Я - богиня на измене

Я положила руку на меч, сделала выдох, а потом дернула его, слыша, как меня осыпают издевательствами. Я — богиня судьбы. И моя судьба в моих руках… Я стала тянуть меч, а он начал поддаваться… Изо всех сил, я сжимала рукоять, а потом бросила взгляд на Мерлина, который смотрел на меня с такой непередаваемой цензурными словами насмешкой, что я поднажала. Еще чуть-чуть… Вспотевшие руки скользила по рукояти, волосы облепили лицо, а зубы пошли мелкой крошкой.

— Ах! Это невозможно! — пронеслось по залу в тот момент, когда я, запыхавшаяся и покрасневшая, держала меч. Мерлин побледнел и открыл рот. Правильно ребята, челюсти у вас большие, а мусора на полу много, так что чем не повод для генеральной уборки.

— Кто убьет ее, тот станет королем! — послышался голос, а я увидела, чей-то шлем и глаза, исполненные ярости и замах чужого меча. В одно мгновенье я размахнулась и зажмурилась. Только через пару минут я осознала, что рука, закованная в латы и держащая меч, лежит на полу отдельно от кричащего обладателя.

— Милости прошу, о Леди Гвиневра, — орал он, а я вздохнула и снесла голову, которая со звоном покатилась по грязному полу.

— Можете называть меня Ваше Величество, — покачнулась я, глядя, как рыцари смотрят на лужу крови. — Замахнуться мечом на женщину или ребенка — преступление.

Мерлин, видимо, не ожидавший такого развития событий, нервно делал какие-то пассы руками. Я швырнула ему меч, который звякнул об светящийся под ногами чародея пол.

— И камень захвати, — усмехнулась я, пиная камень в круг. «Ай!» — заорал Мерлин, получивший камнем по ноге.

— Артур возьмет тебя силой. Попомни мои слова! — произнес чародей, а его седые волосы поднялись дыбом. Сияние поглотило его, а в зале стояла тишина.

Я молча вернулась на свое место, глядя на молчащих рыцарей.

— Леди Гвиневера, — тут же учтиво начали они. — Вы не можете быть королем, вы — женщина! А королевой можете быть только при короле! Тем более, если Артур приведет сюда войско, то Камелиард не выстоит!

— А как же доблесть? Честь? Отвага? — спросила я, глядя на уставленный яствами стол. Теперь понимаю, почему диета — залог долгой жизни.

— Войско будет слушать только короля! — наперебой заорали рыцари, решив воспользоваться подвернувшейся возможностью покомандовать издалека. — Ни один воин не будет сражаться по приказу ба… женщины, насколько бы красивой она ни была! Если Артур пойдет на нас войной, то нам срочно нужен король!

Я молча встала, глядя на остывшие кушанья и направилась в свою комнату, чувствуя внезапную слабость. На кровати спал медведь, а я попыталась сдвинуть его.

— Слушай, Артур, — я пихнула ногой пушистую задницу. Ой, как же я зла! — Тут такое дело. Знаешь, есть такое выражение «не всех дебилов война убила», так вот у нее еще есть шанс… Твой хозяин на нас войной собрался…

Медведь встрепенулся, посмотрел на меня, а я развела руками, не забывая спихивать его ногами с кровати. Повернувшись на подушке, я задремала, вслушиваясь в урчание голодного желудка.

— Богинечка, милая! — услышала я, как только очутилась в покоях богини. За окном клубился туман, а в зеркале застыло знакомое лицо. На столе стояла чаша, в которой лежало гинекологическое яблочко. — Милая, спаси меня… Прошу тебя, богинечка! Молю-молю-молю! Не губи мою судьбу!

В зеркале отразилось бледное лицо Лавены, по щеке которой текла слеза.

— Что опять? — спросила я, глядя в жалобные глаза, озарившиеся надеждой.

— Ой! Вы услышали меня! — обрадовалась красавица в роскошном платье. — Дайте, пожалуйста, еще одно яблочко…

— Еще одно? — удивилась я, глядя на хрустальные слезинки и дрожащие губки Лавены. На секунду представился рыцарь со стенобитным орудием и очень грустными глазами, утирающий пот со лба.

— Простите, — Лавена упала на пол, закрывая лицо руками. — Я поклялась, что больше ни один мужчина не коснется меня… Я клянусь, что это было в последний раз! Больше никогда-никогда! Папа меня убьет, если узнает! Молю, помогите… Клянусь, что до свадьбы никогда! Я не виновата! Он сам пришел! Я просто открыла дверь… Простите…

Я смотрела на этот несчастный взгляд, на слезы, обильно стекающие по щекам, на дрожащие губы.

— Держи. Но чтобы это было в последний раз! — мрачно предупредила я, бросая ей единственное яблоко. Что-то день у нас сегодня не урожайный.

Моя рука легла на зеркало, а прикосновение ожило россыпью золотых искр.

— Покажи мне судьбу Артура… — потребовала я, глядя, как по черной глади расходятся золотые волны.

— Не могу. Ни вашу, ни Мерлина, ни Артура, ни Ланцелота, — глухо произнесло зеркало, а на моих глазах стало золотыми линиями проступать волшебное древо. На одной из веток клубился туман.

— На меня наложили чары, — глухо ответило зеркало. — Я не имею права даже говорить вам о ваших судьбах… К сожалению, в вас верит слишком мало людей, чтобы вы могли снять чары Мерлина.

Так! А вот это мне уже не нравиться. Мерлин закрыл мне возможность видеть наши судьбы, при этом он просил спасти Артура?

— А во что же они верят? — спросила я, мысленно делая депиляцию одному чародею.

— Они верят в то, что можно обмануть судьбу. Чудеса Мерлина учат людей тому, что судьбу всегда можно обмануть, — усмехнулось зеркало. — Король Утер Пендрагон, кому служил Мерлин, возжелал прекрасную леди Ингрейну. Она уже была замужем за герцогом Горлуа, растила трех дочерей. Ее судьба — родить сына, который станет могущественным правителем, прожить достойную жизнь и состариться вместе с любимым мужем в окружении детей и внуков.

Зеркало показало красавицу в окружении трех дочерей и сурового мужа, который смотрел на нее влюбленным взглядом. Я видела, как огромный, неприятного вида мужик в короне уговаривал перепуганную златокудрую красавицу стать его возлюбленной. Она кричала, что не нарушит клятву брака, умоляла отпустить ее, но Утер попытался взять ее силой. Внезапно появился ее муж, а она прижалась к супругу, дрожа всем телом. А потом я увидела Мерлина, который склонился к уху опечаленного Утера. Тот поднял взгляд и улыбнулся. В ночной тишине послышался крик боли.

— Герцог мертв. Я дам вам его облик, — с улыбкой произнес Мерлин, ударяя посохом по каменному полу. Глаза Утера меняли цвет, его волосы становились черными, а на лице появился шрам. И вот он насмешливо смотрит в зеркало и снимает корону. «Ты будешь моей! Ты ведь не откажешь законному мужу?»… Конь скакал во весь отпор, Утер шагнул в зал, а ему на шею бросилась Ингрейна.

— Это не наш отец, — испуганно произнесла маленькая черноволосая девочка, прячась за матушку.

— Не говори глупостей, Моргана! — плакала от счастья Ингрейна, а ее обнимала рука в латной перчатке. — Это же папа…