Я буду ждать тебя
Шрифт:
— Позволяю, — одно слово, восемь букв, а они сносят башню нам обоим, заставляя забыть об окружающем мире и поддаться бешеной страсти.
Дикий, горячий поцелуй, заставляющий еще теснее прижаться друг к другу. Его язык так искусно ласкает мой, проникает как можно глубже в рот, лишает меня остатка кислорода. Хочу вдохнуть полной грудью, но вся оказываюсь во власти этого мужика, руки которого уже проникли мне под платье и ласкают спину. Щелк и расстегивается застежка лифчика, освобождая полную, возбужденную грудь из своего плена. Между ног все просто огнем горит, трусики промокли насквозь. Я так обильно теку, что своими естественными соками вполне могу запачкать ему брюки.
Целуемся, как сумасшедшие, посасываем нижние
— Месье Клеман, мы приехали к дому мадемуазель Зотовой.
Оба тяжело дышим, прижавшись лбами. Смотрим друг другу в глаза, пытаясь прийти в себя. Ну и ну. Мы вполне могли сексом заняться прямо в машине, наплевав на присутствие за рулем постороннего человека, который наверняка все слышал и даже видел в зеркало заднего вида. Черт! Тут же даже никакой перегородки нет, а значит…
— Дьявол, — произношу вслух, прикусив нижнюю губу. Чувствую, как мои щеки горят от смущения и стыда. Впервые со мной такое случилось. Чтобы вот так забыть обо всем на свете и поддаться страсти.
— Успокойся, рыжик, — Рауль ловко застегивает лифчик, поправляет на мне платье и нежно целует в уголок губ. — Люк умеет держать язык за зубами. Вовремя глаза закрывает.
— Вовремя? То есть ты уже такое проделывал? — отчего-то во мне поднимается волна ревности, аж зубы сводит от такого чувства. Неужели, кто-то тут до меня был и также с ним целовался?
— Ууууу, рыжик, — а лицо какое довольное, как у кота, объевшегося сметаны до полного расслабона. — Не стоит меня ревновать к тем девушкам, что когда-то были частью моей жизни. Я же ведь не святой или евнух.
Какая заезженная фраза. Все мужики так оправдываются, говоря про свое бурное прошлое. Типа было много девушек, мимо них пройти невозможно, соблазн же так велик, а фантазия способна на многое. Порой даже приводящая к неожиданным сюрпризам, как в случае с моим братом, которого так придушить охота за то, что не смог член в штанах удержать и повелся на поводу у обыкновенной французской шлюхи, затащившей его в постель. Дурак он и в Африке дурак. А Олег просто настоящий идиот, всю жизнь себе испортивший и до моей добравшийся. И расплата за этот поступок его настигла, вызвав ссору со мной и родителями, защитившими его теперь уже жену. Братик только меня крайней сделал, перестав совсем общаться. Тоже мне, потеря века. Как-нибудь переживу. Тем более у меня, в отличие от него, ничего в тартарары не катится. Работа, квартира, молодой человек. Все наладилось.
— Сегодня не смогу с тобой увидеться, — взяв в руки пакет и сумочку, выхожу из машины. Рауль пытается за руку меня схватить, но его идея терпит крах. Я уже отскакиваю в сторону, чуть наклонившись, чтобы быть с ним на одном уровне. — Необходимо статью написать о недавней выставке фотографий в стиле ню. Нинет требует с меня эту статью, — конечно, я немножечко вру, так как начальница не торопит, ведь знает прекрасно мою быстроту написания. Просто некоторый страх от времени наедине — овладевает мной. Боюсь, что могу сорваться и натворить глупостей. Итак, в машине слегка увлеклись.
— Не можешь время со мной провести, — обиженным, грустным голосом, от чего становится его чуточку жалко. Рауль же все-таки настоящий мужчина, без замашек отъявленного бабника, но пока что пройти с ним следующую базу никак не могу. — Не хочешь афишировать наши отношения.
— Это временно, — тут же его поправляю. — Мы же откроемся всем на завтрашнем приеме, — в сумочке настойчиво орет мобильник противной мелодией. Либо приставучий Жан, мечтающий о встрече или хотя бы разговоре по телефону, либо очередной работодатель со своими выгодными предложениями
и чертовыми соблазнами, которые уже порядком мне надоели.— Прием, — Рауль на пару секунд задумывается, после чего ложится на самый край сиденья и, протянув вперед руки, хватает меня за ноги, притягивая к себе. Визг от неожиданности раздается по всей округе. Хорошо, что рядом никого нет, а не то «милые люди» могли бы и полицию вызвать на помощь, якобы попавшей в лапы к маньяку девушке. — Жду не дождусь, — руки движутся вверх, отчего колени трясутся, а внизу живота разливается приятная истома.
Что он творит? Почему я позволяю ему пробраться мне между ног и накрыть ладошкой текущую, разгоряченную плоть? Смотрю в черные глаза, затуманенные поволокой, и прикусываю нижнюю губу, с трудом стон сдерживая. Если он продолжит в том же духе, я просто не выдержу. Вытащу его из машины и оседлаю посреди улицы, к великому ужасу всех соседей.
— Рауль, — на дрожащих ногах делаю шаг назад, выставляя вперед пакет, как защиту от его шаловливых ручонок. — Увидимся завтра вечером. Я тебя позвоню, — проговариваю словно скороговорку и, развернувшись на пятках, пулей влетаю в подъезд, а потом на своих шпильках преодолеваю несколько этажей и оказываюсь около заветной двери.
За мной как будто сам дьявол с вилами в руке гнался, намереваясь сделку заключить, забрав навсегда душу. Адово пекло, как говорил герой сериала «Игра престолов». Вот так денек у меня сегодня произошел, богатый такой на события он оказался. Даже и не знаю, что завтра то меня может ждать. Хорошее или плохое? Лучше бы это был первый вариант, так как второй уже сейчас намечается в виде звонка моей мамы, с которой мы последний раз разговаривали неделю назад.
— Да, мам, — прохожусь по гостиной, кидаю сумочку с пакетом на диван и попутно включаю телевизор. Пусть какой-то фильм будет на заднем плане, а иначе от тишины на стены лезть начну.
— Видана, как ты там? Все ли у тебя в порядке?
С родителями у меня прекрасные отношения, так как мы довольно дружная семья, сталкивающаяся порой с большими проблемами. То поведение Олега, то ссоры папы с мамой, вплоть до развода, то мой неожиданный побег из России. И кстати о том, что я в Париже теперь живу, осведомлена лишь семейка Соболевых, которые никому об этом не говорят. Родители знают, что я во Францию перебралась, но им не известен точный город. Да и говорить им как-то не хочется. Пусть останутся в неведении, иначе начнут часто приезжать и при мне заводить разговор про брата. Наверное, и сейчас мама снова затронет тему своего старшего сына. Спросить про меня это так, чисто из вежливости. Сейчас ее волнует лишь Олег, хотя она и встала на сторону его жены Анны.
— Все прекрасно, мам, — иду до кухни, прямо к холодильнику, из которого достаю тарелки с картофельным пюре и овощное рагу, приготовленные вчера лично мной. Ведь сюда я никого не подпускаю, а все также готовлю себе еду, не нанимая какого-то помощника. На микроволновке ставлю необходимое время подогрева и прислоняюсь задницей к столешнице, поставив телефон на громкую связь.
— Работа в редакции безумно нравится, — делаю глоток яблочного сока прямо из графина, наплевав на нормы приличия. Я у себя дома, могу позволить себе такую распущенность. — Завтра начальница прием устраивает для своих сотрудников.
Мама никогда не показывала неприязни к собственной дочери, всегда интересовалась переменами, давала ценные советы, но сейчас… В связи с не очень приятной ситуацией, разрывается между своей невесткой и сыном. Ругает взрослого мужика, а потом тут же сожалеет об этом. И ведь ее можно понять, так как она мать, которая хочет, чтобы у ее детей все было хорошо. Только вот Олег не научился в тридцать лет самостоятельности, а я уже лет в шестнадцать могла и жить отдельно от семьи, не завися от них и не рассчитывая на карточку с деньгами.