, постепенно на прекрасную лошадь и, наконец, на поле, где он вырастил отличный урожай риса и стал богачом. Это предание легло в основу истории «Про то, как мужчина, храм Хасэдэра посещавший, чудесной милости удостоился» (Рассказы, собранные в Удзи. – Удзи сюи моногатари. Пер. Г. Г. Свиридова). В рассказе герою, бедному самураю, достался павший конь, но он молился богине Каннон о его оживлении, обратив взор в сторону храма Хасэдэра, и тот поднялся.