Я бросаю тебе вызов

Мэддокс застонал от моего поцелуя, и я почувствовала его толщину у себя на животе. Чувствовала, какой твердый … теплый, какой… тяжелый он был.

— У меня был не очень хороший сон, — прохрипел он, словно эти слова причинили ему боль.

Мое сердце упало, и мои руки сжались вокруг него.

— Проснулся в пустой постели. От этого стало еще хуже. — Его признание удивило меня.

Мэддокс никогда не позволял себе быть уязвимым рядом со мной, не по своей воле. Конечно, я видела его плохие стороны, его худшие стороны. Я видела его на грани срыва, но он скрывал свою боль за совершенной маской и никогда бы не признался в чем-то подобном. Его крепко сложенная защита была повержена.

Прямо сейчас Мэддокс Коултер был самой грубой и правдивой версией самого себя.

Открытый мне и уязвимый в моих объятиях.

Мои легкие сжались, когда я содрогнулась, чтобы не закричать.

— Я никогда не оставлю тебя, малыш. — Нежность сорвалась с моих губ прежде, чем я успела подумать, но это было… правильно.

— Лила. — В этом единственном слове было столько боли, мое имя на его губах, шепотом, словно он был умирающим моряком в море, ищущим убежища от неминуемой кончины.

— Клянешься мизинчиком? — У меня откололся маленький кусочек сердца.

Мой Мэддокс: мой.

Он всегда хотел быть моим защитником… и я хотела отплатить тем же.

Губы к губам, лоб ко лбу, сердца бьются друг о друга, тела сплелись — я прошептала:

— Клянусь мизинчиком.

Четыре года назад я встретила дерзкого и эгоистичного мудака. Он был всем, что я презирала, и всем, что, как мне казалось, мне не нужно в моей мирной жизни.

Сегодня я держала на руках того же мужчину… его другую версию.

И я поцеловала его.

Затем мы занялись любовью.

Грубой, страстной, безумной любовью…

Это было все, в чем я не знала, что нуждалась до сих пор.

ГЛАВА 7

Лила

Два месяца спустя

Наблюдение за футбольными матчами Мэддокса никогда не становилось менее волнующим. Каждый раз, когда я смотрела, как он идет по туннелю, который вел к футбольному полю с остальной частью его команды, слышала, как толпа сходит с ума, когда Мэддокс расхаживает со своей типичной чванливостью и высокомерной ухмылкой, моя грудь сжималась, и я чувствовала, как меня трясет от возбуждение.

Он любил толпу так же, как любил играть в футбол и находиться на поле. Мэддокс наслаждался вниманием своих поклонников. Энергия, зрители выкрикивали его имя, когда он делал идеальную спираль для приземления.

Это была первая домашняя игра в сезоне, и наши футболисты устроили настоящее шоу. Гарвард не проигрывал Университету Брауна три года. Если бы они выиграли эту игру, которая стала бы четвертой победой Мэддокса… Это был бы рекорд, и я хотела быть той девушкой, которая хвалит своего мужчину за их успех.

Мэддокс играл за команду с первого года обучения, и это будет его четвертый и последний сезон.

Да, это было глупо.

Но я чертовски гордилась им. Мэддокс Коултер был исключительным игроком. Ладно, да… Я определенно хвасталась – но это было моим правом и моим долгом как его девушки, не так ли?

Мэддокс сказал, что их тренеру не терпится выиграть эту домашнюю игру.

Моя работа заключалась в том, чтобы мотивировать его…

Отказаться от секса, пока он не выиграет эту игру.

Это превратило Мэддокса в сварливого медведя в последние два дня. Я растущий мальчик, детка. Мне нужна киска, три раза в день, как людям нужна еда.

Было трудно удержаться от секса, так как Мэддокс мог быть очень убедительным – и он, и его член.

Но если Гарвард выиграет, то его ждет настоящее удовольствие.

Я улыбнулась, когда толпа снова сошла с ума. Волнение забулькало в моей груди, когда я присоединилась к аплодисментам. Еще одно приземление моего человека.

Я слышала, что защита у «Браун» была слабой, и счет на табло в тайме – 21-7 – подтвердил этот факт.

Я не могла не рассмеяться, когда Колтон забил тачдаун и расхаживал по полю, как высокомерный мудак, каким он и был. Он остановился в нескольких ярдах от того места, где мы с Райли сидели в первом ряду. Я наблюдала, как он и Райли встретились взглядами, только на мгновение… но это было монументально.

Колтон схватился за промежность, подмигнул и ухмыльнулся, прежде чем с важным видом удалился.

Райли покраснела.

Что. Что. Черт?

— Тебе есть что мне сказать? – буркнула я себе под нос. Напряжение между этими двумя было сильным и плотным, но мне хотелось бы думать, что несчастный случай с Райли заставил ее и Колтона вести себя вежливо друг с другом. Достаточно цивилизованно, чтобы мы все могли поужинать без того, чтобы они перегрызли друг другу горло.

Они были не совсем друзьями. Еще нет.

Но Райли стала терпеть его немного больше.

Это было… хоть что-то.

Она подавила нервный смех.

— Неа. Пока ничего. Вот только вчера я видела пенис Колтона.

— Ты ЧТО? — Я схватила ее за локоть, заставив посмотреть на меня.

Она зашипела на мою вспышку, но ее щеки вспыхнули еще ярче.

— Это был несчастный случай. Я наткнулась на него… Ты забыла сказать мне, что он принимал душ у тебя дома.

У меня дома - у меня и Мэддокса.

Вернувшись из Парижа, Мэддокс был непреклонен в том, чтобы я переехала к нему. Было трудно сказать ему «нет», поэтому я не видела смысла не соглашаться на его требование. Мы были знакомы четыре года и уже практически жили вместе. Все, что мне нужно было сделать, это перенести свою одежду к нему домой, по соседству, и все.

Ничего особенного не изменилось.

За исключением того, что теперь я засыпала в его руках и просыпалась с его головой между моими ногами.

Что всегда было очень приятным утром.

Райли особо не жаловалась на переезд, так как я жила совсем рядом.

Колтону пришлось переехать, так как он считал, что нам с Мэддоксом нужно уединение… что было правдой. Судя по всему, Мэддоксу нравился секс на кухне, пока я готовила ему еду.

У Райли больше не было соседки по квартире, но она сказала, что она ей не нужна. Не то чтобы у нее были проблемы с оплатой квартиры самостоятельно. Райли происходила из такой же богатой семьи, как Колтон и Мэддокс. Конечно, она ненавидела использовать деньги своей семьи, но у нее был трастовый фонд со множеством нулей.