Я буду в маске

– Я не хочу уходить… - прохрипел он.
– Я не хочу расставаться с тобой. Я люблю тебя, Даша. Люблю так, как никого.

– Тебе кажется, - не согласилась я.
– Ты столько играл, столько притворялся, что просто, заигравшись, запутался.

 Он покачал головой и, сильнее сжимая мои плечи в своих горячих руках, прошептал:

– Ты же тоже любишь меня…

– Очень в этом… сомневаюсь, - запнувшись, ответила я.

 Как? Как я могу после всего этого любить? Вот сейчас? И уже совсем не важно, что совсем недавно я могла с уверенностью сказать: да, у меня были чувства ко Льву.

– Обманываешь… - подметил он с улыбкой.
– И меня, и себя.

 Тут Лев притянул меня к себе и попытался поцеловать. Я начала сопротивляться, уворачиваться и вырываться из сильной хватки Майского. Но силы были не равны, и чем больше я сопротивлялась, тем больнее мне становилось. И здесь я подумала, что лучше сейчас расслабиться и притвориться, что я поддалась. А когда Лев это почувствует и ослабит свою хватку, я вырвусь из его рук и подскочу к двери. Оказавшись на улице, просто позову на помощь соседей, которые обязательно помогут мне выпроводить незваного гостя.

И я расслабилась. Поддалась.

 Но, видать, сделала это настолько сильно и бездумно, что не поняла, как и когда не только позволила Льву меня поцеловать, но и сама с чувством начала отвечать на этот поцелуй.

Лев между тем все-таки ослабил хватку, резко дернул рукой, за секунду расстегивая молнию халата, и плавным движением спустил с моих плеч махровую ткань. Халат упал на пол, обнажая меня. Майский с мальчишеской жадностью сжал мою грудь руками, наклонился и лизнул каждую языком. Потом вернулся с поцелуем к моим губам и едва ощутимыми прикосновениями начал спускать по моим бедрам трусики. Когда они тоже оказались на полу, Лев, так же не останавливая поцелуй, взял меня за бедра, приподнял и усадил на столешницу. Я охнула и дернулась от ощущения холода на своей пятой точке, а Лев, удерживая одной рукой меня за спину, второй рукой уже судорожно расстегивал свои штаны…

 А я даже не пыталась его остановить. Я уже предвкушала, желала. Ведь меня необъяснимо манило и тянуло это тело. Моё дремавшее когда-то либидо, словно отделялось от меня, и чуяло, что рядом находится тот, кто смог его разбудить. И тот, кто может его удовлетворить так, как никто и никогда… Помешательство, никак иначе. Остатки здравого смысла стирало напрочь!

 Майский долго мучился со своим ремнем, и когда он наконец его расстегнул, мои руки сами потянулись к его брюкам и помогли Льву стянуть их до нужного положения. Тут же оголенное мужское достоинство, освободившееся из тесного плена одежды, оказалось в моих руках. Я нежно погладила его у основания, потом резко обхватила пальцами и, услышав приглушенный “ах” Льва, повела сжатыми пальцами вдоль, одновременно раздвигая свои ноги… Я сама направила его куда надо было, и Льву оставалось лишь совершить толчок. Что он, схватив меня за бедра, собственно и сделал… Один, другой, третий. Каждый последующий резче и глубже. Мои руки обняли Майского за напряженные плечи, ноги обхватили за талию… Мужские губы поймали мои, и мы, целуясь, стали интенсивно двигаться в едином порыве, во время которого нежные холмики моей груди терлись о грубую ткань рубашки Льва… И это добавляло особых ощущений.

 Несмотря на то, что все действия, прикосновения и движения Майского были такими по-Эловски мне знакомыми, я отчётливо понимала, что сейчас занимаюсь сексом именно со Львом. Возможно, на это влияли поцелуи, которыми наконец-то сопровождался этот процесс. Ведь Лев, как будто восполняя их недостаток за все наше клубное время, не оставлял мои губы в покое ни на секунду: целовал, то властно проникая, то расслабленно причмокивая, то позволяя мне покусывать… Я, растворяясь в происходящем, наслаждалась каждой секундой, каждым мигом. Постанывала сквозь поцелуи и не отводила глаз от уже рассеянного взгляда Майского.

 Пиковый момент молниеносно приближался, и когда он настал, Лев, вместо того чтобы привычно прошептать “Ди”, громко простонал:

– Даша… - и горячие ладони отпустили мои бедра, обняли за спину. Изможденное тело Льва лихорадочно содрогалось. И снаружи, и внутри…

 А я была счастлива. Секунду. Полсекунды.

 Пока случайно не взглянула в сторону входа и не вспомнила, что входную дверь я опять не закрыла. А мама уже скоро должна прийти с работы. Да и папа, в принципе, может вернуться в любой момент… Я оттолкнула Льва, спрыгнула со стола и быстро натянула трусики. Наклонившись, подняла халат и, на ходу его надевая и застегивая, рванула к двери. Приоткрыв дверь, я увидела, как мама плавно идёт по дорожке от калитки к нашему дому…

 Мама, увидев меня, улыбнулась. А моё сердце учащенно застучало в горле.

– Мама!
– изображая радость, громко позвала я.

Настолько громко, чтобы Лев тоже меня услышал и успел натянуть свои штаны…

 Господи, Дашка, задержись мы на немного в своём порыве или же приди мама на минуту раньше, она бы стала свидетелем такого! Да ещё на нашем кухонном фамильном столе…

– Даша, а чья это машина стоит у наших ворот?
– поинтересовалась мамочка, уже переступая за порог. И тут она увидела Майского. Слава Богу, уже одетого. Внимательно его рассмотрела и, повернувшись ко мне, спросила: - Даша, кто это?

– Никто, - замотала я головой, подошла к стулу, на котором висела куртка Льва и, схватив ее, всучила куртку хозяину.
– И он уже уходит.

 Но уходить он не собирался. Майский повесил куртку обратно, шагнул к маме и громко заявил:

– Я люблю вашу дочь.

 Я закатила глаза, а мама сначала растерялась, но очень быстро собралась и выпалила:

– Очень здорово, конечно… Но позвольте хотя бы узнать, как вас зовут?

– Никак, - ответила я за Майского и попыталась подтолкнуть его к выходу. Не хочет уходить в куртке, может уйти так. Все равно на машине. Но моей силы оказалось мало, Лев не сдвинулся с места, хмуро посмотрел, а потом протянул маме руку и представился:

– Лев.

– Ой, как красиво. Лев, - заулыбалась мама и, протянув руку в ответ, тоже представилась: - Ольга Александровна.
– Лев тут же взял маму за ладонь и поцеловал её в руку. Мамуля сразу раскраснелась от смущения (это, видать, у нас наследственное).

– Вы встречаетесь с моей дочерью?
– уточнила мама.

– Нет, - ответила я одновременно с противоположным ответом Льва:

– Да.

 Мамочка поочередно посмотрела то на меня, то на Льва и с усмешкой сказала:

– Ясно, - она подошла к столу, поставила на стул принесённый с собой пакет и спросила: - Ты кормила гостя ужином?

– Мам, этот гость зашёл случайно и уже уходит, - ответила я и, покосившись на Майского, кивнула ему на дверь.

– Лев, вы голодны?
– проигнорировав мой ответ, поинтересовалась мама у писателя.

– Очень, - ответил Лев, нагло усаживаясь за стол на тот самый стул, на котором висела его верхняя одежда. Я психанула от такой наглости, топнула ножкой, но присела по соседству и сложила руки на столе. Но тут же, вспомнив, что несколько минут назад происходило на этой столешнице, я резво поднялась и, схватив тряпку у раковины, несколько раз протерла стол. Лев наблюдал за мной с ехидной улыбочкой.

 Мама полезла в пакет и открыла холодильник, чтобы убрать в него покупки. А я, пользуясь тем, что родительница от нас отвернулась, с чувством пнула Льва ногой под столом. Он молча дернулся, укоризненно посмотрел и, потерев больное место, перевёл взгляд на маму, которая в этот момент к нему обратилась, доставая из холодильника казан:

– У нас есть плов из баранины, не желаете?

– Желаю, - кивнул Майский, а я едва сдержалась, чтобы опять не пнуть его ногой.

– Замечательно, - кивнула в ответ мама, ещё доставая из холодильной камеры свежие овощи.
– Даша, - обратилась она ко мне.
– Помой овощи и быстренько порежь салат.