Я буду любить тебя...
Шрифт:
Я не ответил. Я знал, что он не имеет ни малейшего понятия о чести, но зато в достатке наделен тем, что мастер Уильям Шекспир назвал «молоком сердечных чувств» [77] .
— Его милость начинает беспокоиться, — продолжил он, помолчав. — Корабль, прибывший вчера, привез последние придворные новости. Все идет точно по пословице: с глаз долой, из сердца вон. А Бэкингем времени зря не теряет, знай кует железо, пока горячо. Говорят, он пользуется португальской водой, чтобы улучшить цвет лица, спит в маске, пропитанной особыми снадобьями, как это делали Валуа [78] , и от всего этого стал еще красивее, чем был. По три раза
77
У. Шекспир. «Макбет», акт I, сцена 5. (Пер. Б. Пастернака.)
78
Валуа — династия французских королей, правившая в 1328–1589 гг.
79
Принц Уэльский — титул, носимый наследниками английского престола с 1301 г.
80
Уайтхолл — дворец английских королей, главная королевская резиденция в Лондоне. Уничтожен пожаром в 1697 г.
— Так пусть едет, — сказал я. — Корабль, что привез его, все еще здесь.
— Да, его корабль все еще здесь, — согласился мастер Пори. — Пройдет еще несколько недель, и к нам вновь прибудет «Счастливое возвращение» и привезет распоряжения Компании. Скажите, капитан Перси, у вас есть какие-либо сомнения относительно их содержания?
— Никаких.
— Тогда его милости нужно просто запастись терпением и дождаться прибытия «Счастливого возвращения». Наверняка он так и поступит.
— Наверняка, — ответил я.
К этому времени мы уже подошли к двери дома мастера Пори.
— Желаю вам удачи в переговорах с паспахегами! — сказал он, громко зевнув. — А я пойду спать. Кстати, вам когда-нибудь снятся сны, капитан Перси!? Мне нет — у меня слишком чистая совесть. Но если бы мне снились сны, то нынче это непременно был бы сон про итальянского доктора.
Его пунцовая физиономия и блестящие глазки исчезли за дверью. Я быстро зашагал дальше, к дому пастора. Свет утра был еще слаб, и дом с садом окутывала пелена тумана. Внутри все спали. По мокрым серым тропинкам я добрался до конюшни и разбудил Дикона.
— Быстро оседлай мне Черного Ламораля, — приказал я ему. — Среди паспахегов началось волнение, и мы с мастером Ролфом едем, чтобы уладить дело.
— А я с вами? — спросил он.
Я покачал головой:
— У нас уже есть двенадцать человек. Больше не надо.
Он занялся конем, а я вошел в дом. В прихожей негритянка Анджела посыпала пол свежесрезанным тростником, и я спросил ее, проснулась ли уже ее хозяйка.
На своей смеси английского с испанским она тихо ответила, что нет. Я прошел в свою комнату и вооружился, потом взбежал по лестнице на второй этаж, где в удобных покоях, среди роскоши, которую так презирала его душа, обитал мастер Джереми Спэрроу. Однако в спальне его не оказалось. У основания лестницы меня уже поджидала тетушка Аллен.
— Пастор ушел час назад, сэр, — объявила она. — В Арчерз-Хоуп кто-то помирает от лихорадки, вот и прислали лодку за его преподобием. До обеда ему не воротиться.
Я торопливо прошел мимо нее и вбежал в конюшню. Черный Ламораль был уже оседлан. Дикон подержал мне стремя.
— Удачи вам, сэр! Покажите этому сброду! Жаль, что я не еду с вами.
Он сказал это хмуро и с легкой завистью. Я знал, что он любит риск не меньше моего, и внезапное воспоминание о былых опасностях, пережитых вместе, принесло нам ощущение такой близости
друг к другу, какого ни он, ни я не испытывали уже много дней.— Я не беру тебя с собою, — объяснил я, — потому что ты нужен мне здесь. Мастера Спэрроу вызвали к умирающему, и его не будет еще несколько часов. Что до меня, то один Бог знает, как долго мне придется задержаться. До моего возвращения охраняй дом и сад. Ты знаешь, что я имею в виду. Не позволяй никому докучать твоей хозяйке.
— Конечно, сэр.
— И вот еще что. Вчера я обещал отвести ее в лес на той стороне перешейка. Так вот, когда она проснется, скажи ей от моего имени, что мне жаль лишать ее удовольствия, но теперь она не сможет погулять в лесу, даже если бы я сопровождал ее сам.
— Но ведь паспахегов тут нет, — буркнул Дикон.
— Кроме паспахегов у меня есть и другие враги, — резко ответил я. — Делай, что я велю, и избавь меня от своих замечаний, Скажи ей, что у меня есть веские причины просить ее не выходить из дома до моего возвращения. Как бы то ни было, она ни в коем случае не должна покидать пределов сада.
Я подобрал поводья, и Дикон отошел в сторону. Проехав несколько шагов по мокрой от росы траве, я повернулся в седле и сказал:
— Я полагаюсь на тебя, Дикон.
Его загорелое лицо залилось краской. Он поднял руку и, как в старые времена, отдал мне честь.
— Я так и понял, мой капитан, — ответил он, и я уехал успокоенный.
Глава XIII
В которой «Санта-Тереса» перемещается вниз по течению
Через час мы с Ролфом подъехали к блокгаузу [81] , построенному в лесу на полпути между плантациями белых жителей поселка Паспахег и индейской деревней. Гарнизон там оказался порядочный, лазутчики уже были высланы, и никто не придавал особого значения тому, что деревня паспахегов бурлит и воины раскрасили себя черной краской.
81
Блокгауз — отдельное деревянно-земляное или каменное оборонительное сооружение, рассчитанное на круговую оборону и используемое в качестве опорного пункта.
В блокгаузе был и Чанко-христианин. Я подозвал его, и по мере того как мы слушали его рассказ, тревога наша возрастала.
— Тридцать воинов! — воскликнул я, когда он кончил. — И они раскрасились не только черной краской, но и желтой, а щеки выкрасили в красный цвет: стало бить, намерены сражаться насмерть. А сейчас перед походом они танцуют танец войны! Чтобы умиротворить это осиное гнездо, надо отправляться немедля. Господа защитники блокгауза, в нашем отряде всего двенадцать человек, и, вполне возможно, паспахеги заставят нас отступить. В этом случае мы будем драться здесь. Поэтому смотрите в оба и будьте готовы выслать людей нам на подмогу. Пошли, ребята!
— Постойте, капитан Перси, — остановил меня Ролф. — Скажи, Чанко, а где император?
— Пять дней назад он был с жрецами в Уттамуссаке, — ответил индеец. — Вчера, когда солнце стояло высоко в небе, он был в хижине вождя племени чикахомини. Он все еще пирует там. Чикахомини и паухатаны зарыли топор войны.
— Жаль, — заметил я, — пока они снимали скальпы друг с друга, я мог меньше беспокоиться за свой собственный.
— На мой взгляд, лучше всего сразу ехать к Опечанканоу, — сказал Ролф.
— Поскольку до него всего три мили, я согласен, — ответил я.
Мы оставили прогалину, на которой был построен блокгауз, и углубились в лес. В девственных виргинских лесах деревья стоят довольно далеко друг от друга и только сверху сплетены вместе вездесущими лианами. Подлеска было немного, и мы могли двигаться быстро, Ролф и я ехали впереди. К этому времени лучи солнца уже проникали сквозь древесные кроны, и туман на глазах рассеивался. Лес вокруг нас и над нами и под копытами наших лошадей, ступавших по подстилке из палых листьев, был желт, как золото, и красен, как кровь.