Я буду в маске

– Не думаю, что я сейчас хороший помощник в предсвадебных делах.

– Ничего не знаю. Все: и готовиться к свадьбе, и возвращать Майского – мы будем вместе. Ясно?

 Протестовать я не решилась. Опять отпила вино и демонстративно отставила полупустой бокал. Пить не хотелось. Снова захотелось лечь и уснуть.

– Как там мой девичник?
– поинтересовалась Жанка.

– Все с ним в порядке. В четверг, в семь вечера, в “Райцентре”.

 Жанка расползлась в улыбке, и вдруг у нее зазвонил телефон. Я с надеждой уставилась на мобильник в руках подружки. Но звонил не тот, кто бы мне хотелось.

– Да, милый… - ответила Жанна, зачем-то подмигнула мне и вышла из кухни.

 А я осталась одна.

 Мне даже показалось, что совсем. Так одиноко стало, пусто… У моей ненормальной художницы все хорошо: девичник, свадьба, ребенок. А я… Слезы навернулись на глаза.

 Что, Дашка, довольна? Такого расклада ты добивалась? Ну поплачь еще, истеричка! Вылей тонну напрасных слез, вытри их пачками одноразовых салфеток… А вообще, не смей себя жалеть!!! Недостойна ты жалости, даже своей! Лучше думай, как все исправить, и действуй!

 Но в голову ничего не шло. Опустошение, апатия… И пока Жанка беседовала с милым, я вылила остатки вина в раковину, воткнула пробку в бутылку и убрала ее в холодильник. Захлопнула дверцу и вдруг зацепилась взглядом за магнитик. Небольшой такой, цветной. В форме трех масок. В сердцах сняла его с металлической дверцы и швырнула в мусорное ведро. Все. Ничего, связанного с клубом, больше не осталось…

 Села обратно, бессознательно огляделась, в очередной раз ощущая необходимость во сне. Утро вечера мудренее.

 И когда художница вернулась на кухню, я у нее поинтересовалась:

– Что хотел милый? Спрашивал, когда домой?

– Да, - ответила подруга.
– Завтра знакомство с родителями, а родителей Ярослава встретить надо… Они из соседнего города, на электричке…

– Езжай домой.

– А ты?

– А я лягу спать. Устала.

 Жанка шагнула к выходу:

– Я тебе позвоню. Утром. А вечером могу приехать.

– Не надо, Жан, - улыбнулась я.
– Проведи время с семьей, очаруй там всех.

 Проводив подругу и приняв душ, я залезла под одеяло. Накрылась с головой, отогнала все мысли и вскоре уснула.

 Воскресенье пришло рано. В девять утра. Именно во столько мне позвонила Жанка. Пожелала доброго и бодрого утра и сообщила, что они с милым уже едут на вокзал. Я пожелала ей в ответ хорошего дня и попыталась снова уснуть. И сон вновь пришел.

Проспала я аж до двенадцати дня. С удовольствием не покидала бы мир сновидений еще, но мне опять позвонила моя сумасшедшая подружка.

– У Яра такие классные родители! Прям супер, мы с будущей свекровью быстро нашли общий язык! И она так рада, что наконец-то станет бабушкой! И Яр моим очень понравился, Дашка, я такая счастливая! Так разве бывает?

 Выслушав ее первые впечатления от встречи и искренне порадовавшись, я распрощалась с Жанной и поднялась с постели. На кухне заварила чай, вернулась в спальню и, забравшись под одеяло, включила телевизор.

 Два часа за просмотром фильма пролетели быстро. А после него, не найдя ничего интересного, я бездумное щелкала каналы, периодически косясь на телефон.

 Мне очень хотелось набрать номер Льва. Но насколько хотелось, настолько я и боялась. Боялась, что телефон опять будет вне зоны… И боялась, что телефон будет доступен, а трубку абонент взять не пожелает… Имеет право. В общем, сделать звонок Льву я так и не решилась. Договорилась с собой, что это я сделаю завтра.

 В пять часов созвонилась с человеком по поводу девичника. Подтвердила заказ главного сюрприза вечера и тут же перевела с карты, врученной мне Жанкой, необходимую сумму… Честно говоря, я обо всем напрочь забыла, хорошо, что установила напоминание в телефоне. А то пропал бы Жанкин праздник… И это не хорошо, что забыла. Моя личная жизнь, а точнее суровые тучи, нависшие над оной, не должны вмешиваться в личную жизнь подруги. Я пообещала праздник-сюрприз, значит, должна сделать все возможное. Тем более это хоть и ненадолго, но все же отвлекает от самоистязания.

 Оставшийся день я потеряно слонялась по квартире. И очень жалела, что Жанна не звонит. Одиночество и гнев на себя давили с удвоенной силой. Я опять мечтала о сне. И о новом дне.

 А лучше о новой жизни… Героем книг хорошо, автор может переписать их жизнь или исправить ошибки. Хотя… Мы же сами пишем свои романы. Да, переписать что-то полностью не можем, но исправить-то можем. Кто хочет - ищет возможности, кто не хочет - ищет причины. У меня есть возможность.

 Рыжая художница все-таки позвонила. Около десяти вечера.

– Как ты?

– Нормально. Как у вас?

– Все отлично. Встреча прошла более чем хорошо.

– Очень рада… Жан, ты ему звонила?
– уточнять кому, не стала, Жанночка меня и так поняла.

– Да, абонент не доступен целый день.
– Я тяжко вздохнула.
– Смотри, значит, поступим так - встречаемся завтра в одиннадцать у издательства, - сказала подруга.
– Зайдем к нашему недоступному Майскому… Потом торт выбирать.

– Хорошо, - и, попрощавшись, я положила трубку.

 Вот так, Дашка, значит, Лев все-таки оставил телефон в клубе…

 Ну, или добавил в черный список как минимум два номера.

 Утром в понедельник в город пришло похолодание. Люди кутались в куртки и пальто, прятали лица в шарфы, а руки в перчатки. Я, тоже одевшись потеплей, шла, задумчиво глядя себе под ноги по заметно похолодевшей улице. В сторону издательства. Дошла до перекрестка, свернула в парк. Он так опустел: деревья стояли совершенно голые, открывая вид на мрачные здания вокруг. Да и людей практически не было. Холодно. Грустно.

 Чем ближе подходила к месту работы Жанки, тем сильней начинало биться сердце… Я волновалась, нервничала от ожидания встречи со Львом. Мне страшно. Страшно, что он не станет говорить. Он вежливый, тактичный, далеко не пошлет устно, а вот взглядом сказать может многое.

 Полночи я подбирала слова. Оправдания, объяснения и признания… Но сейчас все эти фразы перемешались в голове. Полная каша. Которую мое волнение лишь подогревало…

 Лучше и правильней сказать то, что придет в голову именно в тот момент, когда мы окажемся рядом. Это будет самым искренним и настоящим. От души. От сердца… Хватит уже подбирать слова, как маски. Они не нужны.