Я буду мстить

Сегодня, пока я ехала на набережную, я связалась с нотариусом. Мы договорились, что завтра я приеду и, наконец, вступлю в наследство. Если честно, я даже не особо представляла, сколько всего мне осталось. Много, очень много. Папа всю жизнь пахал, чтобы я, без каких-либо усилий, получила все на блюдечке с голубой каемочкой.

Когда я в фильмах или в книгах натыкалась на то, что близких людей убивают из-за наследства, я всегда считала это выдумкой. А теперь я была уверена, что это выдумка. Я бы все эти деньги отдала без раздумий, только бы мои родители были живы. В таких ситуациях начинаешь понимать, что и впрямь материальное — это не главное в жизни. У меня теперь есть все, чтобы жить, ни в чем себе не отказывая, чтобы заниматься любимым делом, не думая, как заработать на хлеб с маслом. А мне это не нужно. Я даже этого не хочу. Конечно, я мозгами понимаю, что с этими деньгами мне будет проще, но такое чувство, что за них я купила жизнь своих мамы и папы. Глупость, я знаю. Но ничего не могу поделать с этим ощущением.

Да и мое любимое дело меня больше не привлекает. Конечно, думаю, дело в том, что я просто еще не отошла от смерти родителей. Но у меня такое чувство, что я больше не хочу фотографировать. Вообще, ничего не хочу. Ту неделю я вставала с постели, чтобы отомстить Астахову, а теперь и этот пункт пропал. Да, я придумала себе кучу занятий, пытаюсь вернуть жизнь в нужное русло, но думать об этом проще, чем делать. Вот даже сейчас у меня очень сильное желание отменить на завтра встречу с нотариусом. И я ему сопротивляюсь, как могу.

Я доела мороженое, вытерла руки салфеткой и решила еще немного прогуляться. Скоро наступит осень, и уже не выйдет наслаждаться теплыми деньками. А они для меня хоть какая-то отдушина.

Я шла по набережной, наблюдая за прохожими. Было очень много родителей с детьми. Детки носились по набережной, пускали мыльные пузыри, смеялись.

Эта картина вызывала у меня грустную улыбку. Когда я была маленькой, мы с родителями тоже часто гуляли здесь. Я всегда просила купить мне сахарную вату, а потом мама оттирала мне лицо от сахара. А еще мы катались на теплоходе. Я так любила наблюдать, как он рассекает волны, и когда вода попадала мне на руки, я приходила в дикий восторг.

Когда я уже немного подросла, папин бизнес пошел в гору. И мы уже редко просто гуляли здесь. Обычно мы все вместе ездили на море, на разные базы отдыха. Но вот эти детские впечатления от простых, казалось бы, радостей остались в моей памяти навсегда. И они бесценны.

Помимо детей с родителями по набережной бродили парочки разных возрастов. Были и подростки, подшучивающие друг на друга и целующиеся каждую минуту. Были и пожилые люди, поддерживающие друг другу под руку. Я тут же подумала, что и мои мама и папа, если бы дожили до таких лет, тоже выглядели бы влюбленными старичками. Но у них такого уже никогда не будет.

Были и спортсмены. Кто на велосипеде, кто на самокате, кто просто бегал. Я тоже люблю кататься на велосипеде, весь город могу объехать. Точнее, любила. Сейчас мне сложно понять, что мне нравится.

Один из таких спортсменов бежал прямо в мою сторону. В бейсболке, в наушниках, ничем не примечательный человек.

Он приближался, а я подумала, что, видимо, он так ушел в себя, что никого не видит, потому что он бежал прямо на меня. Я сделала шаг в сторону, чтобы его пропустить, и тут же почувствовала резкую боль в боку. Я помню, что подумала, что у меня инфаркт или что-то вроде того. А потом я увидела кровь на своей руке, которую неосознанно приложила к боку, и начала терять сознание.

Уже затуманенным разумом я заметила, что ко мне рванули люди, а потом свет резко потух.

Глава 21

Как же хочется пить… Я попробовала открыть глаза, но они, словно, были залиты свинцом. Я слышала какие-то голоса, но как будто очень далеко.

В итоге, я перестала бороться с собой, и снова отключилась.

В следующий раз пробуждение оказалось более явным. И первое, что я почувствовала — сильную боль где-то в боку. Я неосознанно приложила туда руку, и лишь потом открыла глаза.

Определенно, я в больнице. Перепутать довольно сложно. Как я тут оказалась, я не помнила. Как и не понимала, почему мне так больно.

И только я начала немного паниковать, как в палату вошел врач.

— Здравствуйте, Юлия, рад, что вы очнулись, — проговорил он.

Так, в палате я одна, значит, положили по платной страховке. Да и врач слишком приветлив для бесплатного лечения. И это хорошо, лишний стресс мне не нужен. Спасибо отцу, который оформил все.

Память медленно ко мне возвращалась. Я вспомнила, что гуляла по улице, а потом… Потом я здесь.

— Что случилось? — пересохшими губами спросила я.

— На вас напали, ножевое ранение. К счастью, важные органы не задеты, прошло по касательной. Вы везунчик!

Я эту фразу слышу уже второй раз. Первый — когда моих родителей убили. Мне тогда в полиции сказали, что я везучая, потому что выжила. А теперь еще это…

— Кто на меня напал? Его нашли? — спросила я.

— Об этом вам скажет полиция. Как вы себя чувствуете?

— Так, словно меня убить хотели, — невесело пошутила я.

Врач хмыкнул, что-то записывая. Потом он меня пощупал, что-то посмотрел по приборам и, пожелав скорейшего выздоровления, удалился.

Через минут десять пришла медсестра, принесла воды и какой-то суп. Я с удовольствием попила, и стала ее пытать на предмет того, когда меня выпишут. Но мне опять же ничего толком не сказали.

Видимо, я была слишком слаба. Потому что, пообедав (или поужинав), я снова отключилась.

В следующий раз я проснулась, когда ко мне пришли из полиции. Следователь мне был знаком, а вот второго полицейского я видела впервые.

— Как ваше состояние? — хмуро спросил тот же следователь, что вел дело об убийстве моих родителей.

— Не знаю, — честно ответила я. — Болит все. И сильная слабость.

— Я вам сочувствую. Юля, вы видели нападавшего?

Я напрягла память. Вот я иду по набережной, рассматриваю людей. Вижу человека, который бежит прямо на меня. А потом боль…

— Это был мужчина, — проговорила я. — В бейсболке, кажется, черной. Или какой-то темной. Футболка то ли синяя, то ли зеленая… Простите, больше ничего не помню, — скуксилась я.

— А лицо? Вы запомнили его лицо? Сможете составить фоторобот?

Я покачала головой.

— У него бейсболка закрывала глаза. Да и у меня очень плохая память на лица. И не всматривалась я…

— Что случилось? Можете рассказать, что вы делали до момента нападения? — продолжал допрашивать меня следователь.

Я бы с большим удовольствием легла бы обратно спать. Но понимала, что мне самой это необходимо.

— Я гуляла. Была хорошая погода, и я поехала на набережную. Поела мороженого, полюбовалась закатом, а затем просто решила пройтись. Этот человек бежал в мою сторону. Я подумала, что это просто спортсмен. Но он двигался прямо на меня… В тот момент, я решила, что он увлекся музыкой — у него наушники были в ушах, и просто сделала шаг в сторону. А потом, боль… И все.