Я должен стать Главным Героем или… 2

А все было просто. Являясь боевым пилотом, я раз в две недели на полигоне под Москвой расстреливал целый цинк патронов из табельного пистолета и автомата, и еще один полный боекомплект — сидя в своем мехе класса «Инферно». Следовательно, стреляться со мной даже на традиционных гладкоствольных пистолетах или мелкашках 22-го калибра статистически было самоубийством.

Магические дуэли летели мимо по той же причине. Пилотирование меха заставляло постоянно прокачивать энергоядро, так что тут мне конкуренцию могли составить только Мишаня, Валера, Лилит и преподаватели. Да и Валера в этом списке значился только потому, что его хер поймаешь, Фантомаса такого.

Оставался кулачный бой, как самый безопасный способ выйти из щекотливой ситуации. Ведь лучше проиграть на дуэли и отделаться парой фингалов или переломом, чем погибнуть на ней. Вариант с «не доебываться до тщедушного сына еврейского народа» почему-то нашими дворянчиками не рассматривался.

Правда, почему-то никто не предлагал дуэлей на холодняке, типа шпаг или ножей, но, как мне кажется, тут у людей просто работал инстинкт самосохранения. Ведь даже я боялся себя с куском заточенного железа в руках, а что же ощущали окружающие? Так что мы просто методично били друг другу рожи.

Все мероприятие по представлению нового завуча прошло довольно быстро. Сначала включили запись гимна Российской Империи и мы постояли, повтыкали на флаг, положив руку на сердце. Далее — последовал гимн Гимназии и вся ситуация повторилась один в один. После этого ректор толкнул небольшую ободряющую речь и наконец-то представил нового члена педагогического коллектива нашей магической шараги. Аристарх Моисеевич Козлов — мой однофамилец и крайне занимательная личность, которая, судя по выражению лица, даже толком не понимала, что вокруг происходит.

Ректор рассказал, что Аристарха Моисеевича направили к нам из Минобра и он будет отвечать непосредственно за культурно-патриотическое воспитание.

— А сейчас новый завуч скажет пару слов о себе и своих интересах! — с улыбкой сообщил ректор. — Аристарх Моисеевич, прошу!

И отошел в сторону от микрофона, приглашая нового завуча толкнуть воодушевляющую речь.

Аристарх Моисеевич вышел вперед и без затей на всю гимназию сообщил:

— Меня интересует безопасность молодых юношей и девушек, а еще мне нравятся гладкие киски, на этом, наверное, все. Надеюсь на ваше содействие. Спасибо за внимание.

Повисла гробовая тишина. Даже воробьи, казалось, завалили ебальники, почуяв общую атмосферу.

— Аристарх Моисеевич, не могли бы вы пояснить… про последнее, — бледнея, пробормотала одна из преподавателей.

— Про кисок? — спросил завуч, после чего потянул руку во внутренний карман пиджака и вытащил портмоне, внутри которого лежала фотография.

На снимке была изображена омерзительная, просто ужасающая тварь породы сфинкс, или в простонародье «кошка лысая, крысообразная».

— Наш человек, — выдохнул Валера, смахивая со щеки скупую слезу.

— Чет мне кажется, он немного не в себе… — протянул я.

— Ага, есть такое, — согласился Мишаня.

— Нихера вы парни не понимаете в увлечениях! — заявил Воронцов. — Человек предан своему хобби! Вон, даже фото кошечки носит с собой! Пусть она и страшненькая…

— Кстати, а где Лилит? — спросил я.

Внезапно оказалось, что адская беженка на линейке отсутствует.

— Она Валерии помогает. Очередную херню развешивают перед приездом делегаций на соревнования, — лениво зевнул Воронцов. — Какие-то флажки отрядов, надо украсить общежития.

— Не боишься, что твоя сеструха нам глаз на жопу натянет за вызов к ректору? — спросил я.

— Это только если поймает в ближайшую неделю, — глубокомысленно изрек Валера. — Потом она выдохнется и забудет.

— Опять по кустам шарахаться… — разочарованно протянул Мишаня.

— Всяко лучше, чем сидеть в сугробах, как было зимой, — заметил я. — Кстати, а как нашего ректора зовут?

Валера от такого вопроса буквально подвис, Мишаня тоже не нашелся что ответить.

— А хрен его знает, я всегда говорил «Господин ректор», а все записки и прошения на его имя Валерия пишет, я только подписываю.

— Ты же здесь четыре года уже проучился, следующий курс выпускной.

— И что, я имя каждого встречного-поперечного знать должен?! — вспылил Валерик.

— Парни, мы пришли, — перебил нас Мишаня, тыча пальцем на уже знакомую мне дверь в приемную.

Внезапно пахнуло воспоминаниями, как я здесь стоял, в чем мать родила, прикрытый рубашкой Иванова, словно готовясь к крещению. Давно это было…

В кабинете ректора нас уже ждали, и сам ректор, и его новый заместитель. Аристарх Моисеевич выглядел так, словно ему тут было совсем неинтересно, ректор же был настроен более решительно.

— Проходите, товарищи студенты, объяснитесь, что вы устроили на торжественной линейке? — хмуро спросил ректор.

Вперед, как самый языкастый и изворотливый, выступил Валера.

— Господин ректор! Как вы знаете, в основе Устава нашего славного учебного заведения, полнящегося традициями мужества, товарищества и братства, в стенах этой славной Гимназии, двери которой в равной степени открыты как для отпрысков дворянских фамилий, так и для простолюдинов, нет места унижениям чести и достоинства вне зависимости от классовой принадлежности! Все учащиеся в стенах нашего славного учебного заведения, обладающего богатой магической и еще более богатой педагогической историей, в стенах обители магических знаний, которые многие годы, я бы даже сказал, на протяжении поколений выпускают магов, не побоюсь сказать, мирового уровня, имеют равные права и возможности на образование! Таким образом, любое проявление взаимного неуважения, обусловленное, но не ограничивающееся, расовыми, половыми, возрастными, классовыми, финансовыми, физиологическими или другими признаками, не могут быть оправданы, исходя из статуса нашего прекрасного учебного заведения, гордо носящего имя Московской Магической Гимназии! Исходя из этого принципа я, как руководитель студенческого совета нашей славной Московской Магической Гимназии, а так же мой второй заместитель, достойный отпрыск дружественного нам народа, истинный патриот и ветеран боевых действий, перенесший тяжелую контузию, не могли пройти мимо творящегося беззакония и справедливости! А значит, мы были просто вынуждены!..

— Так! — ректор хлопнул ладонью, хотя мы с Мишаней уже поплыли и почти впали в транс, так гладко стелил этот чертяка на Валерке. — Господин Воронцов! Выражайтесь по существу!

— Штерна и Иванова назвали педиками из-за их увлечения физической культурой, — без затей доложил Воронцов, переходя к сути и опуская ненужные детали.

— Педиками, значит… — протянул ректор с прищуром рассматривая нашу троицу. — Что скажете, Аристарх Моисеевич?

Завуч встрепенулся и просканировал каждого из нас своим цепким взглядом, будто бы в душу заглядывал.

— На педиков не похожи, вполне себе гетеросексуальные юноши, — в итоге заключил завуч. — А вот этот и вовсе фантазер с весьма эксцентричными предпочтениями.

И после безошибочно ткнул пальцем в Валерку.

От такого вердикта ректор аж подавился слюной, но быстро взял себя в руки.

— Я имел в виду, как вы оцените подобное поведение студентов? Как ответственный за нравственное и идеологическое воспитание?

Аристарх Моисеевич на секунду замер, размышляя над поставленным вопросом.