XII веков японской скульптуры

Кроме культового бытовой интерес у японцев вызывала Юмэтагаи (Юмэтигаи) Каннон, которая, по распространенному поверью, избавляла от дурных сновидений и ночных кошмаров. Отсюда ее название: Изменяющая сны. Моделировка по-девичьи чистого лика отличается прямыми линиями глаз, губ и носа, от верха которого дугами расходятся брови. Под нижней губой – овальная ямочка, характерная для стиля Тори. В художественном смысле скульптура отличается грациозностью и пропорциональным сложением: голова классически составляет 1/6 всего тела. Чувственный верх выполнен в духе оголенных скульптур рагё, грудь едва прикрытая украшениями, контрастирует с длинной юбкой мо, задрапированной разнонаправленными складками. Руки обвивают длинные шарфы, придающие фигуре легкость и грациозность. Трехчастная нецельная корона с фигуркой будды кэбуцу в центральном сегменте дает возможность любоваться сложной прической. Левая рука придерживает за горлышко сосуд, а правая, согнутая в локте, открытой ладонью обращена к молящимся. С одной стороны, в Юмэтагаи Каннон высвечивается позитивный консерватизм в духе традиций подпериода Хакухо, с другой – заметно влияние скульптуры раннего Тан, что проявилось в более естественных пропорциях фигуры, а также в ее откровенной телесности. Танские традиции стали проникать в Японию в период правления императрицы Дзито, и это дает основания некоторым ученым считать, что статуя была создана в самом конце VII в. или начале VIII в.

К Юмэтагаи Каннон стилистически близка Какуриндзи Каннон (бронза, вторая половина VII в., 83,2 см, Какуриндзи, преф. Хёго). Она очаровывает непосредственным юным выражением лица, а также гибкостью тонкого стана. Пухлое лицо смоделировано таким образом, что ровные брови почти повторяют узкие линии глаз, под прямым носом две параллельные складки, а под нижней губой намечена ямочка. В отличие от Юмэтагаи Каннон, которая левой рукой сжимает за горлышко сосуд, Какуриндзи Каннон придерживает шарф. Очень похожи между собой фигурки Каннон Итидзёдзи и Каннон Гакуэндзи, хотя считается, что вторая смоделирована жестче, а ее менее богатые нагрудные украшения, спускаясь к животу, образуют рисунок в виде «х». По надписи на пьедестале определили авторство мастера Токутари Оми, выполнившего в 692 г. эту работу для своей матери, но по стилю, скорее всего, она принадлежит более раннему времени. Ученые отмечают, что фигурка Каннон Итидзёдзи создана не без влияния скульптурной традиции Северной Чжоу (557–581) и Суй. При этом обе Каннон не имеют полных прототипов ни в Китае, ни в Корее и признаются наиболее японскими. Возможно, это объясняется их провинциальным происхождением, где не было столь заметного континентального воздействия, как в столице. В подпериод Хакухо иконографические признаки Каннон приобрели разнообразие и совершенство: продолжалось развитие ее пластического образа. Скульпторы трактовали божество как приближенное к человеку, наделенное физической женской красотой, способной очаровывать. Особенно в миниатюрных изображениях Каннон акцентировались доброта, мягкость, грациозность и изящество. Японский искусствовед Мори Хисаси относит эти изображения Каннон к типу «детской» скульптуры докэйбуцу, основным признаком которой является моделировка тела без особых признаков женственности и чувственности, но передача наивного и даже простодушного взгляда. Обычно, по его наблюдениям, на круглом лице таких фигурок выступает маленький носик, между бровями и глазами значительное расстояние, на устах играет милая полуулыбка (Там же. С. 165). Подобный «детский» стиль заимствован из пластики Ци (419–501), Чжоу и Суй, а также трех корейских государств. В целом осмысление иконографии Каннон позволяет сделать вывод о постепенном отходе от иератического изображения образа бодхисаттвы, пребывающей в «вечном» пространстве и времени, в направлении придания скульптуре черт женственности и одухотворенной земной красоты. Уже на раннем этапе японской иконографии облик японских бодхисаттв отличался от изображений главного божества непринужденностью и относительной свободой. В них выявлялись черты живой человечности, а позы не всегда были фронтальны. При этом, входя в скульптурную группу, они подчеркивали космическую сущность Будды, которого сопровождали, его милосердие и мудрость.

Тамонтэн (один из 4-х небесных царей), дерево, 131,2 см, Кондо, храм Хорюдзи

Комокутэн (один из 4-х небесных царей), дерево, 133,3 см, Кондо храм Хорюдзи

Безусловно, среди бодхисаттв изображение Каннон является самым распространенным. Но в храме Хориндзи, кроме Каннон, почитают еще пять бодхисаттв: Никко, Гакко, Сэйси, Фугэн и Мондзю. Сэйси и Каннон всегда в одной связке и наделены схожими чертами. Сгруппированные по парам, бодхисаттвы сопровождают определенное божество. Каждая статуя, включая пьедестал, вырезана из единого ствола камфорного дерева, покрытого в головной части сухим лаком и золотыми листьями. Их фронтально ориентированные позы не столь жестки. При обзоре сбоку виден небольшой животик – дань ранней традиции. Скульпторы сделали их похожими между собой, придав лицам детское выражение и одев в однотипные наряды, традиционно украшенные узорами лотоса. В моделировке корпуса больше естественности, чем в ранних скульптурах. Фигурки отличаются друг от друга только художественно выполненными разнообразными прическами, не скрытыми коронами, а также положениями рук и наличием в них сакральных предметов. В трактовке скульптур угадывается влияние художественных традиций династий Ци, Чжоу и Суй.

В разнообразной буддийской иконографии важную роль играют четыре небесных царя Ситэнно, сопровождающие Будду. Они олицетворяют четыре стороны света и располагаются по углам храма: Тамонтэн, более известный (Вайшравана, охраняет север), Дзодзётэн (Вирудхака, юг), Дзикокутэн (Дхртарастра, восток), Комокутэн (Вирупакса, запад). В Кондо храма Хорюдзи они также расставлены по углам, обозначив границы, и вместе с Триадой Шакьямуни и Якуси образуют великолепную по художественному исполнению и гармоническому расположению в алтаре скульптурную группу, главенствующую в общем пространстве храма. Тектоническое сращение всех скульптур с украшением нависающего балдахина, а шире общего храмового декора, включая настенные росписи, делает эту объемную композицию эмоционально значимой, активно воздействующей на молящегося. Здесь в симфонию торжества искусства слились краски, позолота, резьба, бронзовая филигрань, литье, одухотворенные общей идеей, связавшей различных мастеров высочайшего уровня. В храме Каннондзи (преф. Фукуока, эпоха Хэйан, важная культурная ценность) Ситэнно фланкируют будду Амида – Дзикокутэн на переднем плане справа, Тамонтэн справа в глубине, Комокутэн слева в глубине, Дзотётэн, слева впереди. Пьедесталом им служат поверженные чудовища. Но вместо традиционных пик (алебард) у Дзикокутэна и Дзотётэна в левых руках ваджры.

Вырезанные из единого ствола дерева, Ситэнно, как и полагается охранителям веры, попирают ногами гротесково изображенных демонов – символов языческого невежества. Устойчивость монументальных поз свидетельствует, что никакая сила не может поколебать их убеждений и сломить. Они спокойны и уверены в своей правоте. Но в то же время внешне им не придан сугубо воинственный характер. Визуальная мощь их фигур усиливается массивной обувью, свободным в китайском стиле одеянием-доспехами, в нижней части напоминающим юбку-брюки хакама, задрапированные симметричными вертикальными складками. На плечах «пелерина», смыкающаяся на груди с помощью застежки-банта, мощная шея обрамлена высоким воротом-стойкой. Комокутэн держит в руках свиток и кисточку, на его голове ажурная корона (раскрашенное дерево, 132,7 см, 650 г., Кондо Хорюдзи). Длинные развевающиеся рукава, волнообразный подол юбки, задрапированной крупными складками, придают фигуре динамику. В отличие от других небесных царей Комокутэн наделен доброжелательным взглядом. В правой руке у царя Тамонтэна целое архитектурное сооружение с великолепным навершием – ступа хото, а в левой руке, как и у Дзотётэна и Дзикокутэна алебарда – единственное их оружие в борьбе с варварами. Деревянные мандорлы в центре украшены лотосом, от которого отходят концентрические окружности; широкое периферийное кольцо тоже декорировано лотосами, а замыкает композицию узкий филигранный кант. Ажурное бронзовое кружево трехчастной короны в верхнем сегменте заканчивается полумесяцем с шаром-драгоценностью в ложбинке. Короны Ситэнно похожи на венец Юмэдоно Каннон. На задней части мандорлы Комокутэн сохранились имена создателей этих скульптур: Ямагути но Атаи Огути и Цуги но Комаро и год – 650. Несколько иначе решен образ Комокутэн из Кондо храма Таймадэра (глина, 217 см, вторая половина VII в., Нара). На нем такое же одеяние с провисающими рукавами, но облик отличается большим реализмом, усиленным иноземным влиянием. Но главное, заключается в широко открытых глазах, уже не излучающих характерную для этого персонажа человечность, а сверкающих в гневе.

Бодхисаттва Мироку, дерево, 133 см, втор. пол. VII в., храм Тюгудзи, Нара

Мироку, бронза, 31,2 см, 666 г., храм Ятюдзи, Осака (вверху слева)

Мироку, дерево, 123,5 см, пер. пол. VII в., храм Корюдзи, Киото

Мироку, бронза, 30 см, втор. пол. VII в., Нати, преф. Вакаяма

Ученые не могут определить подлинных прототипов Ситэнно ни в Китае, ни в Корее, хотя находят некоторое стилистическое и жанровое сходство с фигурой охранника в большой центральной пещере Цяньтяньшань. Их объединяет монументальная поза и отсутствие намека на движение. Алебарды Ситэнно из Хорюдзи, обвитые медной проволокой и орнаментированные филигранью, напоминают такое же оружие из корейских могильников. Китайский прототип, созданный примерно в 560 г., от японских скульптур отделяет почти век. Считается, что в стилистическом отношении фигуры Ситэнно стали рубежными в асукской пластике и открыли путь к созданию таких ее шедевров, как Юмэтагай Каннон, Будда из Ямадэра (голова), а также Амида из алтаря госпожи Татибана, Мироку из храма Ятюдзи [47] и др.

47

Храм Ятюдзи, находящийся в районе Осака, относится к одному из трех храмов «сантайси», которые основаны Сётоку Тайси, так называемый Нака но Тайси (Средний). Остальные два – Ками но Тайси (Верхний), он же Эйфукудзи и Симо но Тайси (Нижний) – Тайсэй Сёгундзи. Оба в районе Осака.

Важное место в пластике Асука занимали бронзовые и деревянные скульптурные изображения бодхисаттвы Мироку, воспринимаемого как будда грядущих времен. В ожидании своего часа спуститься на землю для избавления людей от страданий он временно пребывает на небесах Тушита. Как символ будущего спасения изображался светящимся, словно Солнце, дающее жизнь, и в позе готовности ступить на Землю: правая нога закинута на левую, упирающуюся всей ступней в пьедестал (поза ханка фумисагэ). Ладонь левой руки спокойно лежит на лодыжке правой ноги. Гибкое, почти юношеское тело, слегка наклонено вперед: Мироку вот-вот соскользнет с пьедестала и явится в мир людей, чтобы выполнить свою божественную миссию. Легкое движение корпуса, грациозный наклон головы нарушают жесткую фронтальность. Жест, при котором пальцы правой руки (согнутые или прямые) деликатно касаются нижней части щеки или подбородка, говорит о медитативной сосредоточенности бодхисаттвы (известно его другое название Размышляющий бодхисаттва – Сиюи босацу). Об этом же свидетельствует и выражение лица. Подобная иконография была свойственна китайскому изображению Шакьямуни, не достигшего просветления. Считается, что поза ханкасиюи, характерная для размышляющего, медитирующего божества, уходит корнями в гандхарскую пластику, изображающую Шакьямуни, тогда еще принца Ситтхартха перед его уходом в монашескую жизнь. В Индии во времена Кушанского царства (I–II вв.) подобным образом представляли Авалокитешвару (Каннон). В Китае, кроме Шакьямуни, именно так изображали бодхисаттву Мироку. Японская иконография Мироку наиболее близка корейской периода Силла, которая к концу VIII b. стала приходить в упадок. Например, миниатюрная фигурка Майтрейи высотой 15,3 см из золоченной бронзы, принадлежащая Национальному музею Кореи в Сеуле. Корейский след обнаруживается во многих статуях Мироку. Еще в 603 г. из царства Пэкче в дар принцу Сётоку была доставлена позолоченная фигурка Размышляющего бодхисаттвы, для помещения которой в знак особого почитания, по желанию принца, был построен храм Корюдзи. В это время из государств корейского полуострова, где этот образ очень распространен, (стоящий Мироку, Пэкче, сер. VI в., бронза: золоченная, высота 11,5 см, Национальный музей в Сеуле) часто присылали буддийские скульптуры. Одной из сохранившихся до настоящего времени считается деревянная скульптура Мироку, выполненная в 623 г. в знак пожелания мира душе Сётоку Тайси, усопшего за два года до этого. В стилистическом отношении она сохраняет черты, свойственные буддийской скульптуре периода раннего Силла, прежде всего, демонстрирует изысканную красоту и похожа на фигуру бодхисаттвы в позе ханка фумисагэ из Токийского национального музея. Но созданная в том же году, что и Триада Тори для Хорюдзи, скульптура Мироку, по мнению Мори Хисаси, отличается от нее. Это служит доказательством того, что хронологическое совпадение не всегда приводит к стилистичекой общности (Мори Хисаси. Буцудзо Тотё. С. 88). Скульптуры Мироку, выполненные из разных материалов, не одинаковые по размерам (от 30 см до 133 см), с разнообразными прическами, отличающиеся в деталях, в целом обладают типологическим сходством, что не снижает их художественных достоинств и не лишает неповторимости. [48]

48

Мироку посвящено несколько сутр – «Сутра о восхождении Майтрейи» («Мироку дзёсёкё»), «Сутра о нисхождении Майтрейи» («Мироку гэсёкё») и «Сутра о становлении Майтрейи буддой» («Мироку дзёбуцукё»), в которых говорится о разных стадиях деяний Мироку на пути спасения человечества. Милосердное божество Мироку воспринималось подобным Солнцу и часто изображалось золотым. Сияло все: его фигура, нимб, лотосовая чаша, пьедестал. Бодхисаттва находится в состоянии просветленности, о чем говорят полуприкрытые потупленные глаза и едва заметная тихая улыбка. Лик Мироку выражает особую одухотворенную красоту, мечтательность и готовность помочь людям. Он в ожидании спуститься на землю и предстать совершеннейшим, чтобы избавить мир от страданий Сидящая фигура Мироку создавалась по канонам дальневосточной красоты и олицетворяет идеал гармонии – основополагающий принцип японского искусства.

В ряду скульптур Мироку подлинными шедеврами асукской пластики признаются несколько произведений, сохранившихся до нашего времени. Среди них трудно выделить самое выдающееся, но специалисты отдают предпочтение скульптуре из храма Тюгудзи в Нара, который был изначально дворцом императрицы Анахобэ но Хасихито, матери принца Сётоку, а после его смерти в 621 г. стал частью храма Хорюдзи [49] и находился в 300 м от нынешнего места, куда был перенесен в период Муромати. Характерные для Асука, но не встречающиеся в следующие эпохи полоски волос прически Мироку, симметрично лежащие по плечам, придают изображению неповторимость. Одно время статуя идентифицировалась с Каннон с жемчужиной исполнения желаний (Нёйрин Каннон), но обнаруженные на почти таких же фигурках из храма Ятюдзи и из храма Корюдзи надписи, позволили сделать вывод, что скульптура из Тюгудзи тоже изображает Мироку. Более того, до IX в. в Японии не был еще распространен культ Нёйрин Каннон. Статуя Мироку также схожа со скульптурами из Корюдзи и Токсу (Корея), что дало основания считать ее работой корейского мастера, скорей всего жившего в Японии.

49

В 1927 г. по проекту Ёсида Исоя было построено новое здание Хондо, куда в качестве основной святыни поместили красивую скульптуру бодхисаттвы Мироку в позе ханка фумисагэ. Находится в 500 метрах от первой постройки, сооруженной Сётоку Тайси.

Скульптура частично выполнена из камфорного дерева, кроме головы, туловища, отдельных частей рук и ног. Высокий пьедестал уравновешивает статую. Время ее не пощадило: исчез цветовой окрас одежды и самой скульптуры, сейчас она покрыта черным лаком, утрачены корона, нагрудные украшения, браслеты. Но лицо, как и прежде, излучает доброту, а вся фигура олицетворяет буддийский идеал красоты и гармонии. Чистый, потупленный взор обращен на людей, находящихся на Земле, он дает надежду, что придет конец их страданиям. Плавные линии обнаженного торса, сужающегося от груди, контрастируют с многочисленными глубокими, крупными, фестончатыми складками нижнего одеяния, юбки мо, закрывающей основную вертикальную часть пьедестала, но оставляющей открытой ситакаэрибана и непосредственно базу каматидза. В целом пропорции скульптуры соблюдены. В моделировке нежного, уже округленного овала лица, прорисовке раздваивающихся линий губ намечен отход от континентальных образцов и уже улавливаются местные художественные традиции. Это также читается в форме дугообразных бровей, узко прорезанных глазах, прямом тонком носе, а также в форме глаз в форме кёнин. Скульптору удалось передать погруженность бодхисаттвы в созерцание. А едва намеченная, блуждающая архаическая улыбка приближает его к миру людей. Мироку Тюгудзи отличается от других подобных изображений необычной прической. Есть мнение, что это ушнишы, представляющие собой два крупных шара-пучка, возвышающиеся на темечке. Но у Мироку они выше и посажены ближе. Ушниши также дают возможность предположить, что эта фигура изображает молодого принца Сиддхартха до того, как он ушел из дворца и начал вести жизнь аскета. (Сэки Юдзи. Буцудзо то кодайси. С. 47. William Watson. Sculpture of Japan. P. 50). Виски закрыты волосами, спускающимися до плеч и симметрично покрывающими их, на концах они закручиваются в кольца. Аналогию можно провести только с прической Мироку, обнаруженного при раскопках в Нати префектуре Вакаяма. Нимб Мироку Тюгудзи представляет собой образец искусства резьбы по дереву. Его внешняя часть по кругу орнаментирована языками пламени, в которых отчетливо просматриваются низкорельефные маленькие фигурки будд: скульптура смыкается с декоративной живописью. Считается, что это изображение Мироку по стилю больше всего напоминает Мироку из дворца Токсу в Сеуле, но в глаза бросается различие в прическе, так называемый «двойной шиньон». Если в древнем Китае такой тип прически был характерен для детей, то в Японии он считался женским. С похожей прической изображалась Майя фунин, мать исторического Будды. [50] Некоторые ученые в изображении Мироку из Тюгудзи прочитывают влияние стиля мастера Тори, а также воздействие китайской (династии Северный Вэй и Суй) и корейской традиций. Скульптор оттолкнулся от асукской скульптуры, выявив черты новой национальной пластики. Скульптура Мироку Тюгудзи стала образцом для последующих изображений бодхисаттвы, или будды грядущих времен.

50

По индийскому преданию, Будда родился из правого бока Майи, когда она отдыхала в садах Лумбини и потянулась за цветком. На Гандхарских рельефах так изображается рождение Будды, а в японской иконографии другой сюжет. Будда родился из правого рукава со сложенными в молитве руками. В это время с небес спустились три ангела, чтобы поздравить Майю. В основании трех фигурок вырезаны дырочки, куда вставлялись прутья, фигурки таким образом поднимались и как будто парили в воздухе.

Мироку, бронза, 600 г., 90 см, дворец Токсу, Музей изящных искусств, Сеул

Мироку с декоративной прической, дерево, 100,6 см, втор. пол. VII в., храм Корюдзи, Киото

Мироку в трехчастной короне, бронза, 41,5 см, 606 г., Токайский национальный музей

Мироку, бронза, 41,8 см., перв. пол. VII в., Токийский национальный музей